ЭПИЛОГ Нет, не совсем книга закончена. В морских (да и всяких других) романах принято писать эпилоги. Они для тех дотошных читателей, которым надо — ну абсолютно необходимо!. — знать, что было с героями дальше. Я в затруднении. Что было дальше, в точности я не знаю. Меня выручает лишь очень старая газета «Гульстаун миррор», попавшая ко мне совершенно случайно, в давние времена. Там на последней странице, где всякая реклама, есть объявление: ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! Дамы и господа! Девочки и мальчики! Все большие и маленькие любители морских путешествий! Пароход «Капитан Румб» акционерного общества «Юферс и Большая компания» 1 июня сего года отправляется в увлекательное плавание по Атлантическому, Индийскому и Тихому океанам! Билеты пока еще есть (хотя совсем немного!). Если вы хотите испытать интересные приключения, увидеть заморские чудеса и побывать на замечательном острове Нуканука, спешите в кассу, которая расположена в таверне «Новая Долбленая тыква»! Дети, торопите родителей! Во время плавания вы познакомитесь с музеем знаменитого капитана Румба по прозвищу Ботончито и узнаете о его богатой удивительными событиями жизни. А также вас ждут всевозможные развлечения, игры и цирковые представления. Факир Иекокконан Кокана-ибн-Даххар поразит ваше воображение чудесами индийской и арабской магии. Всемирно известный стрелок Педро Охохито продемонстрирует чудеса меткости. Каждый вечер перед сном дети будут слушать сказки южных морей, которые расскажет им знаменитая волшебница Тонга Меа-Маа. А в конце плавания все дети получат на память о путешествии толстую книгу «Удивительные морские истории, собранные и написанные папашей Юферсом» с замечательными разноцветными картинками, которые нарисовал его племянник, юный, но уже известный художник Ричард Гвоз-Дик. Я БОЛЬШЕ НЕ БУДУ, ИЛИ ПИСТОЛЕТ КАПИТАНА СУНДУККЕРА Повесть «Я больше не буду» — это не обычные слова провинившегося мальчишки, а название парусника, которым когда-то командовал капитан Фома Иванович Сундуков, он же — Томас Джон Сундуккер. Моему другу капитану дальнего плавания Захару Липшицу на память о нашей парусной молодости ВСЯКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ 1 Всю ночь по дворам гавкали собаки. Наверно, снова над огородами болтался неопознанный летающий объект. Генчик часто просыпался, но в окошко не смотрел — надоело. Натягивал на голову простыню, чтобы поскорее опять уснуть. Мать с отцом, видимо, тоже спали плохо. Утром они поругались. Не сильно, а так, в обычном режиме. Потом отец ушел в свои мебельные мастерские, а мать стала готовиться к стирке. И, конечно, ворчала на «всю эту распроклятую жизнь, от которой лучше бы уж прямо на тот свет». И в это время ей добавила досады Прекрасная Елена. — Мама, в нижнем ящике комода кусок тюля лежал! Куда девался? — Здрасьте! Я его еще весной Марье Даниловне отдала, для кухонной занавески… — Ну, что ты наделала!!! Я хотела из него накидку сшить! С блестками! А теперь как быть?! — Спохватилась! У всех наряды давно готовы, а ты все еще телишься… — Да! Потому что с вами тут… Ни рубля, ни лоскутка лишнего!.. Люди-то на сцену в шелках пойдут, а я в тряпье. Да и того не найдешь!.. Вообще-то Ленка была красивая. Но когда она принималась скандалить, нос у нее краснел и набухал. В такие моменты у Генчика не было к старшей сестрице никакой жалости. Прекрасная Елена готовилась к ежегодному конкурсу «Мисс Утятино». В поселковом Доме культуры. Тот, кто победит, получит право участвовать в конкурсе «Мисс Белорыбинск». Белорыбинской «мисс» открывалась возможность бороться за титул «Мисс Загоряевская область». А дальше конкурсы «Мисс Вся Страна» и — если уж очень повезет — «Мисс Весь Белый Свет». На самый громкий титул Елена не очень рассчитывала. Но на победы в поселковом и городском масштабах надеялась. Отец хмыкал и говорил, что «Мисс Утятино» звучит так же, как «графиня де Кривопяткина» или «маркиз Васька де Портянкин». Елена в ответ стреляла негодующими взглядами. И сотый раз перекраивала свой конкурсный наряд. Моды менялись почти ежедневно, и с каждой перекройкой Ленкино платье становилось все короче. По правде говоря, это уже не платье сделалось, а что-то вроде купальника с блестками. И блесток на нем было больше, чем материи. — У кого это «все готово»? — кричала матери Ленка. — Если хочешь знать, все до последнего часа костюмы переделывают! А я хотела вообще шить заново, потому что мои лохмотья годятся только, чтобы милостыню просить на вокзале!.. — Нос у Ленки набух еще больше.