— И какие же? — Убийство, — она легонько надавила пальцем ему на нос. Рука пахла резиной. — Именно это мы и пытаемся выяснить. — Ты на больничном, не забывай! — Частично. — Ты что-то хотел? — она занялась приготовлением кофе. — Хотел тебя кое о чем спросить. — Спрашивай. — О том, как мы жили до смерти твоей матери. На секунду она замерла, но потом продолжила молоть кофейные зерна. — Семь лет прошло. По голосу было понятно, что она давно все пережила и очень хотела, чтобы и он смог пережить. — Ты ничего не замечала? Она провела ладонью по подбородку. — Что-то я позабыла. Две ложки или три? Она пересыпала кофе обратно в коробку и стала молоть заново. — Мы тысячу раз обсуждали это, папа. Ты ведь знаешь, что я тогда жила в Будё и реже общалась мамой. Конечно, мы разговаривали по телефону, но с ней все-таки реже, чем с тобой. Это звучало не как упрек, просто констатация факта. — Но ничего такого ты не замечала? — Не знаю, почему ты об этом думаешь, — первые признаки раздражения. — Это был несчастный случай. Так бывает, к сожалению, так случилось с мамой. Зачем ты мучаешь себя все эти годы? — Не знаю. — Что ты хочешь услышать? Что она умышленно съехала в кювет? Мама была счастлива. — Правда? Строгий взгляд, а потом она погладила его по щеке. — У нее был лучший в мире муж. Я знаю, она была с тобой счастлива, знаю, что она не хотела прощаться ни с тобой, ни со своей жизнью. Он задумчиво кивнул. — Почему ты не можешь смириться с тем, что это несчастный случай? — Не знаю, Сандра, правда, не знаю. Я уже сто раз осмотрел место происшествия. Там просто невозможно потерять управление. Сандра всплеснула руками. — Может быть, было скользко. — Нет. — Она могла. — Вскрытие ничего не показало. — Иногда достаточно отвлечься на секунду. — Да… — Что такое, папа? — спросила она, помолчав. — Я тебя очень люблю, Сандра. — Я знаю, — ответила она. Глава 27 Боль и тошнота отвлекли на себя все внимание. От легкого недомогания до прожигающего пламени, которое постепенно его убивало. Он уже смирился с тем, что его поражение окончательно. Он вслепую добрался до компьютера, но для того, чтобы победить, ему не хватило каких-то миллиметров. Попытка была обречена. Он умрет мучительной медленной смертью. Глаз за глаз. Дверь отворилась, послышались быстрые шаги в сторону кровати. Пульс взлетел в небеса, а потом прозвучал голос. — Это я, — прошептала Йориль и погладила его по щеке. Он наслаждался этим прикосновением, хотя кожа скорее напоминала мертвую ракушку. В нем было столько ласки, что ему захотелось остановить мгновение навсегда. — Вас переводят, Герой! Он не мог поверить ее словам. Переводят. Неужели кому-то удалось доказать заведующей, что его здесь пытают? Но тогда зачем переводить его — а не медсестру? Может быть, они не знали, кто именно его мучил? И не хотели рисковать его жизнью, пока не разберутся, кто именно это делал? Конечно. Именно так. Йориль плакала, последнее время она часто была в слезах, и если бы он мог, то заплакал бы вместе с ней. Слезами радости. Одним весенним утром Бог оставил его и вот наконец услышал его молитвы. — Я постараюсь навещать вас. Но это будет непросто. Значит, его переводят далеко. Подальше от Дьявола. — Думаю, они уже идут. Поцелуй в щеку, золотые кудряшки коснулись его лица. Лишь расставание с Йориль немного приглушало тот восторг, который он ощущал. Конечно, он будет скучать по ней, но однажды, когда весь этот кошмар закончится, они встретятся. Через несколько секунд дверь снова открылась. Вошли два человека и, не говоря ни слова, сняли кровать с тормоза и куда-то покатили. Быстро и эффективно. Прощаясь со своей палатой, он вдруг понял, что третий человек придерживал дверь. Они замедлились, осторожно пронесли его через дверь. И в тот момент, когда он возблагодарил высшие силы, он почувствовал запах. Запах Дьявола. Глава 28 Рино еще ни разу не видел такого маленького гаража. Он стоял на тяжелых столбах, утопленных в склон, уходящий прямо в море. Если бы автомобиль провалился сквозь пол, то проскользил бы прямиком по скале и упокоился во фьорде, на пятиметровой глубине. Инспектор открыл боковую дверь, закрытую на простой крючок, и вошел внутрь. Солнечный свет с трудом просачивался сквозь обшивку и трещины в рассохшихся стенах. Рино показалось, что от массивного деревянного пола пахло гарью, но, конечно, спустя столько времени запах, скорее всего, был лишь плодом его воображения. Выключателя он не нашел, но предусмотрительно захватил с собой фонарик. В гараже почти ничего не было, только старый верстак и несколько цветочных горшков. Рино предположил, что доски, которыми были покрыты стены, когда-то служили покрытием пристани или заброшенного рыбного цеха. Они были черными от гари, но, видимо, их серьезная толщина не позволила им загореться. Рино поднял фонарь и отметил, что от огня почти все планки гофрированной стали потемнели. Пожар, очевидно, начался возле одной из стен, по ней это было хорошо видно. Чистая случайность и удача, что тот несчастный, который в данный момент лежит в пансионате, вообще выжил. Может быть, обожженный — это Боа? Тот самый юноша, терроризировавший всех, кто попадался ему на пути? Может быть, он инсценировал свое исчезновение, чтобы полвека спустя воскреснуть из ниоткуда? И могла ли одна из жертв его юности отомстить ему за мучения и представить преступление как несчастный случай? Рино осветил фонариком угол, в котором нашли рисунок. Горящий от ненависти взгляд был свидетелем отчаянной борьбы с пламенем. Он подошел поближе и в тот момент, когда поток света превратился в маленький кружок, понял. Инициалы. Настолько очевидно, что даже не пришло ему в голову. Конечно же, его коллега волновался совсем не напрасно. Едва войдя в участок, Рино достал отчет о пожаре. В приложенном документе содержалось то, что он искал: имя сдававшей дом с гаражом хозяйки. Инспектор отыскал адрес и номер телефона и решил навестить эту женщину. В этот раз ему пришлось воспользоваться «Вольво», голубым предметом гордости из времен, когда шведы еще производили великолепные машины. Через десять минут он остановился возле единственного продуктового магазина в Сёрвогене. Какая-то женщина указала ему на дом, в котором жила Олине Ульсен. Свернув к нему, Рино отметил, что двухэтажный ярко-красный дом вполне мог служить маяком для терпящих бедствие лодок. Подъезд к дому был выложен щебенкой цвета мрамора, совершенно не соответствующей по стилю ни самому дому, ни его окружению. Рино решил не звонить в звонок, а сразу же подойти и постучать в кухонную дверь. Прошло немного времени, затем раздалось осторожное «войдите». Но когда он открыл дверь, его встретила улыбчивая дружелюбная женщина лет восьмидесяти. Цвет ее волос совпадал с цветом щебенки во дворе, а кудряшки напоминали шерсть королевского пуделя. Весила она не больше пятидесяти килограммов даже с тяжелыми сандалиями на ногах. Рино представился и спросил о доме в Рейне, который она сдавала. — Это дом моего детства, — женщина наклонила голову, как будто недоумевая, почему у нее на пороге возник полицейский. — Я по поводу пожара в гараже.