Его голос был слабым и как будто отделенным от тела. – Да? – Добрый вечер. Это Клэр Фицрой. Пожалуйста, мистер Джим, можно мне поговорить с вами? Джентри заморгал. Его глаза вдруг наполнились слезами вместо дождевых капель. Он, как только мог, постарался совладать со своим голосом и скрыть свою боль, изнурение, отчаяние, опустошенность и ощущение полного провала. – Тебе давно пора спать. – Да, сэр. Но дедушка Дональд сказал, что я могу позвонить вам. – Ты еще помнишь меня? – О да, сэр! Я помню, как вы отвозили нас в школу. Вы спали на маленькой койке в коридоре, но мама говорила, что вы на самом деле не спали, а присматривали за нами. Вы пили кофе, и вам нравилось, как мама готовит яйца. – Правильно. С сыром. Тазобедренная кость Джентри была поцарапана, стенка брюшной полости проткнута. Он не думал, что нож вошел достаточно глубоко, чтобы проникнуть во внутренности, но жгучая боль в центре его существа была неописуемой. Он полагал, что раны все еще кровоточат. Прошло около часа с тех пор, как он упал в реку, и он до сих пор никак не пытался остановить кровь. Сирены «Скорой помощи» завыли справа от Джентри и унеслись прочь. Он был скрыт за каменной стеной и темнотой. – Мистер Джим, дедушка Дональд сказал, что вы приедете и спасете нас. Слезы струились по лицу американца. Он не умер, но чувствовал себя так, как будто находился при смерти. Он знал, что не сможет добраться до Байё, но даже если бы и смог, – что толку, если он истечет кровью перед дверью замка? – Где твой дедушка? – Он в спальне. Сейчас он не может ходить. Он сказал, что упал с лестницы, но это неправда. Здешние люди избили его. Он дал мне телефон, велел спрятаться в уборной и позвонить тебе, – она немного помедлила. – Поэтому я говорю шепотом. Ты придешь, да? Пожалуйста, скажи мне, что ты придешь. Если ты не придешь… ты наш единственный шанс, потому что папа улетел в Лондон. Мистер Джим… вы меня слышите? Типичная уловка Фицроя. Если бы сэр Дональд позвонил сам, то Корт сказал бы ему, что все пропало. Но хитроумный ублюдок знал, что сейчас Джентри находится в отчаянном положении, и кто мог лучше убедить его продолжать борьбу, чем маленькая девочка? – Я сделаю все, что в моих силах. – Вы обещаете? Корт лежал в темноте. Его мокрый костюм скособочился на туловище, холодная грязь давила на шею и бритую голову. – Я скоро буду, – медленно сказал он. – Честное слово? Корт посмотрел на рану у себя на животе и надавил на нее ладонью свободной руки. – Обещаю, – немного громче ответил он. – А когда я приду, ты тоже должна мне кое-что пообещать. – Да, сэр? – Когда ты услышишь громкий шум, я хочу, чтобы ты пошла в свою комнату, залезла под кровать и оставалась там. Можешь сделать это для меня? – Какой шум? Вы имеете в виду стрельбу? – Именно стрельбу. – Хорошо. – Оставайся там, пока я не приду. Пусть твоя сестра сделает то же самое, ладно? – Спасибо, Джим. Я знала, что вы придете. – Клэр, – голос Джентри зазвучал с новой силой. – Мне нужно, чтобы ты тайком передала телефон твоему дедушке. Сделай это сейчас: мне нужно задать ему очень важный вопрос. – Хорошо, Джим. – И еще, Клэр. Спасибо, что позвонила. Было очень приятно слышать тебя. * * * Шестнадцать минут спустя Джентри брел по улице Кардинал-Лемуан. Дождь набирал силу, и вокруг никого не было, что можно было считать удачей для Серого Человека, поскольку он шел, прижимая руки к левой части живота и жестко выбрасывая вперед правую ногу. Примерно через каждые двадцать пять метров он останавливался, прислонялся к стене, к автомобилю или фонарю, сгибался пополам от боли и приходил в себя через несколько секунд, чтобы сделать небольшое количество шагов и снова прислониться к чему-нибудь от изнурения и потери крови. Он нашел адрес, полученный от Фицроя. Как он и ожидал, дверь была закрыта и заперта на засов, поэтому он нашел темную нишу через несколько дверей, забился туда, уселся на картонке, словно нищий бродяга, и склонил голову. Вдали завывали полицейские сирены. Теперь все копы, убийцы и соглядатаи запрудили берега Сены, стараясь найти его, но их поиски