– Ваша честь, я не знаю, какие обвинения выдвинул мистер… – Джеффрис. – Спасибо, я все еще вхожу в курс дела, – она беззаботно рассмеялась, и в следующее мгновение ее голос стал абсолютно серьезным. – Я не знаю, какие обвинения выдвинул мистер Джеффрис в адрес моего клиента, но с девяти часов сорока пяти минут сегодняшнего утра факты таковы: у мистера Бишопа есть надлежащее жилье, более чем подходящее, безопасное и удобное для визитов его дочери. – Где? – спросил Джеффрис. – Какого рода жилье? – Дом с двумя спальнями и двумя ванными комнатами на Калифорния-авеню, 225, в Санта-Монике, в безопасном районе. У Кэлли есть своя комната и огороженный двор, где можно поиграть. Джорджия прошипела что-то Джеффрису, схватив его за руку. – Ваша честь, мы впервые слышим об этом, – сказал Джеффрис. – Несомненно, арендная плата в таком месте выходит за рамки возможностей мистера Бишопа… – Как раз наоборот, – отрезала Алекс. – Арендная плата в этом месте вполне доступна: один доллар в месяц. Коммунальные услуги включены. Я вздрогнул. «О Боже, что она натворила?» Но делать было нечего. Оставалось лишь сидеть сложа руки и смотреть шоу, в котором Алекс Гарденер разрушала планы Джорджии забрать у меня Кэлли. – Резиденция подлежит осмотру представителем Службы по делам несовершеннолетних, – сказал судья Уокер. – Я не собираюсь верить вам на слово, мисс Гарденер, на случай, если вы питали надежду. – Конечно, нет, Ваша честь, – невозмутимо ответила Алекс. – А что касается работы моего клиента, то она хорошо оплачиваемая, к тому же он отработал необходимое количество часов и прошел обучение, чтобы получить лицензию генерального подрядчика. Выплаты алиментов на ребенка будут продолжаться регулярно. – Неужели? – пробормотал Джеффрис. – Помимо жилья, как мистер Бишоп планирует продолжать выплачивать алименты на ребенка и больничный счет в 207 000 долларов? – Больничный счет? – Алекс нахмурилась, словно в замешательстве. Джеффрис слегка улыбнулся, и мое сердце замерло. – Мне очень жаль, мисс Гарденер, – снисходительно проговорил он. – Вы новичок в этом деле. Возможно, вы не знали, что у мистера Бишопа медицинские расходы составляют почти четверть миллиона долларов? – Нет, я в курсе, – сказала Алекс, перебирая какие-то бумаги, пока не нашла ту, которую хотела. – Очевидно, это вы не в курсе, что у мистера Бишопа нет никаких медицинских счетов. – Как такое возможно? – Джеффрис скрестил руки на груди. – Да, мисс Гарденер, – подключился судья. – Просветите нас. – С удовольствием, – сказала Алекс. – Медсестры в Сидарс-Синай, совместно с несколькими людьми, оказавшимися, как и мистер Бишоп, в заложниках при ограблении банка, открыли сбор средств, – она сверилась с документом, беззаботно и лучезарно улыбаясь. – На данный момент пожертвования превысили 214 000 долларов. Более чем достаточно, чтобы покрыть любые медицинские счета. Вот почему я была несколько смущена вашим утверждением, мистер Джеффрис, что мистер Бишоп не сможет продолжать выплаты алиментов на ребенка. Те же выплаты, которые он совершал в течение последних семи лет. Ни разу не пропустив ни одной. Ни одной. Я нервно сглотнул и постарался не вертеть головой. Пожертвования? Достаточно, чтобы покрыть весь счет? Благодарность и унижение боролись во мне, но Алекс еще не закончила. – Учитывая это, Ваша честь, и тот факт, что пожилой отец мистера Бишопа также проживает в Лос-Анджелесе, мы просим вас отклонить ходатайство мисс Оуэн и позволить мистеру Бишопу продолжить встречи с его дочерью, как это было ранее установлено этим судом, поскольку на сегодняшний день нет никаких обстоятельств, которые могли бы лишить его отцовских прав. Спасибо. Я ошеломленно уставился на Алекс, которая села, выпрямив спину и сложив руки на груди, представляя собой идеальную картину профессионализма. – Как?.. – Тсс, – прошептала она. – А то пропустишь, как рушится самолюбие Джеффриса. А… вот оно! Судья Уокер взглянул на Джеффриса так, словно тот был букашкой у него под каблуком. – У вас есть что ответить на это? – Ваша честь… я… – Это шутка, Ваша честь, – Джорджия вскочила на ноги. – Один доллар, чтобы нанять ее? Один доллар за аренду пляжного домика? – она усмехнулась и ткнула пальцем в Алекс. – Эта женщина не является адвокатом Кори. Она была одной из заложниц в банке. А дом, в котором он предположительно будет жить? Это ее дом. Я повернул голову и взглянул на Алекс. – Это правда? Дом твой? Я думал, ты живешь со своим женихом. Джеффрис начал успокаивать свою клиентку, но остановился, когда судья бросил сердитый взгляд на Алекс. – Ну? Алекс и глазом не моргнула. – Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу, Ваша честь, – сказала она. – Уверен, что это уже мне решать, – судья прищурился. – Это правда, мисс Гарденер? Я видел, как на мгновение ее руки сжались в кулаки, а затем она спокойно поднялась на ноги. – Да, Ваша честь. Это правда. Я была заложницей в том банке вместе с мистером Бишопом. И правда в том, что я бы не стояла здесь сегодня, если бы не он. К моей голове был приставлен пистолет, и я была в