— Нет! — оптимистично заявил он, и содрогнулся всем телом. — Ох, да! — Хотите проверить? — не отставала я, не давая ему как следует насладиться отголосками страсти. — Проверим, — бросил он, отстраняясь (к слову, перчаток своих кожаных он так и не снял). — Через неделю тебя осмотрит доктор, вот и посмотрим. — Ха! Да после его вмешательства я не то, что плод скину, я вообще больше родить не смогу! Да он меня когтями своими порвет из чистой вредности, вам, кстати, назло! Слейко ничего мне не ответил. Пальто свое со стула сгреб и вышел из комнатушки. Даже це-пи ослабить забыл, сволочь. Так и лежала еще полчаса в позе звезды, пока мне ужин не принесли. Нет, ждать целую неделю я не собиралась. Мы, нежные конфедератки, в таких условиях жить не можем. Мы либо погибаем, либо прогибаем условия под себя. Погибать я не собиралась, меня где-то там еще Энжью ждет. А вот как поменять ситуацию, тут еще покумекать нужно. Этот Слейко мужик, конечно, видный и при других обстоятельствах я была бы не прочь покувыркаться с ним пару раз, но увы, он, как истинный аристократ, думал только о себе и исключительно о себе. А меня это совершенно не устраивало… * * * — Господин Бриан, ответьте, пожалуйста, на один вопрос, сколько у вас было любовниц? — поинтересовалась я на следующий день, наблюдая, как он старательно прокручивает рычаг, натяги-вая цепи на моих ногах. — К чему этот вопрос? Тебя что-то не устраивает? — поинтересовался он, изучающе рас-сматривая мою распятую тушку, точно гастрономический деликатес на тарелке, разложенный перед ним во всей красе. Я себя цыплёнком-табака почувствовала, ей-богу. — Пфф! Странный вопрос. Не находите?! — иронично съязвила я. — Хотя вижу, что нет. А позвольте уточнить, рожать вы мне предлагаете в этой же позе?! — До родов еще далеко. У нас впереди еще процесс… Его Светлость скинул на пол свое пальто и присел на край кровати, расстёгивая костяные пу-говицы на жилете. Его взгляд пробежался по моему телу с ног до головы, задержался немного внизу живота и вновь вернулся к глазам. — Странный вы человек, Ваша Светлость. Красивый, сильный, у вас есть власть, положение. И вы всех своих любовниц к кровати привязывали? — В этом не было нужды, — почему-то грустно усмехнулся он. — За что же мне такая честь? Вы меня боитесь? Слейко задумчиво склонил голову на бок, и я уверенно заявила: — Боитесь, — и усмехнулась. — Энжью другой. Он меня не боится. Он вообще ничего не бо-ится. Поэтому он там, подле императора, а вы здесь, в бункере… — Заткнись! — зло выплюнул Слейко и рывком дернул меня за ногу, подтягивая к себе. Загремели цепи, натягиваясь, я не сдержала крика, когда метал кандалов впился в кожу. На глазах выступили невольные слезы, и я зажмурилась, смаргивая их. — Это не на долго! Скоро я займу его место! — и приспустив штаны, навис надо мной. — Император дурак. Он не видит нашей выгоды! Лижет зад конфедератам, подбирает их подачки. На каждом углу кричит о нашей дружбе. Мечтает о звездах. Думает его там ждут с распростертыми объятьями! Идиот! — Это точно. Тут вы правы, — согласилась с ним я, и Слейко перевел на меня удивленный взгляд. — У Конфедерации нет друзей. Глупо рассчитывать на это. У них есть один лишь Бог — вы-года. Они используют вас, выпьют до дна и выбросят, как пустую обертку. Так уже было, поверьте. И он верил, я видела это по его глазам, только понять никак не мог, почему я, конфедератка, говорю ему подобные вещи. Бриан склонился надо мной, упершись рукой в матрас у самой головы, ухватил пальцами мой подбородок, заставив смотреть ему в глаза, и сказал тихо, задумчиво: — Зачем ты злишь меня? Чего добиваешься? Я не стала юлить, чуть пожала плечами и ответила честно: — Хочу, чтобы вы сняли цепи. Мне больно. И смысла в них нет. Мне все равно от вас не сбе-жать. Вы же меня сами не отпустите? — Нет, — подтвердил он и вдруг пробежался пальцами по моему лицу. Зарылся в волосы, оглаживая светлые локоны, что выбились из пучка. Перевел взгляд на глаза, долго всматривался в их глубину и вдруг одним движением вошел в меня. Я вздрогнула и сжалась. И он замер. На один ко-роткий миг. Уловил мой тихий стон облегчения и задвигался вновь. Его взгляд не отпускал меня. Темный, мерцающий. Невероятно красивые глаза. И линия бровей, их легкий излом. Упавшая на лоб черная прядка, которую хотелось убрать. И я дернулась машинально, но скованные руки безвольно упали на мат-рас, громыхнув цепью. Я поморщилась и досадливо прикусила губу. Рука Слейко тут же метнулась к лицу, и затянутый в черную кожу палец, коснулся закушен-ный губки, огладив место укуса. Движения мужчины стали медленными, тягучими. Он смотрел на мои губы, на белую кожу щек, гладил ее пальцами, хмурясь от резкого контраста со своими соб-ственными, а потом вдруг стянул зубами свою перчатку, и зарылся пальцами в волосы, пропуская сквозь них золотые локоны. И меня накрыло от этой нежности. Я всхлипнула, выгнулась и забылась на миг. Бриан вдруг отстранился, с любопытством рассматривая как эмоции искажают мое лицо, и загорелся. Ноздри затрепетали, в