Гостевая ванная комната. Полный комплект из четырех предметов: раковина, унитаз, душ и ванна. «Дети принимают ванну», – рассеянно подумала я. Я побрела в свой кабинет и прислонилась к двери. Стол у стены занимал много места, но в целом я оставила пространство относительно свободным, чтобы заниматься йогой. Вдоль другой стены тянулись книжные полки, а шкаф был забит одеждой, которую я сто лет не надевала. В комнате не было ничего, что нельзя было бы перенести на чердак. «О чем ты вообще думаешь?» Я не позволяла себе думать. Я снова взяла телефон и набрала номер моего ассистента. – Эбед? Это Алекс. Мне нужно, чтобы ты кое-что разузнал для меня. Глава 22 Кори Я окинул взглядом небольшой зал Верховного суда в центре Лос-Анджелеса. Джорджия не смотрела на меня, надежно забаррикадировавшись за адвокатом, которого ей предоставил ее друг. Мистер Джеффрис, круглолицый, лысеющий мужчина с самодовольным выражением лица, пожал мне руку, войдя в зал суда, со снисходительной улыбкой, как будто сожалея о том, что собирался сделать со мной. Но всего лишь чуточку. Я сидел один на своей половине зала, нервно теребя воротник рубашки. Я надел старый твидовый пиджак, галстук и брюки цвета хаки в тщетной попытке выглядеть достойно. Как жаль, что я не догадался подстричься, но теперь было уже слишком поздно. Как будто это имело значение. Это слушание должно было сломить меня, и никакая стрижка или почти приличный костюм не могли этого изменить. Вошел судья Джеймс Уокер, и судебный пристав велел всем встать. Судья, суровый мужчина лет шестидесяти, скучающим голосом произнес: – Дело номер А4599, Оуэнс против Бишопа, по вопросу места проживания Каллиопы Бишоп, несовершеннолетнего ребенка. Слушаю обе стороны. – Доброе утро, Ваша честь, – мистер Джеффрис поднялся на ноги. – Я Реджинальд Джеффрис. Мой клиент… – Я знаю, кто вы, мистер Джеффрис, и я читал исковое заявление. Мисс Оуэнс хочет переехать, а мистер Бишоп – нет, – судья сложил руки на груди и исподлобья взглянул на адвоката. – Этот суд не занимается тем, чтобы забирать детей у родителей в добровольно-принудительном порядке, мистер Джеффрис. Если вы не сможете доказать, что мистер Бишоп неспособен, неадекватен или каким-либо иным образом не в состоянии поддерживать совместную опеку над своей дочерью, я склонен отклонить иск. Почувствовав, как во мне затеплилась надежда, я крепко сжал руки под столом. – Понимаю, Ваша честь, – мистер Джеффрис откашлялся. – Уже две недели у мистера Бишопа нет постоянного места жительства. Ни для него, ни для Кэлли, чтобы она могла навещать его на каждых выходных. – Это правда, мистер Бишоп? – судья перевел взгляд на меня. – Да, Ваша честь, – я встал. – Я недавно был госпитализирован. Меня выписали два дня назад, и за это время… – Я слышал об этом, – прервал судья Уокер. – Должен предупредить вас, что я не поддамся влиянию вашего героического подвига. Меня интересуют только факты в том виде, в каком они существуют в данный момент. – Конечно, Ваша честь, – сказал я. – Я только прошу, чтобы мне дали немного времени… Судья Уокер поднял руку. – На этом слушании мы не просим, а рассказываем. Вы можете сесть, – он повернулся к Джеффрису: – Что еще? Я хочу выслушать вашу версию, а потом я позволю мистеру Бишопу рассказать свою. Начинайте. – Эм, да, – произнес Джеффрис, явно потрясенный довольно резкими высказываниями судьи. – У Мистера Бишопа нет подходящего жилья для несовершеннолетнего ребенка… – Вы уже говорили об этом. – И у него нет работы… – Это неправда, – я вскочил на ноги. – У меня есть работа, Ваша честь. – Мистеру Бишопу было рекомендовано восстанавливаться после травм еще в течение двух недель. Моя клиентка, мисс Оуэнс, очень хочет обосноваться в Ситке, штат Аляска, до начала осеннего учебного семестра ее дочери. И если мистер Бишоп проигнорирует данное ему медицинское указание и получит еще одну травму… – И прямо сейчас молния может