секунде от верной смерти, когда его сообразительность и удивительная храбрость спасли мне жизнь. Дом на Калифорния-авеню мой, это тоже правда. Но это только недвижимость под аренду, так как сейчас я живу со своим женихом в другом месте. Мне решать, какую арендную плату, по моему мнению, уместно взимать с любых потенциальных арендаторов. Учитывая самоотверженный поступок мистера Бишопа, я думаю, что взимать с него даже один цент чрезмерно. Когда я узнала, что он на грани потери своей дочери, я поняла, что самое меньшее, что я могу, – это сделать все, что в моих силах, чтобы этого не произошло, вплоть до того, чтобы открыть ему свои двери. Здесь нет ничего, что выходило бы за рамки закона, Ваша честь, просто все произошло слишком быстро. И учитывая очевидное стремление мисс Оуэн выбить почву из-под ног отца ее ребенка, скорость и неортодоксальность были необходимы. Алекс снова села, а я смотрел прямо перед собой, потрясенный бурей эмоций, одной из которых было сочувствие по отношению к Джорджии. Невзирая ни на что, она просто пыталась сделать как лучше. Однако это сочувствие быстро пропало при ее следующих словах. – Он на обезболивающих! – выпалила Джорджия. Алекс наклонилась ко мне. – О чем она говорит? – Понятия не имею. Алекс поднялась на ноги. – Мне жаль, но если мисс Оуэн намекает на то, что мой клиент наркоман, мы с удовольствием сдадим анализы крови, чтобы доказать обратное. – В этом нет необходимости, – презрительно произнес судья Уокер. – Я полагаю, мисс Гарденер, у вас есть необходимые документы, подтверждающие место жительства мистера Бишопа? – Вот они, Ваша честь, – Алекс подняла договор аренды. – Только из печати. Приглушенные смешки донеслись от секретарей и пристава, который подошел, чтобы передать документы судье, который тоже не смог сдержать улыбку на кислой физиономии. – Проверка состоится по адресу, – судья Уокер изучил бумаги, – Калифорния-авеню, 225, через неделю, в понедельник, ровно в восемь утра, – он положил их на стол и наклонился вперед. – В какой сфере права вы практикуетесь, мисс Гарденер? Не семейное. – Нет, Ваша честь. – Очень жаль, – сказал он. – Если бы вы каждую неделю сидели передо мной на этой скамье, мне, возможно, было бы не так скучно, – он указал на нее пальцем. – Это комплимент вам, мисс Гарденер, а не карточка «освобождение из тюрьмы» для вашего клиента. Я хочу увидеть доказательства пожертвований, квитанцию о последней оплате и отчет о проверке звездной резиденции через неделю, в понедельник. Если я не получу этой документации, я буду считать, что вы насмехаетесь над судом. – Да, Ваша честь, – ответила Алекс, и я увидел, что она сдерживает улыбку. – Спасибо, Ваша честь. Судья Уокер стукнул молотком. – Рассмотрение дела откладывается до получения всей названной документации. До свидания. Джорджия выбежала из зала суда, Джеффрис последовал за ней, как побитая собака. – Итак, – Алекс повернулась ко мне. – Хочешь посмотреть на свое новое жилье? – Ты не должна была этого делать, – пробормотал я. – Ты не обязана этого делать. Она улыбнулась и слегка коснулась моего плеча. – Уже сделала. Я следовал за маленькой изящной машиной Алекс от здания суда до Санта-Моники. Я сразу отметил близкое расположение пляжа. Я всегда хотел жить поближе к океану. Я вырос в маленьком приморском городке к югу от Лос-Анджелеса и в детстве много занимался серфингом и плаванием. Я хотел, чтобы у Кэлли было такое же детство, но это всегда казалось недосягаемым. В Лос-Анджелесе для простого рабочего, как я, пляж был точно Диснейленд: так близко и в то же время так далеко. Но теперь… Я тихо присвистнул сквозь зубы, когда Алекс завернула на Калифорния-авеню. Дом находился не то что неподалеку от пляжа, а в нескольких минутах ходьбы от него. Достаточно близко, чтобы чувствовать запах морского воздуха вместо дорожного смога. «Мини Купер» Алекс остановился на подъездной дорожке одноэтажного дома в ремесленном стиле – такого же, как и многие другие на этой улице, но без пышной зелени или ухоженного сада, как у соседей. «Она слишком занята, чтобы ухаживать за садом», – подумал я, и в моем сознании возник образ лучшего ландшафтного дизайна. – Прекрати. Ты здесь ненадолго. Максимум несколько недель». Я много думал по дороге сюда. То, что Алекс делала для меня, было более чем великодушно, и я был тронут тем, что ради меня она пошла на такие крайности. Это было лучшее, что могло удержать Кэлли в Лос-Анджелесе. Но для меня… я не могу представить ничего хуже. Когда Алекс поцеловала меня на прощание в больнице, это был одновременно один из лучших и худших моментов в моей жизни. Я хотел схватить ее, обнять и удержать рядом с собой, но невозможность этого была холодной пощечиной реальности. Она собиралась выйти замуж за другого, а даже если и нет, она была сделана из другого теста. Мы были из разных миров, которые пересекались только тогда, когда кто-то вроде нее нанимал кого-то вроде меня, чтобы отремонтировать кухню или сделать пристройку к дому. Я не хотел прощаться, но это должно было произойти. Мы оба должны были это сделать.