глазах зажегся яркий огонек желания, тело закаменело. Он подался ко мне, опираясь на руки, и вдруг повалился вперед неожиданно даже для самого себя. А я с выпученными глазами вытаращилась на его правую руку, буквально по самое плечо утонувшую в нутро постели. Мужчина ругнулся, и спешно скатился с постели, вскакивая на ноги. Подобрал свою перчат-ку и стал спокойно натягивать ее на кисть. Видимо для него это было в порядке вещей, а я все никак не могла отойти от шока. Вот она его сверхспособность в действии! Просто невероятное зрелище! Уму не постижимое! Мистика в самом прямом смысле! — ВАУ!!! — выдала я восторженно, захлопав ресницами. — Классно! А можете еще раз так сделать?! — Вижу Энжью уже поделился с тобой секретом, — не разделил мой восторг мужчина, при-водя одежду в порядок. — Странно, что ты до сих пор жива! — выплюнул он зло. — Я умею хранить секреты. Поэтому он мне и доверяет. — Только дурак станет доверять конфедератам. — Вы считаете Энжью дураком? — ехидно уточнила я. Слейко бросил на меня острый сердитый взгляд и лицо его едва заметно скривилось. Нет, конечно же, он так не считал, но вслух не признается ни за что. Ох уж эти их психологические заморочки высшей знати! Они обязательно должны быть са-мими сильными, самыми умными, самостоятельными и заносчивыми до уср…чки! — Он провел с тобой ритуал и ввел в семью, — озвучил свои мысли Слейко. — Что ты сдела-ла, чтобы заслужить его доверие? — Знаете, — сказала я в ответ, — когда я впервые ступила на вашу планету, угадайте, что я увидела? Он неопределенно пожал плечами и спросил: — И что же? — Паутинку. Тоненькую паутинку в капельках росы. Целая россыпь искрящихся росинок на тонких нитях легкой паутинки! Понимаете?! Нет, он не понимал, и смотрел оттого на меня недоуменно. Ну, да и откуда ему понять! Он видит это каждый день. Не задумываясь топчет ногами, считает мусором, грязью. — Точно россыпь бриллиантов на серебристых нитях. Потрясающая. Тонкая, легкая, изыс-канная. Прекрасное произведение искусства. Только настоящее, созданное самой природой. Эта са-мая прекрасная планета из всех виденных мною! Столько жизни! Простора! А небо? Чистое, голу-бое небо, где летают одни лишь птицы! А я птиц только на картинке видела, понимаете? Наше небо черное от копоти, там только дроны летать и могут… — Кто? — переспросил он заинтересованно. — Дроны, — буркнула я и погремела цепями. — Такие вот железные птицы. Искусственные и бездушные. Как и все в моем мире. Все искусственное и мертвое. Там все мертвое. И природа, и люди. И так скоро будет и с вами. Вы так старательно убиваете свою планету, даже не задумываясь о будущем. Буквально скачите к пропасти семимильными шагами! Даже смотреть на это больно! Больно, понимаете?! — и я вновь погремела цепями, привлекая к ним внимание герцога. — А рас-светы? Вы видели какие у вас тут рассветы? Не мутная дымка, размытая от смога, а чистейший, яр-кий восторг! Светлеющее небо, розовые облака, нежнейший голубой небосвод и яркий золотой шар солнца… Да я такой рассвет только на Зоране и видела! А воздух какой? Я надышаться не могу. Го-лова кружится. Как пьяная хожу. А вы его спутниками засоряете! Да, я конфедератка, провонявшая смогом Конфедерации до мозга костей. И вы не представ-ляете, как меня воротит уже от этой вони! Я не отдам им Зорану. Они ее не получат… И я замолчала, вдруг почувствовав, как скопившиеся в уголках глаз слезы хлынули потоком, прочертив дорожки к вискам. Я дернулась, утереть мокрые ресницы, но вновь обессиленно рухнула на кровать, не дотянувшись, и слезы скатились по вискам, зарываясь в волосы. И Слейко вдруг встал, отцепил от ноги одну цепь, раскрыл оковы, и перетащил повыше, за-щелкнув их на моей шее. Я сначала недоуменно следила за его действиями, а потом, разочарованно, стукнулась затыл-ком о матрас. Я рвалась к свободе, но только туже затянула петлю на шее. — Я не могу показать тебе рассвет, — тихо проговорил Бриан, — но я покажу тебе закат… И после этого цепи с меня спали. * * * Он вел меня по длинному коридору, удерживая сильной рукой за ошейник. Но я в любом случае не стала бы вырываться. Еще слишком рано. Я еще не готова. Конец длинной цепи он держал в другой руке, намотанный на перчатку, и я сделала вывод: эти перчатки на его руках не просто стильный атрибут. Они не позволяют молекулярной структуре его тканей видоизменятся, удерживая в стабильном состоянии. Хотелось бы изучить, что это за материал такой особый, что не позволяет ему спонтанно проваливаться сквозь предметы. Эх, был бы тут мой анализатор, я бы проверила его состав до моле-кул! Но, увы, он остался где-то там, где и все остальное мое снаряжение. К тому же, я отметила еще один интересный момент — сквозь меня он не проходит. Толи мое тело его не пропускает, толи он это контролирует, не понятно. И как это можно использовать я тоже пока не разобралась. Однако, тем временем, мы дошли до конца коридора и поднялись по лестнице на другой этаж. Слейко распахнул передо мной дверь и подвел к оконной нише. Отдернул плотную штору и сказал: