Черт. Черт. Черт! Эдди ругается, когда я употребляю это слово, но… черт, вся школа и еще черт знает сколько людей видели мою толстую задницу! — Как я завтра в школу пойду? — обречённо выдыхаю. — Надо мной же все будут смеяться, — и вслух констатирую очевидное. — Пусть только попробуют. Я сломаю челюсть каждому. И начну со Стефани. Ей, как девушке, так и быть… я сломаю не челюсть, а ногу или… две. Его слова меня удивляют. Приятно удивляют, пусть я и противник любого насилия. — Тебе же она… нравится, — последнее слово произношу почти шепотом, как что-то запрещённое, вроде слова «черт». А еще ужасно смущаюсь. Вот нафига я это сказала?! — Кто?! Ковальски?! — Кажется, Мерфи немного поразили мои умозаключения. — Ты совсем с катушек слетела?! Ладно. Видимо, не «немного». Думаю, я его даже шокировала. — А как же тогда… твои слова… — я мямлю, борясь с любопытством и желанием провалиться сквозь асфальт, — тогда на стадионе… и… вообще. Боже, что я несу? — Брукс, мне нравится не Стефани. Мне нравится изводить Кэмпбелла, — четко произносит Эйден. — Вот и все. А ты что… ревнуешь? — Кого? И к кому? — хочу прикинуться, что не совсем понимаю его вопроса, но, должно быть, выгляжу ещё более нелепо. — Меня конечно! — С чего бы мне ревновать тебя? — упрямо спрашиваю. — Ну… у меня горячее тело, и я классно целуюсь, и… если ты не слышала, я только что сказал, что сломаю Стефани ноги ради тебя. Он улыбается так широко, что на щеках снова появляются эти чёртовы ямочки. Я стала чересчур много уделять им внимания. — Извини, ты слишком хорош для меня. Сплошные достоинства. — И с каких это пор достоинства стали камнем преткновения? Скрестив руки на груди, Эйден ждёт моего ответа. Его глаза весело поблескивают, и это сбивает с толку. Не могу понять, то ли он флиртует со мной, то ли просто насмехается. От Эйдена всегда непросто добиться определенности. — Эйден, хватит шутить. Похоже, чтобы мне было весело? — устало спрашиваю. На лице парня мелькает сожаление, и он тепло мне улыбается. — Вообще-то, я хотел разрядить обстановку. Не расстраивайся, Брукс. Протянув руку, Эйден обхватывает мою у плеча и ведёт по ней вниз. Я замираю, застигнутая врасплох его прикосновением. Пальцы парня задерживаются на моих, пожимая и поглаживая ладонь. От этого жеста, призванного приободрить меня, такую жалкую и ничтожную, в груди разливается приятное тепло. И я даже сожалею, когда Эйден отнимает руку. — Хорошо, — зачем-то киваю. — Знаешь, с этой хренью стоит обратиться к администрации школы, — советует он. — Нет, не стоит. Не хватало, чтобы потом все называли меня стукачкой. Его ноздри раздуваются. — Стукачкой? — сердито передразнивает Эйден. — Со всем этим можно выдвинуть серьезные обвинения! — Да, знаю… — мое лицо вытягивается, — буллинг и все такое. Я подкована в терминах. Но еще я не хочу провести последний школьный год в кабинете психолога. Мне хватило этого, когда умерла мама. Та леди, мой психолог, полгода пыталась выяснить, не началась ли у меня депрессия. И даже не понимала, что я была на грани отчаяния каждый раз, когда переступала порог именно ее кабинета! — выпаливаю все это на одном дыхании. — Почему ты это терпишь? — голос Эйдена несмотря на мой нервный спич звучит спокойно. В его взгляде замечаю искренне непонимание. Конечно, откуда ему с его-то внешностью и отношением к общественному мнению понять меня! Эйден точно никогда не переживает по пустякам и не заедает свои неудачи чипсами и шоколадными батончиками, не прячется в своей комнате и не дуется на весь мир. Но я — не он. — А у меня есть выбор? Я пожимаю плечами, глядя себе под ноги. — Это твоя жизнь, конечно он есть! — с пылом произносит Эйден. И все выглядит так, что он действительно озадачен моим смирением. Я поднимаю на него неуверенный взгляд, ощущая признательность. — Да… это так, — робко улыбаюсь. Эйден отвечает на мою улыбку, изображая бой с тенью. — Могу научить тебя паре приёмов, — добродушно предлагает он. — Ты удивишься, но порой хороший хук оказывается доходчивее целой речи. — Скар! Ты уже видела это?! — Ханна кричит из открытого окна своей спальни. Мы с Эйденом смотрим вверх. — Клянусь, я убью ее! — подруга проводит большим пальцем поперек шеи, демонстрируя свою кровожадность и решительный настрой. — Ещё одна, — я тихо посмеиваюсь над ее грозным видом и опускаю голову. — Мы, Мерфи, не дадим тебя в обиду, — авторитетно заявляет Эйден. — Но и ты сама не должна никому позволять обижать себя. У Стефани тоже есть слабые стороны, нужно просто найти их. Она не зря тебя боится. Я снова фыркаю, услышав этот вздор. — Ты бредишь, Эйден! Ковальски меня боится?! Но парень отвечаете вполне серьезно: — Боится или даже завидует. Потому я и спросил, в чем ты могла перейти ей дорогу? У всего в мире есть обратная сторона, — он повторяет свою же фразу. Видимо, не одну меня сегодня тянет выдвигать глубокомысленные тезисы. — И кто укусил тебя на этот раз? Пес какого-нибудь философа? — намекаю на его неординарный ответ Эвансу на английском. — Это все твое влияние, — с моему удивлению заявляет Эйден. Губы парня чуть дергаются, а выражение лица словно проясняется, становится более естественным и открытым. Я с недоумением смотрю на него. — Мое? Он что… прикалывается? Эйден отвечает не сразу. — Да, Скарлетт. Пожалуй, ты единственный человек, рядом с которым мне не хочется выглядеть идиотом. В его словах нет и намека на иронию. — Я… — качаю головой, — такого никогда о тебе и не думала, — в моем голосе звучат неловкие нотки. — А что ты обо мне думала? — склонив набок голову, спрашивает Эйден. — Ведь ты же думаешь обо мне? Вот теперь он точно со мной флиртует. Даже для такой недотёпы, как я, это очевидно. Лёгкая усмешка и испытующий взгляд парня вызывают у меня прежний трепет, совсем как тогда перед нашим поцелуем. Я не знаю, что ответить. Но в одном он прав — я думаю о нем слишком много за последние дни и совсем не так, как раньше. — Скар, чего это вы тут шепчетесь?! — из окна снова раздаётся голос Ханны. Я поднимаю голову, ощущая лёгкое разочарование, но, вместе с тем, благодарна подруге за то, что она помешала мне ответить на вопрос ее брата. Ведь с моего языка едва не сорвалось то, о чем я потом бы точно пожалела. Помахав Ханне, наблюдаю, как она опускает оконную раму. — Мне… пора, — не глядя на Эйдена, я обхожу его по газону. — Эй, не игнорируй меня! — в голосе парня звучит досада. Я оглядываюсь через плечо. — До завтра, Эйден, — говорю ему с улыбкой. — Хочешь подразнить меня, да? Ладно, я не против, — бросает он мне вслед. — Я тоже буду думать о тебе, Брукс. Сейчас зайду в дом, поднимусь в свою комнату и буду думать о тебе! Слышишь?! Я снова оборачиваюсь и продолжаю улыбаться.