Стоило приблизиться к замку, ко мне подскочили Джейси и Эльза. Джейси повела носом, хмурясь, а Эльза сказала: — Ты плакала. Волчица не спрашивала, она утверждала. И хмурилась, как кузина. Я кивнула. — Иногда бывает сложно принять свою судьбу, — произнесла я слабым голосом. Волчицы обменялись тревожными взглядами. — Я всю ночь не спала, — ни словом не солгала я. — Наверное, это еще от усталости. Тревога постепенно покинула лица девушек. Они снова обменялись многозначительными взглядами, но на этот раз в их глазах читалось: эти человеческие женщины такие изнеженные, такие слабые… Стоило не поспать ночь, как она растеклась, как лужа. — Думаю, я вздремну до обеда, — сказала я. — Проводите меня до покоев? Волчицы с готовностью закивали. Оказавшись в покоях, я, как была, в платье и шали, даже не разуваясь и по-прежнему прижимая альбом к груди, рухнула на кровать. — Мы разбудим тебя к обеду, — заверила Эльза, награждая сочувственным взглядом. Я кивнула, а затем помотала головой. — Знаете… пожалуй, не стоит. Лучше высплюсь как следует, а потом разом и пообедаю, и поужинаю. Волчицы закивали. Здоровый аппетит их явно порадовал. — Не волнуйся. Тебя никто не потревожит, — сказала, уходя, Джейси, прежде чем закрыть за собой дверь. Если бы она знала, как я волновалась! Какое-то время я лежала не двигаясь. Прислушивалась. Когда шаги волчиц стихли, рывком встала на кровати. Не было ни тени сомнения, девушки поспешат доложить о моем желании прикорнуть Аделе, и та, бесспорно, обрадуется. Куда проще следить за мной, когда я не намереваюсь покидать покоев ближайшие несколько часов, чем когда брожу по саду, откуда, по мнению Аделы, только и норовлю ускользнуть. Поэтому кое-какое время, прежде чем обнаружат пропажу, у меня в запасе есть. Правда, лучше не терять ни минуты. Первым делом я стянула с себя платье и сорочку. Сбегав в гардеробную, притащила целый ворох вещей, которые уложила валиком, имитируя очертания спящего человека. Сверху положила вещи, которые носила сегодня, после чего прикрыла одеялом. Когда волчицы войдут проверить меня, увидят, что я, как и сказала, сплю беспробудным сном. Надеюсь, мой запах их успокоит и они преждевременно не обнаружат подмену. Затем снова оделась. Сорочка, платье… Выбрала темное, из плотной ткани, с длинными рукавами. Может, не слишком удобно бегать по лесу, зато плотная ткань защитит от колючек и насекомых. Далеко ли придется бежать — неизвестно. Туфли кожаные, добротные, на плоской подошве. На всякий случай захватила шерстяную шаль. Мало ли, вдруг придется заночевать в лесу, будет холодно. Но об этом старалась не думать. — Даже если так, — пробормотала я, — чары отведут глаза и чутье волкам. А значит, и диким зверям тоже… Голос дрогнул. В этом уверена я не была. Как не знала и срока действия чар. Но мама предупредила в письме: не раздумывай, не теряй времени. И неизвестная доброжелательница тоже призывала поспешить. Она сказала, что Зверя нет. Что удалось отвлечь его внимание. Ненадолго. А мама написала, что служители Церкви рискуют своими жизнями, чтобы спасти меня. Волки говорили о «фиолетовых». Значит, те, что пришли, чтобы вызволить меня, отвлекли на себя его внимание. Возможно, специально. Возможно, чтобы дать мне шанс уйти. Даже я понимала, что Зверь силен. Что обмануть его гораздо сложнее, чем остальных. Сотворив в воздухе знамение Богини, я осторожно надорвала конверт из магической бумаги. Зачерпнув горсть фиолетового порошка, принялась осыпать им себя с головы до ног. Раздалось шипение, и в следующий миг мой силуэт стал прозрачным, едва различимым. Точнее, это я знала, куда смотреть, поэтому, приглядевшись, улавливала малейшие колебания воздуха. Но разглядеть меня со стороны — я понимала, это невозможно. Несмотря на это, я использовала весь порошок, что был в конверте. Когда порошок закончился, из конверта выпал листок с неровными, словно обгорелыми краями. Стоило конверту опустеть окончательно, как он загорелся, прямо как мамино письмо, в моих руках. На этот раз я не испугалась, провожая взглядом оседающий на кровать пепел. Заглянув в зеркало, ожидаемо никакого отражения там не обнаружила. Когда подняла с кровати листок с нарисованной на нем стрелкой и надписью «указатель», стрелка стекла с него мне на руку, сначала словно приросла к ладони, а затем тоже стала невидимой. И вместе с тем я отчетливо видела фиолетовый вектор на ладони. Должно быть, означает направление. Сжав-разжав