– Да есть он у меня. Просто не самый оптимальный. Но лучше, чем с вами возиться. – Врёте. Вы без работы загнётесь. Юра сел напротив Веника, как следователь. И тот сказал, как на допросе: – Не загнусь. У любого специалиста есть момент, когда он сомневается в правильности… – Выбранной профессии? – Нет, выбранного места работы. Иногда бывает ситуация, когда вроде работа интересная, задача симпатичная, а заказчик – нет. И не отвертишься, даже если уволишься или на пенсию пойдёшь. Только если в петлю залезть, так и там достанут. Понимаешь? Юра хмыкнул: – Это вы, значит, сюда полезли вместо петли? И Палыч вас отпустил? Просто так? Веник поморщился, как на занятиях, когда кто-то из них нёс чушь. – Мы с Павлом всё обсудили. Он новый заказ выполнять готов, я – нет. – Какой заказ? – Большой и важный. Юр, ну сам скоро узнаешь… Вам-то как раз интересно должно быть. Перспективы хорошие, адреналин… Юра подумал, что может значить этот «адреналин». Закинут куда-нибудь в «горячую точку»? В развивающиеся страны? Или в историю? Ледовое побоище, Бородинская битва? Но спросил он не об этом. – Ну, и как вы дальше жить-то будете? Для чего? Вениамин Аркадьевич пробовал не дёрнуться, сделать лицо спокойным, невозмутимым, как у Палыча. Не вышло. Но ответил он вполне убедительно: – Для себя самого… Поживу, как живут нормальные люди. Выдохну. А там посмотрим. Устал я, Юр. Честно. Он это очень доверительно говорил. Наверное, это было правдой, хоть и частичной. Юрка тоже попробовал сделать невозмутимое лицо. Они сейчас как в шпионов играли. – Да я не про то. Вас что, просто вот возьмут и отпустят? Вы же проект практически основали. Они вам просто так дадут уйти? Ваши заказчики. – Уже дали. Мы вообще-то в рамках закона действуем, ты не в курсе? И вообще, я всего лишь живой человек. Это вы неубиваемые, у вас всё впереди. Только вам мозгов пока не подвезли. Но как подвезут, станете вы, Юра, большой могучей силой. – Оружием? – Орудием производства. Рычагом давления. И этим ещё… Решающим фактором. Если будете себя хорошо вести. Он слегка подшучивал, Веник Банный. Улыбался, как человек, знающий правильный ответ. Но по сути говорил серьёзно – то, о чём вслух обычно не говорят. Ни на планетке, ни в НИИ. Там-то «госзаказ спецпроекта». А тут никто не услышит, можно по-честному. Вениамин Аркадьевич сейчас говорил то, о чём Юра догадывался, то, что Юре больше всего нравилось в его нынешней жизни… не жизни… при этом раскладе, окей. «Вы сильные. Вы всё можете. Вы всегда будете работать по чьей-то инструкции, но вы очень сильные. Вы боги из машины». – По сути дела, именно вы меняете историю. Я же знаю, что ты читаешь. ЖЗЛ про полководцев, биографии великих. Историческую литературу. Смотришь, как люди упускали переломный момент. Прикидываешь, как бы ты туда к ним… Юра читал не только такое, но все равно кивнул: – Так это же профдеформация, Вениамин Аркадьевич. У нас ведь мозги именно на это заточены: как историю переписывать по оптимальному варианту. Мы, наверное, любую ситуацию так видим – и в книгах, и в фильмах. Как бы мы её перекрутили… В своей настоящей жизни Юра был сценаристом. Точнее, был бы, если бы доучился. А он бросил и потом всегда жалел. И всегда вычленял из реальности сюжет, расставлял акценты. Мысленно корректировал реплики окружающих: несут они дополнительный смысл, или их можно сокращать? Именно поэтому ему нормально было с близнецами и Ирой. Близнецы друг на друге замкнуты, а Ирка умеет конкретно говорить по делу. – Ну, вот я и читаю ЖЗЛ. Учусь у коллег, так сказать. Веник Банный не сразу отозвался – он же всё равно по ходу разговора в экран ноута заглядывал, читал, печатал. Наконец ответил: – Ну и правильно делаешь. Скоро этот опыт пригодится. Юра