Он остановился у меня в ногах и вновь окинул оценивающим взглядом с головы до ног. — Он проводил с тобой ритуал? Говори?! Ничего я, естественно, говорить не стала. Не его это собачье дело. А вот личность этого кра-савца мне теперь стала известна. Это тот самый легендарный лидер повстанцев — Бриан Слейко, человек, обладающий уникальной суперспособностью проходить сквозь стены. Ну что сказать… Вот это я попала!!! — Я с тобой разговариваю! — он подался ко мне, жесткие пальцы в перчатке больно сдавили мне щеки, поворачивая к себе мою голову. Его хмурое, злое лицо склонилось надо мной, подавляя и требуя ответа. Я испуганно сложила бровки домиком, распахнув невинные голубые глазки. Губки скриви-лись жалобно, вот-вот заплачу. — Тьфу ты! — выругался мужик и чуть отстранился. — Может, она вас не понимает? — влез со своей подсказкой солдатик, тайком оглаживая пальчиком кружево трусиков на моем бедре. Они явно ему приглянулись. Может, удастся его под-купить? Отдам последние трусы в подарок, а? — Энжью пьяроводьиль с табьо ритьюаль? — еще раз спросил у меня Слейко на языке Кон-федерации. Но я и на этот вопрос отвечать не стала, плечами лишь дернула неопределенно и отвер-нулась, вырываясь из захвата. — Дрянь! — озлился Его Светлость, и щеку мне обожгла хлесткая пощечина. Ну и пусть. Я показательно всхлипнула и пустила слезинку, прикусив губу. Бывало и хуже, хорошо не часто, переживу и это. Мне пока непонятно было, чем так важна для предателя эта ин-формация, потому и промолчу. Терпеть боль нас приучали с младенчества, не скажу, что мне это нравилось, но свой болевой порог я знала. И подобная оплеуха — это так, лишь нижняя его грань. Но я же женщина, нежная и ранимая, со мной так нельзя, потому и плачу. — Говори! Был ритуал или нет?! — не отставал от меня красавчик и сграбастал в кулак це-почку, натянув ее до предела. Крепкий металл выдержал, не порвался, только в кожу впился остро и болезненно. Я выгнулась навстречу его руке, прижалась к ней голой грудью, захрипела придушенно. Слейко понаблюдал, как из рваной ранки под челюстью выступила кровь, окрашивая сереб-ристый металл цепочки и скатилась набухшей каплей на стол, чертыхнулся и отпустил меня. — Хорошо. Я заставлю тебя говорить по-другому, — пригрозил он и отошел к изножью сто-ла, бросая на меня злые взгляды. — Разведи ей ноги! — приказал он подручному и скрестил на гру-ди руки. Ох, явно гадость задумал. Пытать будет? Ну-ну. Солдатик был исполнительный, тут же кинулся к столу и закрутил-заскрипел шестеренками, натягивая мои цепи. Ноги развел широко, до самых противоположных углов стола дотянул, зараза. И ремнями их к впаянным стальным кольцам пристегнул, чтоб пятками не скребла по столешнице. Слейко дождался пока тот закончит, проверил крепежи и приступил к экзекуции, то есть со-рвал с меня трусы. Резко, одним рывком, оставив на бедрах красные полосы ободранной кожи. От-бросил кружево в сторону и уставился застывшим взглядом на узкую полоску светлых волос. Ну, да, зрелище эротичное, возбуждающее, согласна. А для уроженца Зораны еще и экзотиче-ское. Они тут еще не знакомы с декоративной депиляцией в области бикини. Отсталые люди. Не-просвещённые. Вот один уже просветился. Аж в глазах огонь жажды пылает, да слюнка капает на жилет. А второй за трусами метнулся. Оглянулся воровато на Его Светлость и в карман их себе запи-хал. Фетишист хренов. Слейко отвлекся на его возню, отвернулся, сглотнул гулко, дернув острым кадыком. — Шлюшка! — выплюнул он ругательство. — Не хочешь говорить со мной, под ним загово-ришь! — и он ухмыльнулся, посмотрев на своего солдатика. Тот понял его с полуслова, усмехнулся в ответ, подошел ближе, ладошкой ногу мою огладил, а затем дернул на себя за бедра, так что попа чуть с края не свесилась. Колени в стороны развел и распластал меня на столе как лягушку для пре-парирования. Едва сухожилия в суставах