были сосредоточены ниже по течению, и он надеялся, что они будут только мешать друг другу. Он почти задремал, прижимая кулак к окровавленному животу, когда услышал какой-то шум в доме по адресу, который Фицрой дал ему. Выглянув из ниши, он увидел, как запертая дверь медленно приоткрылась. Он ожидал, что кто-то приедет на автомобиле, но очевидно, кто-то жил и работал на верхнем этаже дома. На мостовой появилась женщина, едва различимая в свете уличного фонаря в двадцати метрах от него. Корт поднялся на ноги и побрел вперед. – Allez! – тихо крикнула она. – Скорее! Хромая, он прошел мимо нее и оказался в длинном коридоре. Хватаясь руками за стены, он сразу увидел, что оставляет за собой кровавые следы. Женщина быстро сунула голову ему под руку и поддержала его. Она была худой и высокой, но сильной. С каждым шагом он все больше отдавался ее власти. Они вошли через дверь в темную комнату. Прежде, чем она успела включить свет, обремененная его весом, Корт вздрогнул от собачьего лая, раздавшегося совсем близко. Потом залаял другой пес, третий, пока десять собак или еще больше не принялись лаять вокруг него. Когда включился яркий свет, Корт сразу же понял, что экстренная клиника, куда его направил Фицрой, на самом деле была ветеринарным кабинетом. У него подогнулись колени, и он тяжело привалился к женщине, поддерживавшей его. С мальчишеским кряхтением она выпрямила его и усадила на маленький стул. – Parlez vous français? – спросила она, глядя на него сверху вниз. Он посмотрел на нее и не очень уместно отметил, что она была довольно хорошенькой. – Parlez vous anglais? – спросил он. – Да, немного. Вы англичанин? – Да, – солгал он, не пытаясь имитировать английский выговор. – Послушайте, мсье. Я пыталась объяснить мсье Фицрою. Доктора нет в городе, но я позвонила ему, и сейчас он едет сюда. Он будет здесь через несколько часов. Мне жаль, но я не знала, как тяжело вы ранены. Я не смогу вам помочь. Я вызову «Скорую помощь». Вам нужно в больницу. – Нет. Вы из «Сети» Фицроя. По крайней мере, у вас есть лекарства, кровь и бинты. – Простите, но не здесь. У доктора Лепэна есть доступ в соседнюю клинику, но у меня нет. Я всего лишь работаю с животными. Вам нужна экстренная помощь. Mon Dieu, вы совсем холодный. Я найду вам одеяло. Она вышла из комнаты и вернулась с толстым шерстяным одеялом, от которого разило кошачьей мочой. Она набросила одеяло на плечи Джентри. – Как вас зовут? – тихо, почти бессильно спросил Джентри. – Жюстин. – Послушайте, Жюстин. Вы ветеринар. Этого достаточно. Мне нужна только кровь, и… – Я помощница ветеринара. – Этого почти достаточно. Мы сможем. Пожалуйста, помогите мне. – Я купаю животных! Я держу здесь собак для доктора! Я не могу вам помочь. Доктор уже в пути, но вы не можете ждать его. Вы совсем бледный. Вам нужна кровь. Жидкости. – У меня нет времени ждать. Слушайте, я знаю боевую медицину. Я могу рассказать и показать вам все, что будет нужно. Нам понадобится кровь, кое-какие антибиотики и ваши руки. Если слабость и боль одолеют меня, я не смогу сделать то, что надо сделать. – Боевая медицина? Но здесь не поле боя. Это Париж! Корт закряхтел. – Скажите это парню, который сделал это, – он откинул одеяло и отнял руку от ножевой раны. Его кровяное давление понизилось настолько, что кровь больше не вытекала толчками, но сочилась и блестела в резком освещении смотровой комнаты. – Выглядит очень плохо, – прошептала Жюстин. – Могло быть гораздо хуже. Лезвие прошло через мышцы, много крови, но все будет в порядке, если мне вольют немного первой положительной. Если сможете помочь, я уеду. Фицрой заплатит за труды вам и вашему врачу. – Мсье, вы не слушаете меня! Я работаю с собаками! Он прикрыл глаза и на мгновение погрузился в дремоту, но сказал: – Представьте, что я собака. – Как вы можете шутить? Вы истекаете кровью. – Только потому, что мы спорим друг с другом. Где эта клиника? Мы можем поехать туда и взять все необходимое. Я не могу ехать в больницу. Только так, и никак иначе. Она глубоко вздохнула, кивнула и завязала каштановые волосы в конский хвост.