– Давайте, я наложу повязку, чтобы вы больше не теряли кровь. Собачий лай начал стихать. * * * В маленьком хирургическом кабинете в ветеринарной клинике было грязно. Там не убирались после закрытия в пятницу вечером. – Извините, мсье. Если бы я знала о вашем приходе… – Все в порядке. Корт попытался забраться на металлический стол в центре комнаты, но Жюстин остановила его, взяла бутылку с чистящим спреем и наскоро протерла алюминиевую поверхность, пока ее пациент прислонился к полке с бинтами. Она выбежала за дверь и принесла подушку с дивана в приемной. – Вам нужно свесить ноги с этой стороны. Этот стол не предназначен для людей. – Хорошо. Из последних сил он рванул воротник рубашки, чтобы распахнуть ее. Пуговицы запрыгали по кафельному полу. Жюстин стащила с него промокшие туфли и ножницами разрезала брюки, оставив его в одних трусах. – Я… у меня мало опыта в лечении людей, – сказала она. – У вас отлично получается. Поборов робость, она осмотрела Джентри с головы до ног. – Что с вами случилось? – Пару дней назад я был ранен в ногу. – Из пистолета? – она посмотрела на трехдневную рану в мякоти бедра, потом на окровавленный бок, и быстро натянула резиновые перчатки. – Mon Dieu. – А потом я поранил колени и ступни битым стеклом. – Вижу. – Потом сломал ребро, когда катился с горы в Швейцарии. – С горы? – Да. Потом я потянул запястье, когда освобождался от наручников. Жюстин промолчала. Ее рот слегка приоткрылся. – А живот? – Ножевая рана. – Где? – Здесь, в Париже. Думаю, около часа назад. А потом я упал в Сену. Она покачала головой. – Не знаю, чем вы зарабатываете себе на жизнь, мсье, да и не хочу знать. Как бы то ни было, вам нужно найти себе другую работу. Корт слабо рассмеялся, разбудив боль в колотой ране. – Мои навыки не способствуют честному труду. – Прошу прощения. Я не понимаю эти слова. – Не обращайте внимания. Жюстин, мы можем перевязать ножевую рану бинтами, но если мне не вольют немного крови, то я потеряю сознание. – Клиника рядом, но она закрыта. – Тогда мы откроем ее, – сказал Корт. – Давайте начинать. Мне нужно быть на ногах меньше чем через час. Жюстин накладывала компрессионную повязку вокруг талии Корта, чтобы удержать толстый квадрат марли, который она положила на колотую рану. – На ногах? Вам вообще нельзя двигаться, хотя бы несколько дней! Разве вы не понимаете, как тяжело ранены? – Это вы не понимаете. Есть место, куда я должен попасть! Нужно лишь подлатать меня, чтобы я мог уехать отсюда. Она стиснула зубы и широко распахнула глаза. – Мсье, я не врач, но могу поклясться, что для вас сейчас нет другого места, кроме больницы. Иначе вы умрете через час. – Со мной все будет в порядке. Должно быть. Жюстин опустилась на колени, открыла низкий шкафчик и стала доставать оборудование. – Это невозможно! Если мы сделаем вам переливание, кровь будет вытекать у вас из живота при каждом движении. Вам нужно наложить швы. Но и швы разойдутся, если вы будете двигаться. Корт задумался. Он посмотрел на наручные часы и увидел, что было уже три часа ночи. – Я… мне нужно попасть в Байё, в Нормандию. – Сегодня ночью? Это безумие! – Это дело жизни и смерти, Жюстин. – Да. Вашей смерти, мсье. Корт вытащил из кармана конверт Мориса, набитый деньгами. Деньги намокли, но чудо, что конверт вообще пережил падение в реку, как и ключи от автомобиля. Он протянул Жюстин влажный конверт. – Сколько там? – спросил он, пока она вынимала деньги. Она посмотрела на него. – Очень много. – Все это ваше, только помогите мне добраться до Байё до восьми утра. – Как вы собираетесь попасть туда, если не в состоянии вести машину? – Я могу вести автомобиль, но мне нужна ваша помощь, чтобы штопать и бинтовать меня на ходу. Мы можем организовать переливание по пути. Она медленно выпрямилась. – Швы? Прямо в машине? – каждое слово было пронизано недоверием. Корт кивнул. – Пока вы будете вести автомобиль? – Да. Она пробормотала что-то непонятное по-французски. Корт разобрал слово «собаки» и предположил, что из-за таких моментов она предпочитает иметь дело не с людьми, а с четвероногими пациентами. Жюстин помогла ему натянуть на плечи влажную рубашку. Она не отрывалась от работы, пока говорила. – Что такое должно произойти в Байё рано утром в воскресенье, чего вы не можете пропустить? – Вы поверите, если я скажу, что мне нужно петь в церковном хоре? Она покачала головой, но не улыбнулась. – Нет. – Хорошо. Тогда я расскажу вам. И он рассказал. Его история изобиловала дырами, через которые мог бы пролететь аэробус, но общий смысл был понятен. Он рассказал ей о похищенных девочках и об отце, который погиб, пытаясь защитить их. Он рассказал о группах иностранных оперативников, которые охотились на него. Уже ощущая, как усталость и шок от потери крови туманят его разум, он рассказал ей о звонке Клэр и снова сказал о маленьких детях, которых он должен защитить.