молчал. Вернулась мысль про Макса. Если его вернут в реальную жизнь… А что у него было в этой жизни? Юра хотел спросить, но не успел. За спиной что-то щёлкнуло. Как давным-давно, когда Юрку вызвали в НИИ из реальной жизни. Он тогда обернулся, а за спиной дверь исчезла. И всё. Прошлая жизнь кончилась. А он ещё не верил. За его спиной, в дверном проёме, стояли Сашка и Серый – они как-то беззвучно подошли, может, за шумом воды не слышно. В руках у Сашки была большая отвёртка. У Серого – молоток с длинной ручкой. Непонятно, сколько близнецы успели услышать. И что для себя решили. Сашка и Серый переглянулись и стали вывинчивать ручку кухонной двери – она заедала, дверь из-за этого никто не мог нормально прикрыть. Как будто, если эту дверь починить, та, другая, сработает. Ирка вышла из ванной. И тоже метнулась к кладовке, потянула дверь. Вздохнула жалобно. Сказала, глядя на тоскливые обои: – Я думала, вдруг, пока я занята, всё починилось? Веник пожал плечами. Он тоже смотрел на обои, они возле двери отходили, торчали двумя завитушками, похожими на заусенцы. Ирка попросила – тихим, не своим каким-то голосом: – Ну, сделайте уже что-нибудь. Это ж невозможно. – А что я сделаю? – Не знаю. Выход из-за Максима закрыт, да? Вениамин Аркадьевич молчал. Как на экзамене. Или на допросе. Их было четверо, а он – один. И они вчетвером были сильнее. И знали, когда он врёт, а когда – нет. Он ответил: – Да. Выход заблокирован до тех пор, пока не будет решён вопрос с Найдёновым. Таким тоном говорят о плохой погоде. «Пока дождь не кончится, гулять не пойдём». И тут Юрка вспомнил! Женька Никифоров тогда только появился на планетке, ещё не освоился. Сиблинги сидели все вместе на балконе, играли в морской бой… И Женька Макса спросил: тебе не страшно, что тебя убили? – Его убьют! Если Макса вернуть обратно в жизнь, его там убьют! – Не ори, – сказал Веник Банный. Но заорали уже все. – Ему же память сотрут! Он не будет знать, что его ждёт! Его в жизнь посылать – всё равно что на смерть! Это убийство будет, вот что! Преступление! А мы – соучастники! – Вы участники эксперимента, – сказал Веник. – Найдёнов совершил ряд ошибок. Серый посмотрел на брата, и Сашка спросил: – Вениамин Аркадьевич, а зачем вообще институту эксперименты? Они все об этом спрашивали. Каждый – хоть по разу. Но теперь Лотман не мог сказать привычную правду – «военная тайна». Или ещё – «на благо всего человечества». Или – «чтобы не было войны». Всё так и есть. И всё это ничего не объясняло. Веник ответил тем занудным голосом, которым обычно рассказывал про матчасть: – Касательно цели наших исследований. Мы уже научились просчитывать варианты реальности, теперь учимся предотвращать катастрофы. А там, где их предотвратить невозможно, мы пытаемся свести количество жертв к минимуму. Есть доказательства: если хоть в одной версии прошлого катастрофу отменить, в остальных версиях количество жертв сократится, последствия будут не такими тяжёлыми. Понятно? Юра нахмурился: – А совсем без катастроф никак? Во всех версиях? – Только отрегулировать. Вашими руками. Веник зачем-то показал на их руки – на Юрины сжатые пальцы, на Ирины запястья в фенечках. На Сашкину отвёртку и молоток Серого. – Вы научитесь оптимизировать процесс. У вас в запасе будут силы и время. И вы сможете сберечь человечество. Близнецы смотрели на Веника с тоской, как в конце инструктажа. Ира чертила мыском невидимый узор на полу, спросила, не поднимая головы: – Получается, что нам придётся полюбить всё человечество, хотим мы этого или нет? – Не надо вам всех любить. Вы же не святые. Надо просто выполнять свою работу. Юра поморщился: – Всё человечество спасти – это, значит, можно, а когда человек один раз накосячил, вы…