– Ха, – выдыхает Дюпре, – поверить не могу. Он все еще здесь. Соан как он есть: не выбрасывает ничего, что может пригодиться. – Вы о чем? – Мой корабль. «Большой Д». – Он одаривает меня дьявольской ухмылкой, которая заставляет его выглядеть намного, намного моложе. – Нам понадобятся скафандры. Мне придется отключить двигатель, как только мы доберемся до стабильного региона, который Соан создал для своих игрушек. Орбиты икосаэдрической симметрии: он сто процентов выделывается именно таким N-частичным решением. Это значит, что мы так или иначе развалимся: ничто не будет скреплять дом, когда исчезнет поле смещения. Загляните вон в тот шкафчик. Когда я открываю дверь, на которую указывает Дюпре, оттуда вываливается всякий хлам. Шлемы и толстые стеганые комбинезоны, серебристо-блестящие и украшенные советским флагом. – Из российских запасов, – поясняет Дюпре, – люблю eBay. Мы вместе выплываем в дверь Дюпре и попадаем на гигантскую свалку. Дыхание свистит в ушах, и я с болезненной ясностью ощущаю вакуум сразу за тонкой тканью скафандра. Прямо рядом с домом Дюпре, почти полностью утратившим форму – отвалившиеся кирпичи плывут во все стороны, – висит клепаная сфера медного цвета, футов тридцати в диаметре, усеянная орудийными портами и круглыми иллюминаторами. Под нами сфера побольше, сделанная из чего-то прозрачного и зеленоватого. За ней виднеется силуэт, которому я не могу дать названия, он, кажется, пульсирует и движется, пока я смотрю на него. Это напоминает мне 3D-проекцию гиперкуба, которую я когда-то видела. Над нами и вокруг нас плавают странные вещи, вращающиеся серебряные ракушки и какие-то средневековые доспехи размером примерно с Эмпайр Стейт Билдинг. Есть тут и живые существа – в анабиозе. Многоглазое чудище с шестью парами крыльев и щупальцами, словно вышедшее из ночного кошмара Лавкрафта. Черное дерево, ветви которого образуют множество Мандельброта, а ствол весь усеян глазами. Гуманоид со смехотворно огромной головой и худым иссохшим телом: его череп прозрачен, а контуры мозга пульсируют, пока я смотрю. А вокруг нас безоблачное голубое небо, которое загибается наверх и уходит влево, и вправо, и вниз, и исчезает в непрозрачной дымке, куда ни посмотри – внешняя оболочка «Звездного странника». – Посмотрим, помнит ли меня старушка, – говорит Дюпре по дребезжащей радиосвязи и шепчет: – Дюпре альфа-гамма три четыре один. Он поднимается из машинного моря под нами, матово-черный цилиндр длиной в целую милю. У меня снова кружится голова, когда невероятно гладкая поверхность заполняет все поле зрения – прозрачно-черный мыльный пузырь больше неба. – Это сделали для меня в зеленых мирах, – говорит Дюпре откуда-то издалека. – Такие доверчивые. Такие старые. Древние машины, созданные для исполнения желаний. Я думал, что хочу этого. Игрушку. – Д на связи, – говорит скрипучий женский голос у меня в наушниках. – Добро пожаловать назад, доктор Дюпре. – Пойдемте, – говорит Дюпре, – надо выбираться отсюда. В обшивке корабля открывается гигантская пасть и проглатывает нас. Внутри корабля есть гравитация. Движущаяся дорожка – металлическая полоса, которая течет, как вода, под нашими ногами, – ведет нас через почти бесконечные, освещенные голубоватым светом туннели, через залы с гигантскими гудящими машинами, огромными катушками и электрическими дугами. Когда мы проезжаем мимо, они просыпаются, как будто приветствуя Дюпре. Дюпре качает головой. – Почти все это просто для красоты. Они пытались дать мне то, что я мог вообразить в то время, что мог понять. Все настоящее находится в искусственной сингулярности, и оно не больше булавочной головки. Но тогда нам нужны были внешние атрибуты. А потом мы стоим на плавучей платформе в гигантской, как пещера, рубке. Дюпре