— Они не правы. Ты уже всем все доказал. — Я наместник не потому, что заслуживаю этого, а потому что моя жена королева. Да, я всегда хотел показать всем, что чего-то стою, но они правы, мне просто повезло. В чем бы я ни преуспел, я обязан этому своим положением. — Айрон весь поникший, а его редко увидишь в плохом настроении. — Ты поругался с отцом? — В душе я все же радуюсь, что мы говорим не обо мне. — Да не совсем. — Он открывает бутылку с водой и делает пару глотков. — Но кое-что не так. Он выглядит неважно. Особенно после того, как потерял свою преемницу, Йэнн. Совсем расклеился. Мне кажется, он серьезно болен. — Ты уговорил его показаться лекарю? — Да без толку, он их к себе не подпускает, на дух не переносит. И обвиняет во всем меня. Говорит, будь я толковым, он бы так не убивался. Знаешь, я кое-что решил. Я вернусь в отдел, и попробую как-то привыкнуть, пока отец еще держится. — Оставишь Восток? — Не знаю, смогу ли совмещать. Наверное, не получится. — Ну, зато Цвэн будет счастлив… — Надо же иногда радовать стариков, а? Можно бесконечно что-то доказывать остальным, но в один момент все это становится таким ничтожным. Жаль, что я понял только сейчас. Я сообщу отцу завтра. — Ладно. Думаю, ты поступаешь правильно. — А как насчет твоего старика? Он так и не согласился возглавить этот ваш Орден? — Крэйн считает себя слишком старым для чего-то нового. — Все мы в шестьдесят будем так думать. — Если доживем. — А что касается Норы, я бы оставил ее здесь. Сложно ей будет там, на воле. — Пусть хоть кто-то из нас познает свободу. *** Я держу в руках огромный острый нож и наношу удары один за другим. Из тела жертвы сочится кровь, ярко-красная, ослепляющая. Я останавливаюсь на секунду, чтобы перевести дыхание, и вижу его лицо. Это Эдриан. Я вонзаю лезвие в его грудь снова и снова, кричу и проклинаю. Голос Ларрэт умоляет прекратить, пытается остановить меня. Я размахиваюсь, и нож задевает ее шею. Она падает на колени. Я открываю глаза. Это сон. В реальности было не так: я всего лишь подлил яд. Я не убивал, я выполнял приказ. Я не сплю, но все еще чувствую этот запах. Засовываю руку под рубашку и вижу на пальцах кровь. Встаю, снимаю одежду, чтобы не перепачкаться еще сильнее. Из зеркала на меня смотрит раненый зверь с отчаянными глазами. Я выгляжу ужасно, сильно исхудал. Я ничтожен и жалок. *** Дэррис остановила кровотечение и перевязала меня снова. Я приказал ей не рассказывать об этом королеве. Я собираюсь сознаться Ларрэт во всем при первой же возможности, и у нее должно быть поводов для жалости. Я жду не дождусь, пока мы окажемся наедине, и вот наконец мы в ее кабинете. Она ведет себя так, будто ничего не было. — Вен, ты меня вообще слушаешь? — В ее голосе нет угрозы, которую я так стараюсь выловить. — Тебе нехорошо? — Я задумался, все в порядке… О чем Вы говорили? — О твоей невесте. Что ты решил? — Она уже не здесь. — Это я знаю. А что насчет тебя? Ты останешься или тоже уйдешь? Как она всерьез может такое спрашивать? Или поцелуй мне-таки померещился. — То, что случилось за стеной Алтаря, это правда? — спрашиваю. — Да. — Я не должен был. Мне казалось, я умираю… — Черт, какая странная отговорка. — Перед смертью люди делают именно то, что хотят. Ты хотел меня поцеловать, и сделал это. — Тогда зачем Вы спрашиваете про Нору? — Ты ведь с ней помолвлен. — Уже нет. — Значит, останешься. — Но я не хочу склонять Вас к измене. — По-моему, я не верна Айрону с самого начала, потому что всегда любила тебя, а не его. Полгода пройдет, и мы с тобой заключим клятву, как положено. Никто нас не осудит, у меня есть веская причина для развода. — Брак с безродным не добавит Вам репутации. Да и все может пойти не по плану. — Да, надо что-то сделать, чтобы я не забеременела раньше срока… Надо добыть какое-нибудь средство. — Нетрудная задача, но это может быть вредно для Вас. — Средство не для меня, а для Айрона. И почему ты так на меня смотришь? — Я не думал, что Вы на такое способны. — На что именно? — Я знаю одно растение. Оно решило бы эту проблему… — Ты разбираешься в травах? — В ее глазах невинное любопытство. Знала бы она, к чему я клоню. — Да. Но оно не безвредное. — И нет других вариантов? — По крайней мере, я их не знаю. Так Вы готовы пойти на этот риск? Он на самом деле минимальный, но вопрос в том, готовы ли. — Ты имеешь в виду, идти по головам ради своих желаний? — Если подумать, можно ли ради великой цели сделать нечто эдакое? Например, убить. Что Вы думаете? — Понять такого человека, наверное, можно, но он нарушил закон и должен быть наказан. — Можно ли оправдать смерть двадцати трех прислужников, которые погибли за все двести лет? — Нет, нельзя. — Они должны были стать низшей ступенью социальной лестницы. Люди отдавали своих детей на службу и надеялись, что они получат ранг. Цель-то благородная: дать им возможность подняться. Так можем ли мы винить того, кто это придумал? — Он должен был понимать, чем это обернется. — По крайней мере, он сам себя не считал чудовищем. Это болезнь многих королей: они чувствуют себя правыми и не замечают, как переходят грани. Оправдываю ли я Дэмьена? Нет, это не так. Я только хочу объяснить ей, почему он это сделал. Я хочу ответить на этот вопрос раньше, чем она его задаст себе самой. Когда Ларрэт узнает правду, она не захочет меня слушать. — Считаете ли своего брата хорошим правителем? — Больше да, чем нет. Надо отдать Дэму должное. Он не жалел людей, но дал им надежду на будущее. Он думал о королевстве день и ночь. — Смог ли господин Брэййн достичь того же? Ваш отец именно в нем видел наследника. — Отец был несправедлив к Дэму. Он всегда любил своего первенца больше, чем нас. Брэй был слишком пассивным, зацикленным на себе. Он бы не справился. — Дэмьен старался доказать отцу, что он лучше брата.