— В старших классах со мной училась девочка по имени Тара, — со вздохом начала Одри. — Она была… В общем, она была странной. Ходила с вечно грязной головой, одевалась в какое-то тряпье… Была совершенно некрутой, понимаешь? Над ней смеялся весь класс. А потом училка по биологии, мстительная стерва, которая терпеть меня не могла, назначила Тару моей напарницей по лабораторной. И я взбеленилась. Сейчас, рассказывая об этом, я чувствую себя настоящей сукой, но тогда я и правда думала, что хуже и быть ничего не может. Меня только и волновало, что кто-нибудь может заметить меня рядом в Тарой. В семнадцать мне казалось, что это разрушит мою жизнь. Так вот, Тара вела себя очень мило, а я… я ужасно к ней относилась. Почти не отвечала на ее вопросы, обзывала дурой. Да еще и начала распространять про нее всякие слухи: что она дитя инцеста, что не умеет читать. У меня сжалось сердце. Я прекрасно понимала, каково это — быть на месте Тары. Я сама испытывала подобное чувство отчаяния, я была готова на что угодно, лишь бы избежать мучений. — А потом… Тара стащила у матери флакон со снотворным и приняла все таблетки. — Одри заметила мое потрясенное выражение лица и поспешила добавить: — Сейчас у нее все хорошо, пару лет назад видела ее фотки в Фейсбуке. Она теперь руководитель какой-то технологической компании в Калифорнии. И все же после того случая я чувствовала себя ужасно. — И не зря, — сказала я, ошеломленная историей. — Знаю, уж поверь. Вот поэтому я и решила измениться. Я больше не хотела быть вредной девчонкой. Внезапно я вспомнила, зачем Одри вообще начала этот рассказ, и во рту появился кисловатый привкус. — Погоди-ка. Хочешь сказать, твоя дружба со мной — это такой способ загладить вину перед бедняжкой, что пыталась покончить с собой? — Боже мой, Кэт, ты что! Просто из-за происшествия с Тарой я стала более внимательной к чувствам других людей. Я стала замечать тех, кому нужен друг. — Она посмотрела мне в глаза. — А ты, Китти-Кэт, явно нуждалась в друге. — И мы до сих пор дружим именно по этой причине? — неуверенно спросила я. Одри обняла меня за плечи и улыбнулась. — Не будь глупышкой. Ты знаешь, почему мы подруги. К тому же в этом городе больше людей, которые любят тебя, а не меня. Глава 19 Он Если спросить у регулярных посетителей форума «Засветившиеся», где не стоит знакомиться с женщинами, они единогласно скажут: в барах. Отчасти я согласен, атмосфера там не из лучших: пол липкий от разлитых напитков, громкая музыка заглушает любые осмысленные разговоры, в воздухе ощутимо висит чувство отчаяния. Однако я не согласен с мнением, что в баре можно встретить только развратную алкоголичку. Одри ведь часто посещала бары, но не была неразборчивой в связях или любительницей выпить. Она просто была общительной. Судя по моим наблюдениям, бары и вечеринки всегда являлись частью ее жизни. Блог, который она вела в колледже, — хроника бесконечных тусовок, а в Нью-Йорке в ее Инстаграме сменяли друг друга крафтовые коктейли, высокие бокалы с весело торчащими веточками мяты и низкие стаканы для виски с огромными кубиками льда. Фотографии выглядели безупречно; выложи их кто-то другой, я бы лишь усмехнулся: вот охота было специально подбирать напиток под общую цветовую гамму и выпрашивать у бармена идеальный завиток лимонной цедры для украшения. К Одри красота приходила сама. Подобное притягивает подобное. Правда, теперь, когда она перебралась в Вашингтон, вместо модных коктейлей на ее странице стало появляться разливное пиво и вино, которое она пила на квизе. И хотя эти снимки были не такими привлекательными, личность Одри не сливалась с серым фоном. Она все равно была самым ярким огоньком среди присутствующих, солнцем, вокруг которого вращались все мы. Одри стояла у бара и вертела в своих изящных пальцах, украшенных кольцами, ножку бокала. Нельзя было так пристально смотреть — если попадусь, все будет кончено, — но я просто не мог оторвать от нее взгляд. Ее кожа сияла, будто покрытая миллионами крошечных бриллиантов. Одри встряхнула головой, и по великолепным волосам прошла мерцающая волна, словно в них были вплетены золотые нити. Сногсшибательная красота, прямо как удар под дых. Я едва сдерживался, чтобы не подхватить ее за тонкую талию и не наклонить это грациозное тело к земле в порыве страсти. Я шумно сглотнул и крепко прижал руки к бокам, чтобы они не потянулись к ней. Скоро. Совсем скоро. Глава 20 Одри С трудом скрывая раздражение, я встала из-за столика. Не могла больше сидеть и смотреть, как Кэт весь вечер пялится на потертую столешницу и односложно отвечает на вопросы Коннора. Ну разве для этого я с таким трудом приклеивала ей накладные ресницы?! — Ты куда? — с тревогой спросила Кэт. — К музыкальному автомату, — с напускной веселостью ответила я. — Если еще раз включат Элтона Джона, я кого-нибудь прибью. — Мысленно добавив, что прибью на хрен саму Кэт, если она не возьмет себя в руки. Ну серьезно, иногда она вялая, будто печеная картошка! Я уговаривала себя не злиться. Другого результата и не стоило ожидать, ведь Кэт никогда не была мастером флирта, даже на вечеринках в колледже, которые скорее смахивали на брачные игры на фоне поп-музыки. Едва я подошла к автомату, как на мое плечо опустилась чья-то крупная