Ее реакцией на его рассказ об убийцах и убийствах, о смертельной опасности, которой подвергались две маленькие девочки ради спасения репутации бандитского концерна, был нескрываемый ужас. Да, Жюстин работала помощницей уважаемого ветеринара, который иногда приходил по ночам и принимал странных и подозрительных пациентов. Доктор достаточно много рассказал ей о Фицрое и «Сети», и она умела не задавать лишних вопросов, но она не могла и представить, что люди могут быть такими жестокими и черствыми, как в истории этого незнакомца. – Итак… что вы думаете? – спросил Корт. – Почему вы доверяете мне? – Отчаяние. Я был почти мертв на речном берегу сорок пять минут назад. С этого момента вы стали моей единственной надеждой. Если вы предадите меня, то я с таким же успехом мог бы остаться на берегу. – Как насчет полиции? – Ллойд сказал, что он убьет заложников, если к дому приблизится кто-то еще, кроме меня. Я знаю подобных людей. Если они угрожают, то выполняют свои угрозы. Мне придется выехать одному, но с вашей помощью. Я оставлю вас в Байё. Мой пункт назначения находится в нескольких километрах от городка. Вы сможете вернуться в Париж первым утренним поездом. Обещаю, что вы будете далеко от любой опасности. – Как мне вас называть? – спросила она. – Джим. – Ну ладно, Джим. Мы поедем при одном условии. – Что за условие? – Разрешите дать вам немного обезболивающего, просто ради процедуры. Мы найдем в клинике что-нибудь подходящее для вас, когда ваше кровяное давление придет в норму после переливания. Мы возьмем мой автомобиль. Я отвезу вас на вокзал Сен-Лазар, чтобы забрать ваш автомобиль. Когда мы выедем из города, на дороге не будет пробок. Я буду обрабатывать ваши раны, пока вы будете управлять автомобилем. Корт задумался над ее словами. Каждая клеточка его существа восставала против любых препаратов, которые могли затуманить разум и притупить реакцию, нарушить его сосредоточенность на текущей задаче. Он чувствовал, что может справиться с болью. Ему не нравился замысел Жюстин, но по какой-то причине он действительно верил ей. И когда он смотрел на долговязую миловидную девушку, стоявшую перед ним, по-прежнему хорошенькую, несмотря на растрепанные после сна волосы, отсутствие макияжа и пот, выступивший над верхней губой от усилий, которые она приложила, чтобы спасти опасного незнакомца, то решил, что не имеет права спорить с ней. Жюстин помогла Корту подняться на ноги, и они вдвоем медленно вышли из хирургического кабинета и заковыляли по коридору к задней части клиники. Джентри морщился от боли на каждом шагу. Один раз его голова свесилась на грудь, как будто он был готов отключиться. Во дворе Жюстин прислонила его к стене, пока возилась с ключами. – Это что еще за хрень? – спросил Джентри. – Это мой автомобиль. – Это автомобиль? – Что в нем плохого? – Он очень маленький. – Когда я покупала его, то не знала, что мне придется перевозить пациентов на пассажирском сиденье. – Справедливо. И кстати, ваш автомобиль точно не привлечет внимания. Они улыбнулись друг другу, но улыбки быстро растаяли, когда она попыталась усадить его внутрь. Корт вскрикнул от боли и часто задышал, чтобы не упасть в обморок. Жюстин понадобилось около минуты, чтобы завести маломощный двигатель. К этому времени Корт заснул, и она опустила его сиденье в почти горизонтальное положение. С некоторым усилием она смогла пристроить его ноги выше головы, чтобы у него не начался травматический шок. Когда она повернула на север по улице Монж, то увидела вдалеке вертолеты, кружившие над рекой. Жюстин припарковала автомобиль за несколько дверей от входа в клинику на улице Эколь. В половине четвертого утра вокруг не было ни души. Корт пошевелился, огляделся по сторонам, потом попросил ручку и листок бумаги. Она покопалась в сумочке и передала ему конверт и карандаш. – Я хочу, чтобы вы нашли еще одно лекарство. Оно должно быть среди педиатрических препаратов. – Одной из девочек нужно лекарство? – Нет, это для меня, – он что-то написал и протянул конверт Жюстин. – Декстростат?