не порвал. Руки вывернулись в плечах, вытянувшись за головой из-за коротких цепей на запястьях. Я за-плакала, давая волю навернувшимся слезам и постаралась не обращать внимания на его возню со штанами. Меня больше интересовало невнятное бормотание герцога, рассуждающего вслух с самим собой: — Если повесил на нее родовой знак, значит ритуал был. Обычной любовнице он бы его не отдал. Значит брак зарегистрировал. Но это невозможно! Император на это никогда не согласится! Тем более с какой-то конфедераткой. Чужая кровь. Это недопустимо! Но знак есть! — Его Свет-лость вновь подскочил ко мне, подцепил цепочку, вглядываясь в кулон, отшвырнул неприязненно. — Подлинный! Зараза! Ты мне скажешь или нет?! Был этот чертов ритуал или нет?! — накинулся он на меня вновь, брызжа в лицо горячей слюной. — Иначе я тебя сейчас через строй пропущу! Го-вори, шлюха императорская! — Чего это я императорская?! — искренне возмутилась я. — Да я вашего императора даже в глаза не видела! — Чего?! Какой император?! Заткнись! — Ну хорошо, — покладисто согласилась я. — Как скажешь. — Говори давай! Был ритуал или нет?! — Вы велели заткнуться, — упрекнула я Его Светлость и отвернулась, гордо и независимо. — Тварь! — выкрикнул он и посмотрел на подручного. — А ты чего рот открыл?! Давай, приступай! И тот приступил, рукою орудие свое обхватил и направил его на меня, да не донес бравый солдат своего копья, Его Светлость опять прервал его гневным выкриком: — Да не сюда, придурок! Для тебя другая дырка есть! — и колени мои к животу прижал, от-крывая полный доступ. Я сдерживаться не стала, заорала на полную мощь своих легких. Хоть и не девочка уже, но подобный изврат не люблю, да и брезгливая больно. — Если ритуал был, она может носить его ребенка, — продолжал разглагольствовать Слейко, не обращая внимания на мои вопли. Как же я люблю тех, кто любит рассуждать вслух сам с собой в такие минуты! Болтун вообще находка для шпиона. — Даже если и не было ритуала, провести его никогда не поздно. А если был ритуал и она не беременна, то это будет мой ребенок. Мое семя. За-конный наследник. Мой сын будет носить титул герцога Энжью! Вот это его занесло! Вот это заявочки! Вот это выверты разума! Я потрясенно заткнулась и вытаращилась на Его Светлость. И что за хрень он тут еще уду-мал? Это он что, осеменить меня что ли решил? Нафига?! — А если будет девочка? — ехидно уточнила я, плотнее сжимая мышцы. Эти трепыхания солдатика меня уже утомили, пора кончать с этим. — Какая еще девочка?! При чем тут девочка?! Заткнись уже, а?! — и в сторону кому-то там за дверью крикнул: — Доктора сюда немедленно! А ты, давай уже, кончай с этим! — приказал он упарившемуся работяге. — Ага, — прохрипел тот и дернулся пару раз напоследок. Уф! Вот чего я боялась больше всего — это получить какую-нибудь заразу от этих вечно не-мытых членов… общества…, но надеялась на чудодейственную силу своих прививок. Зря что ли меня ими нашпиговали перед командировкой, уж от гонореи-то они меня защитят! Но когда этот доморощенный докторишка полез в меня своими голыми грязными руками, я все же не сдержалась, завопила истошно ему в ухо: — Эскулап недоделанный! Ты руки-то мыл? Коновал хренов! Хоть ногти свои постриги! Небось в носу у себя ковырялся, а потом в меня полез! Айболит чертов! — я извивалась и изгаля-лась, но от докторишки доморощенного реакции не дождалась и тактику сменила: — Не будет тебе никакого сына! Он мне сейчас лапами своими немытыми инфекцию занесет и помру я от заразы вашей местной! У меня на нее иммунитета нет! Смотри какие у него когти грязные! Да у него там полчища микробов ползают! Он же меня там на лоскутки порвет такими когтищами! Его Светлость моим мольбам внял, мыться мужика отправил, видно действительно очень сы-на хотел, и потом следил за ним грозно, наблюдая за каждым движением. А мясник этот свежеиспеченный, видимо, отомстить