Кубриков надавил ручку газа. Катерок так взял с места, что Генчика вдавило в спинку. — Ух ты!.. Кубриков заложил широкий вираж. Генчика прижало к борту. Он восторженно взвизгнул. Потом оглянулся. За кормой громадным веером стояла вздыбленная вода — с пенным гребнем и тучей брызг. В брызгах горели радуги. Вода медленно, опала, но радуги еще какое-то время держались в воздухе. Так, по крайней мере, запомнилось Генчику. Генчик радостно глянул на Кубрикова. — Как в самолете! — А тебе часто приходилось летать? — Не… Ни разу. Но мне так кажется… — Значит, у тебя хорошее воображение, — одобрил Кубриков. И сбавил газ. Катерок пошел теперь потише. И ровно, по прямой. Кубриков протянул широкую, в пятнах смазки ладонь. — Будем знакомы. Петр. Можно Петя. Кубиков… — Геннадий. То есть Генчик… А вы разве не Кубриков? Мне послышалось там, на берегу… — Правильно послышалось. Иногда бывает, что и Кубриков. Это, так сказать, псевдоним. Для большей приобщенности к морской тематике… Ресницы у Пети — в отличие от остальной белобрысой растительности — были рыжеватые. На них горели желтые солнечные точки. А глаза — очень голубые. Ну прямо как матросский воротник. — Вы на флоте служили, да? — Служил я как раз наоборот, на самом сухопутье. Крутил баранку в погранчастях. Как говорится, среди горячих песков и отвесных скал. Зато сейчас, можно сказать, у меня флотская жизнь. — Ну да, — осторожно согласился Генчик. — Хотя здесь и не совсем море… — А я здесь тоже «не совсем». Случайно и временно. Так вот распорядилась судьба-злодейка. — Бирюзовый взгляд Пети Кубрикова затуманился. Петя отвел глаза и стал прищуренно смотреть вперед. Генчик спросил с робким сочувствием: — А что случилось? — Да так… Не будем сыпать соль на свежие раны. Генчик притих. Не хотел он сыпать соль. Потом, чтобы прогнать неловкость, сказал: — Хороший катер. Это какая марка? — «Нептун»… Славная посудинка, если только мотор не барахлит. А сегодня он как раз меня замучил. Я там, у вашего пирса, больше часа с ним возился. Даже пообещал судьбе: обязательно сделаю нынче какое-нибудь доброе дело, если эта тарахтелка починится… Она и починилась! А тут как раз ты с бабушкой! Сразу выпал случай исполнить обещание! — А без обещания… значит, вы меня не повезли бы? — слегка расстроился Генчик. — Ну почему же! Повез бы! Как не помочь хорошим людям! Генчик тут же представил себя на месте Кубрикова. Там, у пристани. И словно глянул голубыми Петиными глазами на берег. На высокую старуху в квадратных очках и растрепанного пацаненка с перемазанным бинтом на колене и в синей с белыми горошинами рубашке. — А разве было видно, что мы хорошие? — У меня, брат, глаз на людей… Генчик мигом понял, что надо ловить счастье за хвост. — Тогда сделайте еще одно доброе дело! — Не очень трудное? — Не очень! Дайте мне порулить! Хоть чуть-чуть! Я еще ни разу в жизни… — Ну, берись… Только вон туда, к рыбачьим лодкам, не ходи, а то придется делать сразу кучу добрых дел — вылавливать утопающих и разматывать с винта снасти… Генчик и Петя поменялись местами. Генчик радостно вцепился в пластмассовые «рога» полукруглого штурвала. — Не стискивай, держи одной рукой. А вторую — сюда, на ручку газа. Это чтобы скорость менять… Только не дергай, надо плавно… Не спеши, тогда все получится… И у Генчика получилось! Сперва катер «ВС-2» марки «Нептун» подергался, пометался по воде, выписывая загогулины, но скоро Генчик понял, что к чему. И лихо заложил несколько широких стремительных виражей. Не хуже, чем сам Кубиков-Кубриков. И опять повисли в солнечном воздухе радуги. Жаль только, что все это недолго. Через несколько минут берег оказался рядом. Озеро — не океан… — Ну а причаливать буду я сам. Это, брат, дело тонкое… — Петя опять перебрался к рулю. Он мягко подвел суденышко к лодочному пирсу у Тележного спуска. Потом Петя проводил Генчика вверх, до угла Кузнечной улицы. Опять протянул крепкую ладонь. — Будь здоров, Генчик. Заходи в гости на станцию номер два. Я вижу, есть в тебе флотская жилка. — Ага… Обязательно зайду! Ой… — Что? — Вон Елена идет! Сестра… Прекрасная Елена (стук-стук каблучками-шпильками) грациозно двигалась вдоль забора. Видать, направлялась в Дом культуры на репетицию. И, конечно, тут же узрела любимого братца. В компании незнакомца, одетого в рваную тельняшку. — Это Петя, — поспешно сообщил Генчик. — То есть Петр Кубриков. Он прокатил меня на моторке. Он старший спасатель. Петя светски наклонил голову в мятой мичманке. Елена, однако, глянула неласково. — Очень хорошо. Но, судя по всему, Петр… Кубриков не обещал своей маме помочь развешивать белье. А кое-кто обещал. И кое-кому будет дома такая нахлобучка, что не помогут все на свете спасатели. Даже самые старшие… — Ничего не будет! — Генчик храбро показал сестрице язык, а Пете помахал рукой. И нырнул за угол, в тень тополей. Оставил вдвоем старшего спасателя Кубрикова и Елену Бубенцову — претендентку на почетное звание «Мисс Утятино». 2 Нахлобучки не было. Белье помог развесить пришедший на обед отец (и они с мамой помирились). Вторую половину дня Генчик мирно провел на краю огорода, за сараем, где мастерил пружинчиков. Он их расселял в своем городе. И вспоминал все хорошее, что случилось сегодня: Зою Ипполитовну, ее корабль; девочку, которая назвала Генчика чайником; Петю Кубрикова с медными искрами на ресницах. Радуги над водой… Правда, вспомнились и враги с отвратительным Шкуриком в проволочной клетке. Но Генчик дернул плечами и прогнал из памяти эту пакость. Когда Генчик улегся спать, ему опять стала вспоминаться Зоя Ипполитовна. Представилось, будто она в своей комнате с прохладными половицами и запахом ванили (или корицы?), в сумерках, без света, стоит перед моделью. И осторожно трогает уснувшего на палубе пружинчика. Гладит узловатым мизинцем… Кто знает, может быть, так оно и было… 3 Утро было прекрасное. Даже мама с отцом не препирались, не дулись друг на друга. А Елена пела арию «У любви как у пташки крылья…». И примеряла на голову какую-то кружевную фиговину с бисером. Генчик отпросился гулять до обеда. — А если чуть-чуть задержусь, не ругайтесь! — Я вот тебе задержусь, — для порядка сказала ему вслед мама. А он — на двор, на огород и — через изгородь, на Кузнечную. Жаль, что Зоя Ипполитовна живет так далеко. Сейчас, значит, бегом на трамвай, потом — еще на один, а дальше — по запутанным переулкам Окуневки. Не нарваться бы опять на компанию Круглого и Буси с их гадостным Шкуриком…