сидит на обитом бархатом стуле за панелью управления, которая выглядит как внебрачный отпрыск трех органов и пишущей машинки, у нее даже есть педали. Какое-то время он яростно возится с кабельным соединением, затем начинает стучать по клавишам ноутбука. Группы клавиш и рычагов двигаются сами по себе, как будто на них играет невидимый пианист. Мягкий золотой свет заполняет кокпит, и весь корабль вокруг нас оживает. Везде виднеются машины Бака Роджерса, они светятся, гудят и поют. На круглом экране метров двадцати в диаметре видны свалка Соана и небо «Звездного странника». – Вы здесь побывали, – тихо говорю я, – вы все это видели. И никому не сказали. Дюпре закрывает глаза. – Разумеется, нет. Я действительно собирался стать властелином Земли. И я мог бы им стать, если бы не Соан, который воображал, что все сделает намного лучше. Но все меняется. Мы не были готовы к этому, никто из нас не был. Соан. Я снова начинаю бояться. – Так ты собираешься вытащить нас отсюда, старик? – Нет, вы собираетесь. Я молча смотрю на Дюпре. – Я больше не могу, – тихо говорит он, – я старик. Я слишком медленно соображаю. Вы намного быстрее, и ваш мозг еще не переполнен. – Я не смогу. Как, черт возьми, управлять этой штукой? Он тихо протягивает мне устройство, гарнитуру из латуни и вакуумных ламп, которая выглядит ужасно знакомой. – Я вам помогу, если вы позволите. – Что это за хрень? – Соан называет ее эдюкатором. Начинается все медленно. Дюпре сидит на металлическом полу, закрыв глаза. Это не похоже на яростную, безжалостную атаку Соана. В моем сознании расцветают новые знания, похожие на целое поле красивых экзотических цветов, на сад науки, такой огромный, что в нем можно заблудиться. Как это работает? – думаю я, и ответ тут же возникает перед глазами, как будто я всегда его знала. Микроскопические червоточины, созданные из квантового вакуума удивительно простой схемой, проникают в мой мозг и мягко создают новые нейронные связи. Это очень волнующее чувство. Я думаю о корабле, который однажды юнец назвал «Большой Д», вижу сердитый голодный узел сингулярности в его сердце и оболочку из экзотической материи, готовую свернуть пространство вокруг нас в пузырь Алькубьерре, и невообразимое оружие, стреляющее осколками искривленного и бурлящего пространства-времени. Я смотрю на сложнейшую клавиатуру Дюпре, и она вдруг превращается в набор ярлыков для сложных ментальных команд, своеобразный костыль для разума, который привык к рычагам, поршням и клавишам пишущей машинки. Я хочу большего и спрашиваю у гарнитуры, как это сделать, и она отвечает. Чувствую краткую вспышку изумления Дюпре, когда его разум смешивается с моим. Веди меня от лжи к истине… Образы обрушиваются на меня неумолимым потоком. Пылающие миры, города под изумрудными морями. Зеленая сфера Дайсона, заполненная машинами размерами больше планеты. Страшная война, странные мозги из эктоплазмы, оседлавшие огромные машины разрушения, черные насекомые, поедающие камни и испражняющиеся копиями самих себя. Планета расщепляется, вспыхивает невыносимо яркий свет. Вина, бесконечная вина, годы и годы одиночества, ненависти к себе и другим… И вот, в самой глубине души, мгновение: Дюпре смотрит на двух спящих, удивительно красивую женщину и маленькую девочку с пшеничными волосами. Они в обнимку лежат под одним одеялом. Он касается волос женщины, гладит маленькую детскую щечку. А потом уходит, зная, что никогда не вернется. Я сдергиваю гарнитуру и отбрасывают ее, по моему лицу текут слезы. Дюпре держится за грудь, его лицо стало багровым. – Слишком много, – выдыхает он, – вы взяли слишком много. Но я бы тоже это сделал. Это я делал много раз. – Он морщится, на шее натягиваются сухожилия. – Они умерли, крича от боли, чтобы я мог