— Вен знает о нашей дружбе. Можешь на ты. — Знаю, но это не означает, что при мне можно не церемониться, — говорю с той строгостью, с которой я обращаюсь к особо провинившимся — Слово моего господина важнее, чем Ваше. — Маленький наглец кривит губы в улыбке. — На ты значит на ты. — Не ссорьтесь. — Харэн хмурится. — Ты лучше давай, вылезай, нам нужно как-то уговорить маму оставить тебя в замке. — Надеюсь, ты понимаешь, что одно слово о случившемся будет стоить тебе жизни? — спрашиваю. — Забудь обо всем, что было за последние шесть дней. — Да, конечно. Я помню первый завет Ордена. — Молодец. А четвертое правило о чем гласит? — Не прикасайся к спиртному во время службы. — Об этом тоже не забывай. Я так, на всякий случай. Надеюсь только, что этот бесстыдник не додумался знакомить Харэна с неблагонравными девицами: не хватало династии внебрачных наследников. *** — Господин Звэйн предлагает созвать Совет по поводу смены власти на Адасе. — Этими словами меня встречает Ларрэт. — И тебе доброе утро. — Я подхожу к трону. — Айрон уже появился? — Нет. Мне сказали, ты виделся с Цэккаем. — Да, он за дверью. — Зови. Когда слуга предстает перед ней, Харэн стоит в шаге от него, заложив руки за спину, и первый начинает разговор: — Мам, в том, что случилось, я виноват больше, чем он. Цэккай не… — Харэн, я хочу поговорить с ним с глазу на глаз. Можешь остаться, но не перебивай. — Он кивает. — Так что ж. Цэккай, ты меня сильно разочаровал. Твой поступок перечеркивает не только все твои заслуги, но и все твои прежние ошибки. Все ничто по сравнению с тем, что ты подверг моего сына настоящей опасности. — В обличии королевы Ларрэт производит впечатление скупого на чувства человека, в какой-то степени жестокого. — Я виноват, — отвечает Цэккай, закрыв глаза, но не опустив головы. — Признания вины недостаточно, тебе понадобится вся жизнь, чтобы искупить ее. Напомню, что тебя брали в замок с испытательным сроком до совершеннолетия моего сына. Я решу, как с тобой поступить, когда это время истечет — через четырнадцать дней. Если будешь вести безукоризненно, я подумаю над тем, чтобы дать тебе еще один шанс — последний. — Благодарю, госпожа. — Цэккай кланяется. — Благодари не меня, а своего господина. Если бы Харэн не видел в тебе друга, я бы ни за что не пошла на уступку. Оберегай его и помни, что твоя жизнь целиком и полностью в его руках. А теперь прочь с моих глаз. — Она машет рукой в сторону выхода. — Харэн, а ты останься. — Последнее было лишним, — говорит он, когда слуга уходит. — Как ты? — спрашивает она ласково. — Кошмары не снились? — Я в порядке. Папа еще не пришел? — Нет. — Вы поссорились из-за меня? — Все родители иногда ругаются, и это нормально. Ты не виноват. — Но я хочу знать, в чем проблема. Я уже взрослый, я пойму. — Некоторые вещи тебе пока не понять. А приглашения на твой юбилей давно разосланы, ты же помнишь? Пойми, это очень важно для твоего будущего. Помолвка тоже в силе. — Как скажешь. — Он устало выдыхает. — Я могу поговорить с Эрин? — Конечно, но не без свидетелей. Пока ее не объявили в качестве твоей невесты, это будет неприлично. В этот раз, в отличие от многих предыдущих, Ларрэт не ругает сына за то, что тот средь бела дня разгуливает по замку в ночнушке. Порой ради того, чтобы найти общий язык с близкими, нужно заплатить высокую цену. — Говоришь, Звэйн предложил созвать Совет? — Она задумчиво смотрит сыну вслед и замечает меня только тогда, когда я встаю перед ней. — Ларрэт? — Вен… — Ты в