пальцы и убедившись, что со стрелкой ничего не происходит, я пошла к двери. Осторожно приоткрыв ее и высунувшись в коридор, я убедилась, что никого нет, и вышла. От свободы меня отделяли минуты. * * * Вопреки ожиданиям, фиолетовая стрелка вывела не к тому выходу из замка, что вел в сад. Следуя ей, я оказалась в том самом обеденном зале, на первом этаже, где вчера ужинали со Зверем. Как я ни пыталась пройти обеденный зал насквозь, чтобы скрыться в коридоре, который, должно быть, вел на кухню, а скорее всего, к черному ходу, которым обычно пользуется кухонная прислуга, стрелка не позволила. Она упрямо указывала на окно, через которое вчера скрылся Зверь. Подойдя к окну, я посмотрела вниз и, решив, что Богиня не выдаст, а волк не съест, залезла на подоконник. Развернувшись задом, повисла на руках и спустя мгновение уже стояла на земле, пружиня коленями. Свобода! Стрелка безошибочно указала на открытую калитку в сад, а затем на распахнутую дверь крепостной стены. С другой стороны эта стена, должно быть, разрушилась от времени, и у новых хозяев пока не дошли руки, чтобы ее восстановить. Возле проема дежурили двое волков в человеческой ипостаси. Когда я, ступая на цыпочках, просочилась сквозь проем, они и ухом не повели, а это значит, чары накладываются не только на зрение и обоняние, но еще и на слух. Иначе волки обязательно услышали бы мои шаги, какими бы крадущимися они ни были. Можно было проверить — например, раздавить сухой сучок, треснуть веткой, но проверять отчего-то не хотелось. Отдалившись на безопасное расстояние и по-прежнему ступая на цыпочках, я задала стрекача. Сколько я бежала… не знаю. Долго, очень долго. Несколько раз падала, катилась с холмов, тормозила, схватившись за коряги и камни. Затем поднималась, оправляла платье, бежала опять. Я продиралась сквозь колючий кустарник и молилась Богине, чтобы клочки платья и шали, что оставляла на сучьях, подольше — были невидимыми. Я несколько раз переходила вброд ручьи, и один раз — реку. До дрожи боялась, что вода смоет магический порошок, но, хвала Богине, страхи оказались напрасными. Прежде чем ступить в воду, я стянула платье и сорочку. Затем, держа над головой одежду и туфли, прошла через бурную ледяную реку, стараясь не оступиться. Я несколько раз проваливалась в моховые подушки, и когда это случилось впервые, мой вопль, должно быть, не услышал в лесу разве что глухой. Несколько раз встречались звери. Ланка, которая не испугалась меня, что доказывало предположение о том, что чары действуют не только на волков, но и на диких зверей, два енота и крупная рысь, которая охотилась на зайца. Один только раз спугнула птицу, когда, не заметив ее под ногами, отшвырнула носком туфли. Закричала я, и вскрикнула птица. Что до меня, я быстро замолчала, а пернатая продолжила гневно возмущаться, оповещая весь лес, что по нему шествует невидимая и очень неуклюжая опасность. Прижавшись к дереву, я приводила хриплое, свистящее дыхание в норму и бежала снова. Я давно перестала считать падения и даже побаивалась увидеть свои ладони, локти, колени, когда чары спадут: казалось, я полностью содрала с них кожу. Наконец, я упала в очередной раз и поняла, что подняться просто-напросто не смогу. Тогда я смежила веки и провалилась в странное подобие забытья: когда слышишь и осознаешь все, что происходит вокруг, но не в силах пошевелить и пальцем. Через какое-то время это закончилось, я смогла подняться и продолжить путь. Солнце нырнуло за верхушки деревьев, окрасив напоследок полоску неба в алый цвет. Воздух стал сгущаться, потянуло свежестью, и я поняла, что мои предположения о ночевке в лесу, воплотятся в жизнь. — Это ничего, — сказала я себе. — Главное, что я скрыта чарами и мне не страшны дикие звери. А что до голода и жажды — когда-нибудь я все-таки дойду до места, где ждет помощь! Словно злой рок услышал мои слова. Потому что в следующую секунду мой силуэт стал слабо искрить фиолетовыми сполохами… Пока не проступил из воздуха. Я застонала. Теперь, если бы встретила ту же рысь, запросто могла бы стать добычей. А еще меня могут учуять волки. Фиолетовая стрелка на ладони потемнела и даже как будто нагрелась. — Должно быть, это значит, что помощь близко, — сказала я и побежала снова. Пальцы второй руки сжали риолин. Зеленый камень на шее, который в замке Зверя чуть не жег кожу, сейчас остыл так, что подернулся инеем. Но мне некогда было думать об этом. Я бежала.