рука. Я обернулась и увидела улыбающегося Коннора. — А где Кэт? — спросила я, бросив взгляд в сторону нашего столика. — Пошла в дамскую комнату. Ну еще бы. Трусиха. Прячется, вместо того чтобы действовать. — Так, давай-ка включим группу Journey. — Коннор протянул руку к экрану. — «Не переставай верить» — моя любимая песня для караоке. Я простонала: — Ох, дружище, надо бы подобрать тебе что-нибудь другое. — А что с этой не так? — Он напел первые строчки, видимо, решив, что я путаю ее с другой песней. — Ничего. Просто у всех это любимая песня для караоке. — Эй, обидно же! — притворно воскликнул Коннор. — Ладно, пропущу мимо ушей. Хоть ты и ранила меня своим острым язычком, я все равно рад, что ты сегодня к нам присоединилась. — Ага, без меня вы бы не ответили на вопрос про Канье Уэста, — пошутила я. — Куда вам без знатока семейства Кардашьян. — Дело не только в этом, — хрипло отозвался он и прикрыл глаза. Слишком поздно я поняла, что он намеревался меня поцеловать. — Коннор, не надо, — сказала я, оттолкнув его. — Постой, Одри, я… — Пойду обратно. Кэт уже ждет. — Одри… — Его рука коснулась моей, но я отбросила ее и быстро направилась к диванчику, на котором Кэт сидела в одиночестве. — Ну, справилась с музыкальным автоматом? — спросила она. Я бросила беспокойный взгляд на Коннора, а тот лишь простодушно улыбнулся в ответ. Следовало бы сказать Кэт, что он ко мне подкатывал, она же была моей подругой — лучшей подругой на тот момент. Чтобы знала, что интересующий ее парень пристает к другим девушкам. Но как сообщить о таком после ее сегодняшнего признания в своей неуверенности? Кэт открылась мне, рассказала о своей низкой самооценке и ошибочном убеждении, что я краду мужские сердца, — и каково ей будет услышать, что Коннор лез ко мне целоваться? Желая защитить ее, я усмирила недовольство и сказала: — Отлично. Скоро музыка станет повеселее. Подруга улыбнулась, и я почувствовала себя предательницей, улыбаясь в ответ. Но что еще я могла сделать? Я знала, какой ранимой была Кэт. Под предлогом головной боли — воображаемой — я ушла из бара. Не продержалась бы там больше и минуты, глядя, как Кэт сохнет по парню, которому она не интересна и который, честно говоря, не так уж и привлекателен. А я не могла сказать подруге, что Коннор не стоит потраченного времени, ведь тогда пришлось бы упомянуть случившееся у музыкального автомата, а мне этого очень не хотелось. Не хотелось снова разбить ей сердце. Хотя в ситуации с Коннором моей вины нет, я боялась, что Кэт вспомнит про похожий случай с Брюсом Гелларом. На втором курсе Кэт убивалась по этому Брюсу, милому на вид парню, который на самом деле был просто идиотом: он держал в своей комнате метровый кальян для марихуаны, названный в честь порнозвезды, а еще сломал руку, прыгнув с крыши общежития. Он совсем не подходил моей прилежной Кэт, о чем я ее предупредила. Она вроде бы поняла, так что когда на вечеринке Брюс полез целоваться, я особо не сопротивлялась. Говорю же, он был милашкой, а я к тому моменту выпила рома и покурила травки. И все же из-за этого дурацкого поцелуя Кэт вспылила так, будто я за этого парня замуж вышла. Еще несколько недель гнев прямо-таки исходил от нее волнами. Если Кэт так злилась из-за какого-то укурка, боюсь представить, что она устроит из-за Коннора, по которому сходила с ума уже лет семь. По дороге домой я все больше и больше злилась на Коннора за то, что он испортил вечер. Ну почему он не мог отреагировать на заигрывания Кэт, как нормальный мужчина? Объективно — она красивая женщина. Слегка неловкая, да, но он и сам такой же. Почему он начал приставать ко мне? Непреднамеренно Коннор подтвердил нелепую теорию Кэт о том, будто все обожают меня, а ее никто не любит. Теория идиотская и жутко неприятная, но она угрожала нашей дружбе. Потерять Кэт, моего единственного близкого человека в новом городе?! Как же несправедливо, что испортил все Коннор, а уходить из бара и проводить остаток вечера в одиночестве вынуждена я. Я уже подходила к двери квартиры. А может, и не обязательно быть одной. Пусть Кэт моя единственная настоящая подруга в Вашингтоне, это не значило, что у меня тут нет иных друзей. Пять минут спустя в мою гостиную, ослепительно улыбаясь, вошел Ник. — А ты быстро, — заметила я. — Раз дама попросила… — Он поклонился, приподняв невидимую шляпу. — Был тут поблизости. — Как же мне повезло. Я обняла Ника и уткнулась лицом в его грудь. Вдохнула знакомый аромат слегка пряного одеколона, к которому примешивался едва уловимый запах пива. Это сочетание напомнило мне о временах, когда все было намного проще — я сидела на коленях у Ника, пока он смотрел футбол, а утром по воскресеньям мы долго валялись в постели и смотрели телик. Хорошо, что я ему позвонила. — Сейчас узнаешь, насколько повезло, — тихо сказал он, взял мое лицо в руки и накрыл мои губы своими, закончив разговор. Позже мы с Ником лежали рядом в кровати, глядя каждый в свой телефон. Ник переписывался с друзьями, обсуждая предстоящую тренировку, а я думала, как рассказать подписчикам о своем вечере, не упомянув, что он закончился катастрофой. И что, пытаясь спасти его, я позвонила бывшему парню. — Кстати, только что вспомнил… — Ник оторвался от экрана. — Мама хочет с тобой повидаться.