достать все, что было в их несчастных мозгах. Но и в этом Соан зашел дальше, как и всегда. – Его лицо искажается от боли. – Господи, вам больно. – Я все еще пошатываюсь от нового огромного знания, кипящего в моем разуме. Я протягиваю руку, чтобы коснуться его руки. Он отталкивает мою руку и вытирает пену с губ. – Со мной все хорошо. – Это была моя бабушка. Мэриэнн Лерой, – шепчу я, – и моя мама. – Мне пришлось их оставить, – говорит Дюпре, – их бы использовали. Соан или… кто-то другой. Вроде твоих боссов. Они узнали это, поэтому и прислали тебя. Я не мог остаться с ними. – Он кашляет. – Но это уже не имеет значения. Куколка за ними присматривал. И с вами всеми все было хорошо. Без меня – даже лучше. Он закрывает глаза и откидывается назад: – Выведи нас отсюда, Кейт. Найди дорогу домой. Тысячелетия знаний бродят в моем мозгу. Я снова надеваю гарнитуру и чувствую корабль. Разум без сознания. Спокойную лужу послушания. Двигатель «Большого Д» просыпается впервые за семь десятилетий, и мы срываемся с орбиты икосаэдрической симметрии и грохочем в сторону иллюзорного неба. В мозгу корабля звенит тревога, и я вижу вокруг нас серебристые сферы – они похожи на те, что сопровождали Соана на его планетоиде, но значительно больше. – Должно быть, он взял твою заразу под контроль, – бормочет Дюпре. – Он пока не может заниматься только нами, но легко не будет. Вокруг нас оживают мертвые космические корабли – старые «Звездные странники». Нереальным зрением, усиленным кораблем, я вижу, как орудийные порты медной сферы открываются и стволы начинают плеваться. В вакууме расцветают ослепительные взрывы. Господи. Пули из антивещества. Но это только начало. Прозрачная сфера шныряет вокруг темной громады «Большого Д» разъяренным шершнем, жалит нас пылающим энергетическим лучом, из-за которого наша квантовая точка вскипает. Я тяну энергию из генератора Пенроуза и наращиваю связанные энергии, пока «Д» не начинает светиться на всех частотах, сжимаясь под вражескими пулями. Одна мысль, и в дело вступают орудия «Большого Д». Маленький «Звездный странник» вспыхивает, когда я бью по нему крупицами суперсимметричной материи. – Мы должны выбраться отсюда, пока он не активировал «Звездного странника – 3», – шепчет Дюпре. – Скорее! – Я стараюсь! Я начинаю ускоряться. Время еле ползет. Мозг корабля зеркалит функции моего собственного серого вещества и ускоряет ход моих часов. Я вижу, как он идет за нами: не такой темный, как «Д», зато вдвое больше, сужающийся кверху огромный цилиндр, внутри которого светятся ажурные зеленые прожилки. Наш корабль вздрагивает, когда «Звездный странник – 3» протягивает к нам руку, сделанную из гравитационных волн и когтей. Я палю из всех орудий в искусственное небо впереди. Экран чернеет, но «Д» проецирует происходящее напрямую мне в мозг. Суперсимметричные снаряды поражают поверхность синего экрана впереди и рассыпаются в ореоле неописуемого света. Я ругаюсь, копаясь в огромном складе информации, который теперь расположился в моем мозгу. Излучатели квантовых точек, старые добрые боеголовки из антиматерии – в арсенале корабля нет ничего, что пробило бы неприступную оболочку, пикотехнологическую конструкцию в самой пене пространства-времени. «Звездный странник – 3» идет прямо за нами, не отставая, готовясь уничтожить нас. Пространство-время. Кейт, ну ты и дура. Я врубаю привод Алькубьерре. Кипящее пространство на экране чернеет, поскольку варп-пузырь просто отключает нас от остальной Вселенной, срезая, растягивая и формируя вакуум. Корабль демонстрирует мне разрыв, идущий прямо через «Звездного странника – 3», как будто я выпотрошила его, словно рыбу. Мгновение я торжествую. Потом мы летим по небу, и я кричу вместе с «Большим Д». Глава пятая. Хозяева Земли