– Ну что? Что там? – торопит меня Джейми. – У вас на лице написано, что там что-то не то. – Данные, снятые в тот день здесь в Трегарлане, говорят о том, что никакого шторма не будет. Прогноз «Дозорных» такой же, как у нас: безветренная сухая погода. У них с нами практически во всем стопроцентное совпадение: я столько раз пересматривала наши цифры, что с первого взгляда вижу. – Но… Если и наши, и их данные предсказывали штиль, откуда тогда в ту ночь взялся шторм, да еще такой силы, – удивляется Джейми. – Не могут же приборы всюду быть неисправны. – Не могут, – соглашаюсь я. – Но мне даже больше интересно, зачем Люсинде нам врать? Если перед нами действительно истинные показатели, снятые в тот день «Дозорными», – а судя по тому, что я вижу, сомневаться в этом нет никаких оснований, – какой ей смысл говорить нам, что они правильно предсказали шторм? Зачем ей скрывать от нас их данные, которые совпадают с теми, которые сняли мы сами? Глава 17 Уезжаем из Трегарлана, обсудив у Фишера ситуацию за чашечкой кофе и так и не найдя никаких ответов. Зачем Люсинде потребовалось врать нам про показатели их приборов, никому из нас не понять. В голову приходит только одна причина: она покрывает чью-то ошибку. Но если человек хоть что-то знает о том, как считывать данные метеоприборов, ошибку такого порядка сделать практически невозможно. Мы предсказали отсутствие дождя и ветра, потому что на это указывали наши приборы. «Дозорные моря» сняли точно такие же показатели, но тем не менее их прогноз указывал на шторм, проливной дождь и ураганный ветер. Об этом и Люсинда говорит, и рыбаки – Фишер нескольких расспросил, и они это подтвердили. Сказали, что потому и не вышли в море в тот вечер. – Здесь никакие концы с концами не сходятся, – говорю я Джейми, паркуясь в гавани на нашем обычном месте. Мы приехали за продуктами, и отсюда до магазина рукой подать. – Данные у нас одинаковые, значит, «Дозорные» не могли не думать, что будет штиль. Почему тогда они предсказали шторм? Джейми пожимает плечами: – Понятия не имею. Главное, что какие бы основания у их прогноза ни были, они не ошиблись. И тот, кто предсказал шторм, скорее всего, многих уберег от того, что испытал тогда в море я. – Я же не спорю, я понимаю, что все получилось к лучшему, но все равно хочу знать, откуда взялся их прогноз. И почему Люсинда делает из этого тайну за семью печатями. – А вдруг она просто не хочет признать, что они допустили ошибку. – Так ведь в том-то и дело, что никакой ошибки они не допустили. Данные данными, но прогноз-то их оказался правильным. А наш – нет. – Во мне все протестует против этих слов, но от правды не уйдешь: мы с прогнозом почему-то ошиблись. Джейми усмехается, вылезая из джипа: – Похоже, вас больше всего волнует, что это ваш прогноз был неверным. С вами, видимо, такое случается нечасто. – Вы о чем? Я что-то не понимаю. – Я изо всех сил делаю равнодушный вид. Не могу же я признать, что отлично понимаю, что он хочет сказать. – Я о том, что вам не нравится, что вы ошиблись, а кто-то другой, а именно «Дозорные моря», оказались правы. – Если придерживаться фактов, это была не моя, а ваша ошибка. Это вы тогда сказали, что ночь будет спокойной. Мы уже идем вдоль мола. Джейми сердито затопал: – Та-а-ак! Теперь понимаю, к чему вы клоните… Приборы вам не обвинить – мы же выяснили, что приборы ваши в порядке. Получается, кто крайний? Я! Надо обвинить меня! Не выйдет! Вы, Скай, снятые мной показатели проверяли? Проверяли. Так что прекрасно знаете, что они означают. Никаких ошибок я не допустил. Придется вам это признать. Давайте, признавайте, попробуйте. Напрягитесь, может, у вас и получится. – А вдруг, занося данные в компьютер, вы сделали какие-то опечатки. Лишний нолик случайно приписали – вот вам и совершенно другая картинка. Для меня все это не больше, чем невинные препирательства. Из тех, какие Джейми обычно и сам не прочь затеять. Но от моих последних слов он почему-то ощетинился. Встал как вкопанный и смотрит на меня не