порядке? — Нет. — Она поджимает губы и спускается с трона. — Ночью было нехорошо. — Ларрэт заключает меня в объятия, а я не решаюсь напомнить ей, где мы. Она выглядит чересчур подавленной. — Я кашляла. С кровью. Мне трудно дышать, не хватает воздуха, все болит. Симптомы пустынней лихорадки. Нет, только не это… Я вспоминаю все, что слышал об этой болезни, и меня бросает в дрожь. Ларрэт всхлипывает, в ответ я крепко обхватываю ее спину. — Я найду лучших лекарей, — шепчу. — Ты поправишься. Пустынная лихорадка — недуг не заразный, но непредсказуемый и порой скоротечный. Даже хороший врач не даст никакой гарантии, все зависит от воли случая. — Я уже сообщила Дэррис, но не знаю, как сказать Харэну. Он подумает, что это его вина. — Ты должна выздороветь ради него. — Я чувствую на плече ее жар — еще один симптом этой болезни. — И ради тебя, ради всего, о чем мы мечтали. Помнишь, ты хотел дочку? Я еще смогу, обещаю. — Конечно, сможешь. — Я никогда не думал над этим всерьез, но сейчас захочу всего, что она попросит. В любой момент может вернуться Харэн или заглянуть кто-то из стражи, но все предосторожности потеряли значение. Мои пальцы скользят по ее коже, по спине, по волосам, и вдруг я осознаю, что Ларрэт значит для меня гораздо больше, чем я когда-либо мог себе вообразить. Сколько еще напастей нам предстоит пережить? Бывают моменты, когда все кругом кажется неизменным и вечным. Ты понимаешь, что это заблуждение, но не думаешь об этом, пока твоя жизнь не начнет рушиться, как песочный замок. А бывает иначе, когда несчастью нет конца и края. Жизнь бросает вызов за вызовом, испытает тебя, и каждый раз, когда кажется, будто все закончилось, тебя снова окунают в океан отчаяния. *** — Что насчет отравления? — спрашиваю я у Дэррис, которая вот уже десять лет служит главным лекарем при замке. — Пустынная лихорадка известна, ее трудно спутать с чем-то другим. — Только с ветряной. — По сути это одно и то же. — Да, и мы должны выдать одно за другое. — Ясное дело. Хороший яд не оставит следов, яд получше притворится настоящей болезнью. В поисках того самого рецепта для короля Эдриана я общался с мастерами в этом деле и хорошо помню эти слова. Отравление нельзя исключать ни в каком случае, и это не дает мне покоя. По словам одного из сопровождающих стражников, на пути в Адас отряд натолкнулся на сильный ветер. Буря бушевала недолго, но этого могло быть достаточно, чтобы Ларрэт простыла. Я выпытываю все подробности пребывания их в укрытии на границе, и ничто не указывает на то, что Тэта могла приложить руку. Но я, как мне это привычно, жажду найти виноватого и наказать его по всей строгости вместо того, чтобы посмотреть правде в глаза и признать свое бессилие. *** Вечером я узнаю, что Айрон на рабочем месте, и без спросу и предупреждения направляюсь прямиком в его кабинет в здании отдела водоснабжения. Я нахожу его вольно раскинувшимся на кресле, он водит пальцем по полотну с картой, часть которой свисает до пола. — Долго будешь прятаться? — Я стараюсь, чтобы вопрос прозвучал без упрека. — А ты хочешь, чтобы после всего этого я сам к тебе пришел? — Он, в отличие от меня, не старается скрыть истинные чувства. — Я могу понять, почему ты избегаешь нас обоих, но Харэн ни в чем не виноват. — Мои с ним отношения тебя не касаются. — Вот как. — Я подхожу ближе к столу. — Если ты хочешь, чтобы он не узнал, может, перестанешь быть с ним так холоден? — Ты еще угрожаешь мне? Правду говорят, что ты мнишь о себе слишком много.