ударить в мистера Бишопа, превратив его в овощ, пускающий слюни, – сказал судья. – Но поскольку нас интересует реальная картина, а не гипотетическое бедствие, я дам мистеру Бишопу презумпцию невиновности в этом вопросе, – он пристально посмотрел на меня. – Вы работаете? – Да. В той же компании, что и на последнем слушании по опеке, Ваша честь. – Вы пойдете против медицинских рекомендаций своего врача и вернетесь к работе как можно скорее? – Я чувствую себя прекрасно, Ваша честь. – Чудесно, – судья со вздохом повернулся к Джеффрису: – Что еще? Джеффрис расправил плечи, и я понял, к чему идет дело. Козырь в рукаве. – В связи с последним пребыванием мистера Бишопа в больнице длительностью в две недели, включая операцию, респираторную терапию и круглосуточное лечение, он получил счет за медицинское обслуживание на сумму 207 000 долларов. А у него, – адвокат покачнулся на каблуках, – нет медицинской страховки. Судья Уокер нахмурил брови и разочарованно посмотрел на меня. – Это так? – Да, Ваша честь. Это правда, – я даже не пытался спорить. Не было смысла. Судья Уокер вздохнул. – Подведите итог, мистер Джеффрис. – Да, Ваша честь. У мистера Бишопа в настоящее время нет постоянного места жительства, его заработная плата 44 000 долларов в год, что недостаточно для покрытия адекватных расходов на жилье, содержание детей, не говоря уже о том, чтобы хоть как-нибудь оплатить этот огромный больничный счет. В то время как мисс Оуэнс обеспечила себя жильем, работой и возможностью заботиться о ребенке в форме семейных отношений в городе Ситка. Ничто не мешает мистеру Бишопу тоже переехать в указанный город, а мисс Оуэнс и Кэлли здесь ничего не держит. – Почти ничего, – усмехнулся голос из глубины зала суда, – за исключением возможности ребенку видеться со своим отцом. Я повернулся и увидел, как по проходу между скамьями идет Алекс Гарденер. Она выглядела сногсшибательно в элегантном светло-голубом английском костюме, благодаря которому ее глаза выделялись, как осколки стекла – острого стекла, которое вонзалось в мистера Джеффриса, как маленькие кинжалы. При виде ее мое сердце замерло, а затем сильно заколотилось. Алекс подошла к моему столу, положила свой портфель, открыла его и вытащила стопку документов, все это время не прерывая свою речь. – Я прошу прощения за опоздание, Ваша честь, но я совсем не ожидала, что в Отделе семейного права может быть так много народу. – А вы кто? – судья Уокер пристально уставился на нее. – Александра Гарденер. Я адвокат мистера Бишопа. – С каких это пор? – пробубнил Джеффрис. – Дай доллар, – пробормотала Алекс себе под нос, обращаясь ко мне. – Что? – Доллар. Дай мне. Я достал бумажник и протянул ей деньги. Еще ничего не произошло, ничего не изменилось, но я сразу же понял, что я не потеряю мою малышку, едва Алекс взяла этот доллар и улыбнулась мне. – С этого момента, – Алекс демонстративно подняла купюру, прежде чем сунуть ее в карман пиджака. – Но поскольку я личность амбициозная, я подала запрос до того, как меня официально приняли на работу. Для протокола: мой регистрационный номер 34222, – если этого потребует суд, хотя я рискну предположить, что Ваша честь желает прекратить эту театральщину и перейти сразу к делу. – Так и есть, – сказал судья. – Превосходно. Можно мне минутку переговорить с моим клиентом? – Разумеется. Я вздрогнул, когда Алекс села рядом со мной и собрала небольшую стопку бумаг. – Подпиши это, – прошептала она, протягивая мне ручку. – Что ты здесь делаешь? – Делаю то, что ты ненавидишь: помогаю тебе. Подпиши, – легкая улыбка заиграла на ее губах. Я взглянул на бумаги – договор об аренде. – Что это? – Это то, что оставит Кэлли в Лос-Анджелесе, – прошептала она. – Подписывай. Не дожидаясь моего ответа, она поднялась на ноги и обратилась к судье, в то время как я ставил подпись и инициалы на документах там, где мне велели маленькие желтые закладки в форме стрелочек.