– А ещё у меня котлетки с картошечкой, – сказала жена. – Котлетку одну давай, а картошку на ночь уже не буду. Лучше завтра разогреем и съедим. – Как хочешь, Илюшенька, – Екатерина Макаровна встала и ласково приобняла мужа за плечи, а потом, зажмурившись, с удовольствием чмокнула в макушку. – Катенька ты моя, – пробормотал он с набитым ртом. После ужина Белоногов хотел сразу завалиться спать. Но Екатерина не дала, вывела на балкон и заставила постоять и подышать минут пятнадцать свежим воздухом. Больше Илья Артемьевич просто не выдержал. – Катя, – умоляюще проговорил он, – пойдём баиньки, а то у меня ноги подгибаются в коленках. Вот тут прямо свалюсь и засну, как конь, – шутливо пригрозил он супруге. – Что же с тобой поделаешь, – притворно вздохнула она и проводила мужа до кровати. Сама вышла на минутку, чтобы проверить, хорошо ли закрыта дверь, выключен ли газ на кухне. А когда вернулась, муж уже спал, сладко посапывая. «Умаялся, кормилец мой», – подумала она с улыбкой и, ласково погладив мужа по щеке, легла рядом. Глава 12 Когда Илья Артемьевич проснулся на следующее утро, а делал он это всегда в одно и то же время и без будильника, в квартире уже пахло свежесваренным кофе и подогреваемой картошкой с котлетами. «Там же ещё и пироги остались», – удовлетворённо подумал он, нащупывая босыми ногами мягкие тапочки. К завтраку Илья Артемьевич вышел в домашнем халате, который привезла ему старшая дочь из Бухары. Халат был тёплый, мягкий и внушал Белоногову умиротворение перед началом рабочего дня, а его строгий орнамент вишнёвого цвета на сером фоне помогал сосредоточиться на предстоящих делах и отбросить всё лишнее. Пахло от Белоногова цитрусовым лосьоном после бритья. Его жена обожала этот аромат. Собственно, она сама и покупала мужу все одеколоны, лосьоны и прочее. Илья Артемьевич полностью полагался на вкус жены. Когда Белоногов допивал свой утренний кофе из пузатой чашки, разрисованной яркими тёплыми красками, Екатерина Макаровна осторожно спросила: – Ты вчера вроде на Рудневу жаловался. – На Рудневу? – переспросил он машинально. – Ах да! Достала она меня, Катя, – пожаловался он жене, – никто не может ей угодить. – Говори толком! – Говори толком, а ты не гляди волком, – передразнил он супругу шутливо и проговорил уже серьёзно: – Ты же знаешь, я не могу с посторонними обсуждать дела своих клиентов. – Я не посторонняя, – насмешливо ответила, ничуть не обидевшись на мужа, Екатерина Макаровна. – И всё равно, Катя! – заметил он укоризненно. – Ладно уж, – отмахнулась она, – сиди на своих профессиональных тайнах, как Кощей на злате. – Если мне не изменяет память, он не сидел на нём, а чах над ним. – Всё одно! Но с вас, мужиков, спрос невелик, – поддела она мужа шутливо. – А уж с вас, – у него чуть не сорвалось с языка слово «баб!», но он вовремя опомнился и сказал, – женщин, ох какой великий спрос! – Ладно, не расстраивайся ты так, Илюша, – ласково проговорила жена, – я все тайны твои и без признаний насквозь вижу. – Много ты видишь, – ворчливо пробормотал он. – Конечно. Ты вот икру мечешь из-за того, что Руднева хочет опять переписать завещание. – Откуда ты знаешь? – Белоногов изумлённо воззрился на жену. – Тут и знать нечего, – отмахнулась она. – Ты нотариус, так что понятно, зачем ты ей нужен. – Не скажи. Но жена, не слушая его, продолжила: – Ты сказал, что Руднева выписала к себе племянницу. – Что за слово такое выписала? – возмутился Белоногов. – Хорошо – вызвала. Потом ты ездил к ней составлять завещание. Можно предположить, что в пользу девушки. – Это всё твои домыслы! – он показал ей язык. Но Екатерина Макаровна проигнорировала мальчишескую выходку своего великовозрастного супруга и сказала: – Так как угодить Рудневой не под силу даже ангелу, то, разочаровавшись в девушке, Ада Константиновна завещание решила переписать. И, оставаясь в своём репертуаре, потребовала твоего немедленного прибытия к ней. – Тоже мне, нашёлся Шерлок Холмс в юбке! – проворчал беззлобно Белоногов и поднялся из-за стола. – Ладно, Катюша, мне пора. – Иди уж, – отозвалась она. – Да, там, у Ады Константиновны, сегодня вечеринка намечается. И я, как ты догадываешься, приглашён. – Угу. – Так что, Катя, ты не жди меня сегодня рано, чёрт знает эту Рудневу, когда её вечеринка закончится и удастся ли мне удрать пораньше. – А Андриан поедет с тобой? – спросила Екатерина Макаровна. – Куда же я без него, – добродушно улыбаясь, развёл руками нотариус. – Вот я Андрюшу и попрошу присмотреть за тобой, – притворно ворчливо проговорила жена. – Он не любит, когда его Андрюшей называют, – усмехнулся Белоногов. – Ничего, мне можно, – отмахнулась жена. – И не забудь вот этот свёрток. – Что