мне решил, так мял и щупал меня внут-ри, что я белугой завыла, губу прикусив до крови. Тут уж Его Светлость меня пожалел, доктора в сторону оттащил, поглядывая недобро на его окровавленные пальцы, встряхнул его за шкирятник и вопросил грозно: — Ну?! — Да пустобрюхая она. Пустая, — сплюнул докторишка, тряхнув козлиной бородкой, и бро-сил на меня злобный взгляд. Обиделся он видите ли! Ирод. Вот выберусь из этой передряги, меди-циной займусь, чтоб вот таких вот убийц-врачевателей даже близко к бабам не подпускать. Пусть вон Его Светлость самопровозглашенную лечит и лапы свои с когтями черными ему во все дырки запихивает. Мерзость какая! К счастью, Его Светлость мыслей моих читать не умел, и об участи своей незавидной ведать не ведал. Стоял, лапки потирал, улыбался масляно, герцогскую корону уже на потомков своих при-меряя. Наивный. Но я разубеждать его не буду: не в моих это интересах. Мне свобода нужна, пусть и относи-тельная, чтобы цепи снял, чтоб считал меня безопасной, розовой и пушистой. * * * На ночь мне отрядили новые апартаменты, видимо ближе к Его Светлости, чтоб ножки свои не сбивал, бегая каждую ночь ко мне в подземелье. Ванную вот, к сожалению, не предоставили — чай не пятизвездочный отель. Дали тряпку влажную, да тазик с водой. Понаблюдали с нездоровым любопытством за моим омовением, послушали как я кандалами гремлю и вновь к кровати прикова-ли. Но уже не так жестко, хоть нос могла почесать и то неплохо. А потом приперся он. Пальто свое на стул скинул, штанцы приспустил сходу, достоинство свое внушительное демонстрируя. Растянул меня на кровати до хруста в суставах в форме звезды и вошел яростно. Я лежала тихо, сопротивления не оказывала, только морщилась слегка, когда он осо-бенно рьяно двигал бедрами. Я ему не рада, пусть знает об этом, мы, девушки конфедерации так легко не сдаемся. Пусть приручит сначала. Лаской, вниманием. — Зря так стараетесь, — заявила я, когда уже от его фрикций подташнивать начало. — В смысле? — заинтересовался он, продолжая движения. — Что вы знаете об анатомии уроженцев Конфедерации? — ответила я вопросом на вопрос. — Эм… Ну… А что там знать-то?! Все, как и у людей. Руки, ноги, голова. — Ясно… — протянула я тоном, что мне все ясно, что ничего ему не ясно. — А что? — насторожился он, замедляя движения. — Скажу вам по секрету, женщины Конфедерации не беременеют по принуждению! — вы-дала я и ухмыльнулась победно. Ну а что? Пусть докажет обратное! — Чё? — не понял он и движения свои совсем прекратил. Э, нет, так дело не пойдет. Я спать хочу! Разводить тут бодягу на всю ночь не намерена. У меня рабочий график — 15 минут в день. Не более! — Наша цивилизация уже давно шагнула в век высоких технологий. Нанороботы, искус-ственный интеллект, робототехника, электроника, космическая промышленность, атомная энергия, биометрия, генная инженерия и фармакология. Мы научились клонировать людей и вживлять им новые органы. Неужели вы думаете, что наши женщины до сих пор не научились контролировать процесс размножения? — Вживлять новые органы? — пробормотал он ошеломленно, потешно хлопая ресницами. — Да что там органы! У нас целую овцу вырастили с двумя головами! — Овцу?! А почему с двумя?! — Одна голова ест, вторая пьет. А потом меняются. Очень удобно! Но суть не в этом! Эй, Ваша Светлость, вы меня слышите? Я говорю, что не будет у вас сына, пока я сама не захочу! Ясно? — Ясно. А ты хочешь? Я посмотрела на него как на идиота и отвернулась, закатив глаза: — А что, по мне не видно? — Видно. Да только не верю я тебе, — заявил он и задвигался с прежней силой. — Если все так как ты говоришь, почему от Энжью не понесла? — А потому что не было у нас с ним ничего. Он человек чести и до свадьбы у нас ни-ни! Не то, что некоторые… — Ага! То есть ритуал все-таки был? — обрадовался он. — Да какая теперь разница! Вы же от своего все равно не отступитесь.