мигая. – Что? – Я продолжаю идти вперед. – Как мне плюхи отвешивать – так пожалуйста. А как самому получать – не нравится? Джейми вздыхает, качает головой и бормочет: – Никуда мне от этого не деться. Его глаза смотрят словно сквозь меня, туда, где море пока еще далеко, но я знаю, прилив совсем скоро принесет его к берегу. – Что значит «не деться»? От чего? – Да так, ничего. Нормально все. У вас есть кошелек? – Джейми явно чем-то раздражен. – По-моему, есть. Сейчас посмотрю. – Я принимаюсь рыться в сумке. – Вот и хорошо. Пойду пройдусь. Встретимся в гавани через час. Если меня не будет, садитесь в джип и поезжайте на остров одна. Я потом как-нибудь сам доберусь. Он бросает мне ключи, наши взгляды на мгновенье встречаются, и я вдруг замечаю, сколько в его голубых глазах горечи и разочарования. Потом он резко поворачивается и быстро уходит. А я смотрю ему вслед. Иду в центр города, раздумывая, что я могла такое сказать, от чего он так расстроился. Дипломат из меня никакой – это я про себя хорошо знаю. Могу резкостей наговорить или ляпнуть что-нибудь, не подумав. Но нарочно я никого никогда не обижу. Почему же тогда у Джейми были такие обиженные глаза? Я ведь не хочу никому сделать больно, никому, а Джейми – особенно. Погруженная в свои раздумья, не замечаю ни куда иду, ни что творится вокруг. Тротуар кончается – вот и дорога. Вдруг слышу: – Эй! Опускаю глаза. Я чуть не налетела на инвалидное кресло. Джек резко затормозил. – Ой, простите, пожалуйста! Как же я так! Я не видела… не заметила… – Боясь еще раз сморозить что-то обидное, я на полуслове прерываю свои извинения. – Выходит, вы меня не заметили? – Джек наконец останавливает свое кресло, вылетевшее от нашего столкновения на середину дороги. – Ничего страшного, бывает. Не вы первая, не вы последняя. Тех, кто внизу, в канаве, народ часто не замечает. Сверху вниз смотрю на улыбающегося мне Джека. Я понимаю, он шутит, но все равно не могу сдержать слез. – Я знаю… Я понимаю… Я не такая, – рыдаю я. – Мы для всех невидимки. Это неправильно! – Ничего себе! – Джек сочувственно протягивает ко мне руку. – Я пошутил. Кейт всегда говорит, что мое чувство юмора до добра не доведет. Пожалуйста, не плачьте. – Простите меня. – Я стараюсь взять себя в руки. – Просто день сегодня какой-то неудачный. Джек смотрит на свои спортивные часы: – Для пива вроде бы рановато. Пойдемте хоть кофе выпьем. Выдавливаю из себя подобие улыбки: – Я за рулем, но с вами за компанию в пабе все равно посижу. – Я тоже на колесах, – он смотрит на колеса своего кресла, – но выпить пива мне это никогда не мешает. Мы с Джеком двинулись в «Веселую русалку». Там за столиками перед входом уже полно отдыхающих, и никому не приходит в голову, что потягивать пиво на солнышке еще не время. – Что вам взять? – спрашивает Джек. – Давайте лучше я. В конце концов, это я виновник «дорожного происшествия». Джек согласно кивает: – Ладно, так и быть, искупайте свою вину. Мне, пожалуйста, целую пинту, и чтоб самого наилучшего. Поеду пока поищу, где нам пристроиться. – Он оглядывается в поисках свободного столика. – Хорошо, что нам только один стул нужен. Вхожу в паб. Внутри намного спокойнее. Дневные посетители, очевидно, предпочитают сидеть на улице, наслаждаясь видом на гавань. – Мне, пожалуйста, пинту самого лучшего пива, – прошу я барменшу Риту, – и газированной воды. – Льда положить, милочка? – Да, пожалуйста. Пока Рита наполняет наши бокалы, оглядываясь по сторонам, я смотрю, что здесь происходит. – Доброе утро, – окликает меня из угла чей-то голос. За маленьким столиком сидит Вальтер, перед ним высокая керамическая пивная кружка. Он достает из жилета карманные часы. – Вношу поправку: уже добрый день. Часы отправляются обратно в карман. Я улыбаюсь: – Здравствуйте! Я вас там не заметила. – Я люблю в углу спрятаться. Оттуда я сам выбираю, с кем разговаривать. Увижу хорошего человека – сам его и окликну. – Спасибо, я польщена. Вальтер смотрит на два бокала, которые Рита уже поставила на стойку бара.