[19] Что это за лекарство? – Оно поможет мне. Это очень важно. Найдите его. Она пожала плечами и пообещала поискать. Не добавив ни слова, она вышла из своего крошечного «Уно» и направилась к багажнику. Джентри не мог повернуться и посмотреть, что она делает. Через несколько секунд она подошла к стеклянной двери здания и быстро оглянулась в обе стороны. Размахнувшись монтировкой, она разбила стекло и протянула руку между выступавшими осколками, чтобы открыть дверь изнутри. Пока Корт беспомощно наблюдал за ней, она исчезла в темной клинике, и тут же зазвучал пронзительный сигнал тревоги. Несмотря на грозившую опасность, Корт снова заснул. Он проснулся в крошечной двухместной машине, когда она рывком тронулась с места. В свете уличных фонарей, мелькавших над ними, пока они уносились от звуков тревоги, он уловил выражение лица молодой женщины: напряженность и решительность. – Что вы достали? – спросил он. – Три пакета первой положительной группы, два пакета декстрозы, морфин, викодин, оборудование для переливания крови, антисептики и комплект для наложения швов. – И? – И лекарство, о котором вы просили. – Отлично. – Да, – сказала она с легкой улыбкой. – Это было забавно. В гараже на подземной парковке вокзала Сен-Лазар Жюстин и Корт пересели в большой «Мерседес». Джентри уселся за руль, ощущая головокружение и кривясь от боли. Жюстин приступила к переливанию крови и питательных веществ, пока они сидели вдвоем в темном и пустом гараже. Она прицепила мешки к плафону освещения наверху для непрерывной подачи раствора, и черный кожаный интерьер автомобиля словно расступился перед движениями молодой француженки, когда она склонилась над Кортом и обильно полила антисептиком его живот, чтобы жидкость впиталась в его рану и повязки. Жюстин велела Корту лежать и расслабиться, а сама вышла из автомобиля. Она исчезла из его поля зрения, пока он думал о предстоящей задаче. Он понимал, что из-за этих задержек он может не добраться до замка раньше шести утра. У него практически не оставалось времени на разведку территории и получения тактической информации. Судя по тому, как обстояли дела, времени хватало лишь на то, чтобы подъехать к парадной двери и атаковать… если он хотел это сделать под прикрытием темноты. Проклятье. Корт сознавал, что его шансы на успех никогда не были особенно велики, но после ножевого ранения они стали ничтожно малы. Тут вернулась Жюстин со свежей выпечкой и двумя большими порциями кофе. Корт выхватил из ее рук одну пенистую чашку и глотал, пока не обжег рот. – Arrêt! Стоп! – скомандовала она. – Пейте медленно. Корт схватил круассан и жадно вгрызся в него. Жюстин попыталась намазать круассан маслом, пока он ел, но он просто взял ломтик масла у нее из рук и проглотил. – Ваша мать не гордилась бы вами, – строго сказала Жюстин. – Успокойтесь. Вы получаете необходимые жидкости и питание через капельницу. Слишком много еды в сочетании с морфином, и вас вывернет наизнанку. Пейте кофе медленно. Вы сможете вести автомобиль? – Скоро выясним, – с мрачной решимостью сказал Корт. Покончив с едой, он медленно выехал из подземного гаража и покатился в ночь. Он поехали по шоссе A15, уходившему на север от города; как и обещала Жюстин, в четыре часа воскресного утра движения практически не было. Она громко выругалась, когда заметила, что мешок с кровью опустел через несколько минут после выезда из города, поменяла его на второй литровый мешок и заменила декстрозу, чтобы жидкость поступала в капельницу с максимальной скоростью. Шоссе A13 было самым прямым маршрутом в Байё, но Корт избегал его. Он знал, что за главным маршрутом к замку легко было установить наблюдение. Вместо этого Корт выбрал несколько окольных дорог, что прибавляло еще полчаса к его поездке. В течение часа они откладывали неизбежное. Жюстин рассказывала о своей семье, друзьях и шести кошках. Судя по сбивчивой речи, Корт заметил, как она нервничает. Когда осталось меньше часа езды до замка, Жюстин притихла и аккуратно ввела крошечную дозу морфина в капельницу Джентри. Если бы его кровяное давление оказалось слишком низким, как