– Верно, прости. Я увидел, как ты идёшь сюда, и решил поздороваться. Ты постоянно приходила сюда, когда была маленькой, садилась и смотрела на море, и мне всегда хотелось узнать, о чём ты думаешь… – О разных умных вещах, – автоматически ответила Стефани, и отец улыбнулся. – Твоя мама о тебе беспокоится, – сказал он после недолгого молчания. Стефани удивлённо посмотрела на него. – Что? Почему? Отец пожал плечами. – Просто в последнее время ты сама не своя. Значит, они заметили разницу между ней и её отражением. – Всё в порядке, пап. Просто у меня иногда меняется настроение. – Да-да, я это понимаю, и твоя мать мне всё объяснила про девочек и их настроение… Но мы всё равно переживаем. После смерти Гордона… Стефани с трудом сдержалась, чтобы не нахмуриться. Значит, дело не в отражении. – Я знаю, вы были близки, – продолжал отец. – И я знаю, что вы отлично ладили, и когда он умер, ты потеряла хорошего друга. – Наверное, – тихо ответила Стефани. – Мы не хотим мешать тебе взрослеть, даже если бы и могли. Ты превращаешься в прекрасную юную девушку, которой мы очень гордимся. Стефани неловко улыбнулась, не глядя отцу в глаза. Смерть Гордона изменила её, но эта перемена была ещё более радикальной, чем подозревали родители. Она заставила её выбрать новый путь, который уже привёл к тому, что она превратилась в Валькирию Каин, и теперь должен был повести к ожидавшей её судьбе. Смерть Гордона изменила её жизнь, придала ей смысл и цель. Но она также подвергла её такой опасности, какую Стефани не могла даже представить. – Мы просто переживаем за тебя. – Не надо. – Это обязанность родителей. Даже если бы тебе было сорок, а мы бы уже жили в доме престарелых, мы бы всё равно за тебя переживали. Это ответственность на всю жизнь. – Стоит задуматься, для чего тогда заводят детей. Отец тихо рассмеялся. – Верно. Но нет ничего более удивительного, более радостного, чем смотреть, как растёт твой ребёнок. Конечно, хочется, чтобы он никогда не переступал определённый возраст, но с этим ничего нельзя поделать. Если только на вашей стороне нет магии, подумала про себя Стефани. – Звонила Берил, – продолжал отец. – Она сказала, ты только что заходила к ней. Стефани кивнула. Неужели она заметила, что брошь пропала? – Мне захотелось к ним зайти, проверить, как они поживают. Наверное, ты знаешь, что смерть Гордона заставила меня больше ценить нашу семью. Думаю, нам очень важно держаться вместе. Отец удивлённо посмотрел на неё. – Это очень хорошие слова, Стеф. Прекрасное чувство. – Он замолчал. – Но мне не придётся к ним идти? – Нет. – Слава Богу! Стефани не хотелось лгать отцу. Много лет назад она решила быть с родителями честной. Но теперь всё изменилось. У неё появились секреты. – И что ещё сказала Берил? – Кажется, она думает, что видела тебя вчера со Скалдаггери Плезантом. – Да, – небрежно ответила Стефани. – Она мне говорила. Это так странно. – Она полагает, ты связалась с дурной компанией. – Ты бы слышал, пап, как она говорила про него, а ведь она его даже не знает. Наверное, она думает, что я стала участницей культа или что-то в этом роде. – А ты ею стала? Стефани в ужасе посмотрела на отца. – Что? Он вздохнул. – У Берил на то есть веские причины. – Но это же безумие! – Это семейное. Стефани что-то заметила во взгляде отца, как будто ему не хотелось о чём-то говорить, но в конце концов он решился. – Мой дед, – начал он, – то есть твой прадед был прекрасным человеком. Мы, дети, любили его. Я, Фергус и Гордон садились рядом и слушали его фантастические истории. Однако у моего отца никогда не находилось для него времени. Он все эти истории уже слышал в детстве. Дед и ему их рассказывал. А потом мой отец вырос и понял, что всё это чушь, но мой дед отказывался это признать. Он верил… Верил, что мы обладаем магическими способностями. Стефани уставилась на отца. – Что? – Он уверял, что эти магические способности передавались из поколения в поколение. Он говорил, что мы потомки великого волшебника, которого называли Последним из Древних. Шум моря исчез, солнечный свет потускнел, пляж скрылся из виду, и остались только Стефани с отцом и его слова. – Эти истории, эта уверенность преследовали нашу семью веками. Я не знаю, как или когда это началось, но кажется, это всегда было частью нашего рода. И время от времени некоторые члены нашей семьи начинали в это верить. Гордон тоже верил. Он был рациональным человеком, умным, но всё равно уверовал в магию, волшебство и в людей, которые никогда не стареют. Вероятно, он верил и во многое из того, о чём писал. И из-за этого он занимался плохими вещами. Связался с людьми, которые подпитывали его иллюзии, которые разделяли его безумие. С опасными людьми. Это болезнь, Стеф. Она была у моего деда, у Гордона, и я не хочу, чтобы она появилась и у тебя. – Я не сумасшедшая. – Я этого не говорил. Но я знаю, как легко потерять голову от историй, от вещей, которых на самом деле не существует, хотя тебе этого очень хочется. Когда я был моложе, я тоже верил. Я верил даже сильнее Гордона. Но потом перестал. Я принял решение жить в реальном мире, перестать потворствовать этому проклятию, которое преследовало нас. Гордон познакомил меня с твоей матерью, и я влюбился. Я оставил всё позади. – Значит, ты думаешь, что Гордон был участником культа? – Да, за неимением лучшего слова. Стефани вспомнила выражение лица своего отца, когда он впервые увидел Скалдаггери в офисе мистера Феджвика. Она прежде никогда не видела у него такого выражения – смесь подозрения, недоверия, враждебности, – но оно исчезло так же быстро, как и появилось. Теперь она понимала, почему. – И ты думаешь, что я тоже участница культа? Отец тихо рассмеялся. – Наверное, нет. Нет, я так не думаю. Но слова Берил заставили меня задуматься. Последние несколько дней твой взгляд был каким-то отстранённым, прежде я такого у тебя не видел. Я не знаю, в чём дело. Сейчас я на тебя смотрю и вижу свою маленькую девочку. Но у меня появилось такое чувство, что… Не знаю. В последнее время мне кажется, что ты где-то далеко. Стефани не осмеливалась открыть рот. – Я просто хочу, чтобы ты с кем-нибудь поговорила, – продолжал папа. – Ты не обязана говорить со мной, потому что я слишком много болтаю, но твоя мама… Ты можешь рассказать ей, рассказать нам всё, что угодно. И пока ты с нами честна, мы поможем тебе всем, чем только сможем. – Знаю, пап. Он посмотрел на неё, и Стефани показалось, что он вот-вот заплачет, но он только обнял её и поцеловал в лоб. – Ты моя маленькая принцесса, ты это знаешь? – Знаю. – Молодец. – Отец поднялся. – Мне пора возвращаться на работу. – Увидимся позже. Он посмотрел на Стефани, улыбнулся и ушёл. Стефани осталась сидеть на месте. Если это правда, если семейная легенда правдива, тогда… тогда… На самом деле она не знала, что будет тогда. Но это казалось очень важным. Значительным. Стефани ушла с пляжа и стала ждать у дороги, и когда наконец появился Скалдаггери в своей отвратительной канареечной машине, она пересказала ему всё, что говорил ей отец. Мистер Блисс вертел брошь в руках. – Вы уверены, что это он и есть?