— Я не жухаю, Семенов. Ладно, приняла. — Ага! Ага! Вы дурак, Татьяна Пална. — Я дурак, — согласилась воспитательница. — Ты выиграл сухофрукт. — Чур, грушу! — потребовал Ванечка. Татьяна Павловна открыла огромную кастрюлю с остатками обеденного компота и звякнула по дну половником. Это был тот звук, который указал Сергею дорогу сюда. — Груш не осталось, — сообщила воспитательница. — На чернослив не согласишься? Ванечка заупрямился: — Чернослив я уже ел. — Тогда это будет мой карточный долг. В понедельник в обед отдам. Потерпишь пару деньков? Ваня, подумав, милостиво кивнул: — Ладно. Я вам верю, Татьяна Пална. Сергей решился обнаружить свое присутствие: — Азартные игры? Воспитательница от неожиданности выронила половник: — Мы… мы не на деньги, мы на фрукты, — смущаясь, залепетала она. Сергей улыбнулся. Он был так благодарен этой женщине, что она развлекала Ванюшу после своего рабочего дня, хотя дома ее, наверное, ждала собственная семья. А она еще оправдывается… — Вы замечательный воспитатель! — сказал он и протянул Татьяне Павловне руку, но, вспомнив, что на ладони только что была кровь, вместо рукопожатия поклонился. — Вы извините за опоздание. У меня тут кое-какие… — Неприятности? — сочувственно подсказала женщина. Она ничуть не удивилась, что за Ваней Семеновым пришла не мать. Это случилось не впервые, персонал детсада считал Сергея родственником мальчика. — Не то чтобы неприятности, — замялся Сергей. — Так… некоторые неожиданные проблемы. Это не было ложью: то, что произошло сегодня, «неприятностями» не назовешь. Держаться! Держаться! Нужно выглядеть беспечным. Ванечка вертелся вокруг него, ему не терпелось похвалиться: — А знаешь, Таракан, я выиграл турнир. Татьяна Пална — круглый дурак. Сергей вздохнул: — Все мы иногда бываем дураками. Круглыми. Ваня возразил: — А я — нет. Я ни разу не остался. — Поздравляю, — сказал Сергей, и вдруг само собой из него вылетело: — Мама может тобой гордиться. Он почувствовал, как вдоль хребта пробежали мурашки. Будто Катя провела ладонью по его спине. Она частенько так делала, когда он сморозит какую-нибудь глупость. А что, если ее душа действительно сейчас возле них, прямо здесь, в кухне детского садика? Говорят же, что человек находится рядом со своими близкими в первые девять дней после смерти. После смерти. Боже мой… — Ладно, собирайся, Иван, — сказал он строго. — Мы и так задержали Татьяну Павловну. — Да ничего, ничего, — успокоила та. — Даже хорошо, что вы припозднились. Хоть одежда Ванина высохнуть успела. Признавайся, Семенов, что ты сделал сегодня на прогулке? Ванюшка покосился на Сергея: — А маме не наябедничаешь? И опять у Грачева — холодок вдоль позвоночника. — Обещаю. И мальчик сообщил не без гордости: — Я ушел в плавание! Воспитательница потребовала уточнения. — В какое именно? — В подводное! Сергей прищурился: — Без акваланга? — Я тренировал задержку дыхания. — Вот-вот, — Татьяна Павловна говорила добродушно, видно, все возмущение было выплеснуто раньше, в момент происшествия. — И без водолазного костюма, прямо в новой куртке. А вместо океана была канава — у нас там трубы перекладывают. — Тоже мне, Жак Ив Кусто, — пожурил Сергей, и они направились в раздевалку. Глава 7 АНАНАСНАЯ ПЛАНТАЦИЯ Новая куртка, недавно купленная Катей, была предметом Ванечкиной гордости, но в то же время и мучений. Дело в том, что она была украшена яркой аппликацией Микки Мауса, однако портрет этого симпатичного персонажа располагался почему-то на спине. И Ванечка постоянно вертел на ходу головой, пытаясь заглянуть себе через плечо. А потому часто спотыкался и падал. — Под ноги смотри, нос расквасишь, — бурчал Сергей, как только Ванечка поворачивал голову к плечу. Но сегодня он не одергивал мальчика: пусть Микки Маус отвлекает его. Все лучше, чем Ванечкин вопрос: куда это мы идем? Проще и ближе всего было бы отвести его домой, покормить и уложить спать в спокойной, привычной ему обстановке. Ничего себе — «спокойная обстановка». Катина квартира наверняка уже опечатана. Злосчастная сумка с документами! Не останься она на месте преступления, Грачев отвез бы Ванечку к себе. Там, в его холостяцком жилище, мальчик всегда себя чувствует свободно и вольготно. Мебели у Сергея немного, и можно устраивать шумные игры с беготней и кувырканием, не боясь что-то разбить или поцарапать. Сергей мечтал обзавестись собственным компьютером, да руки так и не дошли до этого, так что ценностей в его норе — никаких. Хочешь — становись индейцем, хочешь — устраивай охоту на диких барсов, а надоест — превращай комнату в космический корабль, с перегрузками, невесомостью и сталкивайся, коли возникнет необходимость, со встречными метеоритами. Но сумка… В квартире наверняка уже произвели обыск, и сейчас вооруженный наряд милиции поджидает хозяина. Хозяина-преступника, грабителя и убийцу, не знающего ни стыда, ни жалости. Убийцу, который так ошалел от своего грязного дела, что даже оставил в распоряжении стражей закона паспорт. А в нем, черным по белому — место прописки. Нет, дорога домой теперь заказана. Ванечка оставил в покое Микки Мауса. — Сережа, а мы куда? — Куда глаза глядят. Гуляем пока. — А куда твои глаза глядят? — Да так… Вперед. — Просто та-ак? — разочарованно протянул мальчик. — Ну не-ет. Это неинтересно, Тараканище. — А куда интересно, рыжий? — В «Детский мир», усатый! Сергей поежился: — Там я уже сегодня был.