это было в ветеринарной клинике, то морфин мог бы остановить его сердце. Но после двух с половиной пакетов крови она решила, что маленькая порция сильного обезболивающего стоит риска, – особенно с учетом того, что ему предстояло. Пока они ехали в темноте, Корт почувствовал себя лучше: свежая кровь, обезболивающее и декстроза подкрепили его силы и дух. Они обсудили дальнейшие процедуры, и Жюстин потратила несколько минут на подготовку шовного материала и повязок, разложив их на приборной доске перед собой. Она съежилась, когда продела шовную нить в ушко бритвенно-острой изогнутой иглы, окунула ее в бутылочку антисептика и положила на стерильную марлю. Потом она раскрыла его рубашку, сняла повязки, вылила полбутылочки ему на живот, и он вздрогнул от жгучей боли. Оба отстегнули ремни безопасности, и она встала на колени на пассажирском сиденье. Джентри положил руки высоко на руль, чтобы облегчить ей доступ к животу. Он допил последние несколько глотков остывшего кофе и бросил стакан через плечо на заднее сиденье. Жюстин воспользовалась лейкопластырем, чтобы прикрепить маленький фонарик Корта к нижней части руля для освещения операции. Ей нужно было только быть достаточно аккуратной, чтобы не заслонять обзор и не создавать тени. – Раньше я никогда не делала этого на людях, даже в нормальных условиях, но мне приходилось зашивать кошек. – Вы отлично справитесь, – заверил Корт. Он понимал, что они просто стараются успокоить друг друга. Но решимость Жюстин пошатнулась первой. – Вы уверены? – спросила она и тревожно посмотрела на американца. – Мне придется глубоко проколоть мышцу, чтобы закрыть рану. Если я ограничусь подкожным слоем, то швы разойдутся даже от легкого движения. Корт кивнул, мысленно сосредоточившись на предчувствии боли. – Жюстин, – тихо сказал он. – Что бы я ни сказал или ни сделал… не останавливайтесь. Она кивнула, набираясь решимости. – Вы готовы? Он коротко кивнул в ответ, снял с груди ремень безопасности, положил в рот и закусил зубами. Дорога впереди была прямой, как стрела, и фары освещали путь. Жюстин пронзила кожу пациента в сантиметре от кровавой ножевой раны. Изогнутая игла глубоко вошла в брюшную мышцу. Она прошла через разрез, и новая кровь запузырилась в свете фонарика. Кривизна медицинской иглы вывела ее из-под кожи в полудюйме от другой стороны раны. Корт захлебывался тихим криком в ремень, зажатый между зубами. Жюстин взяла нить рукой в перчатке, нацелила инструмент в обратную сторону и снова заправила ушко иглы. Она чувствовала, как слезы ее пациента падают ей на руку, несмотря на морфин в его крови. Она наложила второй шов, рядом с первым. Пока продолжалась операция, автомобиль проехал еще десять километров. Жюстин не отрывалась от работы, но все время утешительно обращалась к пациенту на воркующем французском языке, как будто говорила с раненой собакой. Ей казалось чудом, что он продолжал вести машину и при необходимости совершал плавные повороты, а один раз даже притормозил. Жюстин пришла к выводу, что дорога впереди и необходимость сосредоточиться на езде были единственными стимулами, удерживающими его в сознании. Она убирала кровь кусочками марли, пока работала, и подливала антисептик из бутылочки, которую поставила ему между ногами, чтобы не упускать из виду пульсирующую рану. – Почти готово, – наконец сказала она. – Мне нужно лишь затянуть покрепче, и обрезать нитку. Осталось несколько секунд. Она слышала над собой его тяжелое дыхание и беззвучные рыдания. Ритм этих звуков настораживал ее; теперь травматический шок мог наступить в любой момент. – Вот так… я буду очень осторожной, – она потянула нить, и рана полностью закрылась. Кровотечение мгновенно прекратилось. – Да, превосходно. Теперь я только завяжу, и… Автомобиль запрыгал по ухабам. Рессорная подвеска «Мерседеса» была великолепной, и она не сразу заметила, что они съехали с дороги. Но когда толчки не прекратились через несколько секунд, она взглянула на пациента. И с ужасом убедилась, что его голова свесилась на грудь, а глаза закрыты. Джим потерял сознание.