там? – Пирожки для Андриана. – То-то же, для Андриана, – хмыкнул нотариус. * * * Ксения не спала всю прошедшую ночь. Ссора с тёткой на пустом месте лишила её покоя. Хотя, если разобраться, то и ссоры-то никакой не было. Рудольф позволил себе лишнее, она пыталась поставить его на место, и тут некстати появилась тётка. «Что она себе вообразила, неизвестно, – думала Ксения, – хорошо, что за ней побежал Рудольф. Остаётся только надеяться, что он всё ей объяснил». Ксении даже в голову не приходила мысль, что Рудольф способен изложить Рудневой свою версию событий, кардинально отличающуюся от реальности. Если бы она только знала, что пытался внушить тётке её секретарь. Но и без этого знания Ксения не находила себе места. Она даже порывалась пойти к тётке и объясниться, но что-то останавливало её. Мысль о том, что тётка поняла всё неправильно, пугала девушку возможными последствиями. Нет, она вовсе не боялась быть изгнанной из «Тихой гавани», опасалась она лишь одного: как бы тётка из-за обиды на мнимую провинность племянницы не перекрыла поток денег на лечение сестры, Ксюшиной матери. Тем более что вчера во время разговора по скайпу Елена Павловна намекнула на возникшие проблемы, но когда Ксения собралась её расспросить подробно, в чём именно дело, Сотникова свернула разговор, сославшись на внеплановые процедуры, назначенные Лидии Константиновне. Правда, перед тем как завершить связь, Елена Павловна заверила Ксению, что ничего страшного не происходит. Однако Ксения встревожилась не на шутку, решив, что Сотникова просто не хочет говорить ей правду в надежде на то, что проблема в скором времени рассосётся сама собой. Луна всю ночь светила в окно. А Ксения, вместо того чтобы встать и задёрнуть шторы, лежала с открытыми глазами и смотрела на потолок, где лунные лучи чертили непонятные людям знаки. Когда забрезжил рассвет, девушка встала с постели и умылась. После долгих размышлений она пришла к мысли, что ей лучше уехать. Не зря говорят – с глаз долой, из сердца вон. Так что, если она уедет и не будет мельтешить у тётки перед глазами, та быстро забудет о ней, помирится с Рудольфом и успокоится в его объятиях. А мама Ксении тем временем пройдёт полный курс лечения за границей и вернётся домой здоровой. После чего они заживут по-прежнему. И тут сердце Ксении больно сжалось – только Данилы уже не будет рядом с ней. Он же бросил её! Поменял на какую-то блондинку, судя по фото, шикарную красотку. Ксения подумала, что ей даже некому поплакаться в жилетку. Конечно, у неё много приятельниц и даже так называемых подруг, взять ту же Надю. Но ни с кем из них ей не хотелось делиться своей болью. Она заранее знала, что их сочувствие не будет искренним. Она вспомнила, что та же Надя с нескрываемой завистью не раз говорила о том, как ей повезло с Данилой. И если бы Ксения прислушивалась тогда к словам подруги внимательнее, то поняла бы смысл недоговорённого. А был он таков: везёт же некоторым, вовсе не заслуживающим своего счастья. Промелькнула мысль: «Ох неспроста Надя послала мне эту фотографию». Но обида на Данилу тотчас вытеснила сомнения, подключив так называемый здравый смысл, – зато теперь за ней, кажется, ухаживает Андриан. И неизвестно, у кого из двух парней лучшие перспективы. Так что она, Ксения, ещё утрёт Даниле нос. Пусть целуется со своей блондинкой хоть до умопомрачения. Она посмотрела на букет, который подарил ей Андриан. Розы выглядели такими свежими, точно их срезали всего пару минут назад, и пахли так пронзительно нежно! Ксения вспомнила свой разговор с Андрианом, и у неё появилось ощущение, будто он знает о Ксении что-то такое, чего она сама о себе не знает. Но ведь этого в принципе не может быть! Или всё-таки может? Он вёл себя с ней несколько странно. Во время их общения ей порой казалось, что он обращается с ней как с наследной принцессой. Из чего девушка сделала только один вывод: она нравится ему так сильно, что он испытывает перед ней благоговение. А теперь Ксения просто не знала, что же значили все его внезапные паузы и многообещающие взгляды. Может, он хочет сделать ей предложение, но не решается? Ведь они знакомы всего ничего. В дверь кто-то постучал, и Ксения поспешила открыть. На пороге стояла Томик. Девушки обменялись приветствиями, и Тамара спросила: – А ты почему не на завтраке? – Я не стану спускаться вниз, – упрямо проговорила Ксения. – Это ещё почему? – Потому что. – Барышня, вы сегодня какая-то странная, – весело подмигнула Тамара, желая расшевелить Ксению. – Я не странная, – уныло проговорила Моравская, – мне так плохо, что я даже хотела тебе позвонить. – Почему же не позвонила? – живо откликнулась девушка. – Не хотела беспокоить.