— Ох, да. Ужас-то какой, лишиться жизни из-за какой-то газонокосилки. Олине Ульсен присела на старенький деревянный табурет. — Я хотела съездить в пансионат навестить его, но говорят, он не в состоянии общаться. — Вы говорите о Сигурде Овесене? — Ну а о ком же еще? — Вы его знали? Помимо того, что он снимал у вас дом? — Нет, но ведь он чуть не закончил свою жизнь в моем гараже, это, знаете ли, что-то значит. Нынешнему арендатору гараж не нужен, ну и хорошо. Я хочу вообще закрыть его навсегда. Рино подвинул стул и сел. — Когда он въехал? — Так, — женщина взглянула в окно, — в начале марта. — Вы знаете, откуда он приехал? Она зажала ладони между коленями и покачала головой. — Он ничего не говорил? — Нет, не говорил. — Мне казалось, арендаторы о таком сообщают. — Нет, — повторила она. — Может, он и говорил, но. я не помню. — Какое у вас сложилось впечатление о нем? — Платил он аккуратно. — А кроме этого? — Ну, впечатление. — Например, как именно он платил? — Как? — Банковским переводом или. — Нет, наличными. Большая редкость в нашем тысячелетии. — Как это происходило? Он приезжал к вам и передавал деньги лично в руки? Неожиданно для инспектора женщина кивнула. — Он приезжал сюда, в Сёрвоген, и передавал деньги за аренду лично вам? — Он приезжал автобусом в два часа дня по пятницам в конце месяца. Ну, платеж-то был всего один, так что. — Вы не спрашивали его, почему он предпочитал платить наличными? — Кстати, да, — она по-прежнему зажимала ладони коленями. — А почему вы об этом спрашиваете? Рино решил ограничиться полуправдой. — Потому что никто не знает, кто он и откуда приехал. Возможно, у него есть близкие, которые его разыскивают. — Я об этом не подумала. Двумя пальцами она коснулась нижней губы. — Он сказал, что придерживается старых порядков и не любит банковские карты и всякое такое. Да уж, если ты не любишь банки, ты точно предпочитаешь старые порядки, подумал Рино, и повторил вопрос о впечатлении, которое производил Овесен. — Он казался очень порядочным человеком. Может быть, немного медлительным. — Медлительным? Она втянула голову в костлявые плечи. — Обстоятельным? — Слегка. — Больше ничего особенного? — Он умер? — внезапно спросила она. — Вчера, когда я к нему заходил, он был жив. — Ну, вы меня тут допрашиваете, — сказала она. Рино уехал от Олине Ульсен полностью уверенным в том, что пострадавший — не кто иной, как Оддвар Стрём. Он просто поменял местами свои инициалы и придумал псевдоним. Уже в участке ему в голову пришла еще одна мысль. Он снова перелистал отчет Фалка о пожаре и отыскал номер телефона и название поставщика газонокосилки, который проверял ее после несчастного случая. Через мгновение у него на проводе был некий Мелвик. — Я думал, дело закрыто, — недовольно протянул тот. — Честно говоря, так оно и есть. Я просто хотел узнать, насколько вы уверены в том, что косилка не могла взорваться сама собой. — Вам нужен честный ответ? — Да. — Тогда я скажу вам, что мы уверены на 100 %. Мы обсудили этот случай с производителем в Ипсуиче. И я готов заложить и жену, и собаку, косилка не могла взорваться сама собой. Это просто невозможно. Глава 29 Он сидел под дождем, спрятавшись в маленькой березовой рощице. В рюкзаке, который он схватил, когда удирал, были, по крайней мере, одна упаковка печенья и несколько бананов. Пару дней он продержится, если не больше. Он понимал, что за домом наблюдают, так что о том, чтобы в ближайшее время туда попасть, можно забыть. К тому же он твердо знал, что бесполезно пытаться все объяснить. Полицейских заинтересует только пенсия, которая продолжала капать все семь месяцев после смерти мамы, хотя к деньгам он не притрагивался и был готов вернуть их в любой момент. Никто не смог бы понять, что значила для него мама, что без нее слова застряли бы внутри навсегда. Он всегда знал, что его жизнь потеряна. Поэтому гораздо важнее было убедиться, что у нее все в порядке. И так и было. По ее виду, по ее движениям он всегда знал, хочет ли она есть и нужно ли ей что-нибудь. Достаточно отвлечься на секунду, и случится беда, что она и пережила одним осенним днем пятьдесят лет назад. С того дня он посвятил всю жизнь тому, чтобы оберегать ее. Когда он отправился к пансионату, дождь перестал. По правде говоря, было недостаточно темно, но после потери мамы ненависть закипела в нем сильнее, чем когда-либо. Он был неосторожен, он знал это, но ему хотелось снова взглянуть на того, кто сломал ему жизнь и вот наконец получил заслуженное воздаяние. Он приставил к стене шаткую лестницу и поднялся на несколько ступенек. Боа лежал, как всегда, на спине, лишенный губ рот был приоткрыт. Лишь редкие движения позволяли убедиться в том, что он все еще жив. Если все пойдет так, как хотел Шур, Боа проживет еще очень долго. Он заслужил страдание, заслужил сполна. Пока Шур стоял там и наблюдал за тем, кто превратил его жизнь в ад, он почувствовал, как сжимается горло. И все-таки он чувствовал удовлетворение. Посещение прошло совсем не так, как ему хотелось. Злость никуда не делась. И вдруг в палате включился свет. Он свернулся в клубок и затаился. Приглушенные голоса, какое-то движение, и все стихло. Когда он снова взглянул в палату, она была пуста. Боа исчез. Глава 30 Злая маска. И не просто злая маска, если верить тому, что Рино разузнал в интернете. Это способ проработки травм с помощью рисования, маска — часть терапии. Женщина, автор сайта в интернете, сообщила, что она слабовидящая, именно поэтому на сайте используется крупный жирный шрифт. Рино отправил ей письмо и спросил о маске, она ответила, что этот рисунок она сделала в качестве упражнения в одном из центров для слепых и слабовидящих. Контрастные цвета облегчают восприятие контуров. С 1958 по 1970 год она несколько раз училась в школе для слепых Хюсебю в Осло, именно там один из учителей применил методику рисования масок, для каждого настроения создавалась своя маска. Кроме того, она рассказала, что слепые чаще подвергаются насилию, чем здоровые люди, поэтому у них чаще возникает потребность в проработке различных травм. Цель злой маски в том, чтобы вытащить наружу непрожитую злость, но, насколько помнила женщина, подобные упражнения не входят в общую программу обучения. Скорее, это просто эксперимент. Узнав все это, Рино еще больше утвердился в мысли, что пожар был подстроен, хотя прямой связи между маской и Шуром Симскаром он пока выстроить не мог. Конечно, можно было найти сходство в самом наличии травмы, и он пометил себе, что нужно уточнить, ходил ли Симскар в какую-нибудь специальную школу и проводились ли там подобные эксперименты.