— Хорошо, осваивается. Знаешь, ты его кумир, — говорит старик с гордостью. — И не только для Рэма. Пожалуй, именно поэтому мне трудно общаться с Крэйном. Он слишком меня любит и нахваливает, а я этого не достоин. — Знали бы они, — отвечаю, — чего мне это стоило. — О чем ты? В моей комнате нас не услышат, здесь нет окон. И да, я сделаю это. — Я кое-что тебе расскажу. — Я указываю рукой на край кровати. Он садится, его глаза полны вопросов. — Как ты думаешь, — продолжаю, — почему Дэмьен взял на службу именно меня? Я не был лучшим в Ордене. — Ты был одним из лучших. Может быть, он увидел именно в тебе верного человека. Я помню, он часто приходит на турниры, присматривался. — Все так просто, по-твоему? — А как… — У нас был общий враг, это нас сблизило. — Я не помню, чтобы ты с кем-то враждовал. И я рассказываю Крэйну в деталях сцену смерти Мерт, как я это помню: как я боролся за то, чтобы мне отдали ее долю наказания, и как вмешался король, который решил иначе. — И ты объявил господина Эдриана своим врагом, — шепчет Крэйн. — Да, именно. А у Дэмьена были свои причины его ненавидеть. За то, что тот обожает его брата и не замечает его. — Черт… — Не помню, чтобы раньше он ругался. — Король Эдриан и его старший наследник умерли в результате сговора. — Я крепко сжимаю в ладонях свои колени. — Но как же болезнь? Они умерли от болезни, все так думают. — От яда. — И ты об этом знал? — Да. — Ты мог это предотвратить? — Не знаю, но не хотел. — Получается, король Дэмьен убийца отца и брата. — А я его приспешник. — Мы преклонялись перед убийцей. — А меня? Меня ты осуждаешь? Он не отвечает, но, осмелившись взглянуть на него, я замечаю, что его глаза на мокром месте. — Если бы я мог повернуть время вспять, я бы не служил Дэмьену. Теперь, каждый раз, когда я смотрю на госпожу, я чувствую себя последней тварью. — Я не осуждаю тебя. Как ты мог такое подумать? — Ты готов закрыть глаза на то, что я нарушил все правила мира? — Я всегда буду на твоей стороне, что бы ты ни сделал. Но ты должен пообещать, — говорит он настойчиво, — что госпожа об этом не узнает. Это будет стоить тебе жизни. — Мне трудно жить во лжи. — Ни в коем случае! — Крэйн трогает меня за плечо. — Если спросит сама, отрицай до последнего. — Я хочу взять отставку, как только ситуация с водой прояснится. — Да, это правильно. А там жизнь пойдет своим чередом… Я хотел бы застать внуков. — Что?.. Крэйн буквально только что назвал меня своим сыном. Впервые. — Я как раз хотел спросить тебя про Нору. Все эти свидания в подвалах — это слишком несерьезно. А насчет Председателя… Нора была бы рада остаться в Ордене в качестве наставника. Ты же знаешь, ей эта карьера ни к чему. — Это временно. Мне нужен доверенный человек. Я подозреваю, что Лайсэн имеет планы на трон. — Надеюсь, это поскорее закончится. Она избегает меня в последнее время, и, мне кажется, сильно измучена. Сегодня совсем не своя была… Зайдешь к ней, может? — Хорошо. Нора родилась во Дворце в семье стражников Ордена, потому живет под собственной крышей, в соседстве с Крэйном. Оба дома находятся на окраине и примыкают к границам Дворца, их вход обращен к стене — я могу спокойно перебраться к ней и остаться незамеченным. Дверь не заперта, и я захожу без стука, чтобы не привлечь внимание. Уже стемнело, в коридоре не горят свечи, но по всхлипам из спальни я понимаю, что она вернулась. — Нора, — говорю, зайдя в комнату. Она лежит лицом к стене, не откликается. Я сажусь на край кровати и пытаюсь дотронуться до ее плеча, но она отдергивается, как от пламени, и забивается в угол. У нее распущенные волосы — а я ни разу еще не видел ее косы расплетенными. — Что случилось? — спрашиваю. — Ты знаешь, — цедит она сквозь зубы. — Я сделала, как ты хотел. Я его не отталкивала… И вот что вышло. — Она дрожит. — Мне было страшно. Я чувствую себя такой ужасной, такой грязной. — Нора… — Что?! Ты этого хотел, да? Я больше никогда не стану прежней! — Это закончится. Я возьму отставку, и мы уйдем куда-нибудь далеко. — Когда? — Чуть позже. Сейчас не получится. — И ты возьмешь меня с собой? Зачем я тебе такая… Я даже не сопротивлялась! Он трогал меня… Своими грязными пальцами… — Все в порядке. — Я беру ее за руку. — Ты женишься на мне? — Да. *** Айрон своему назначению на Восток безмерно рад, что не скажешь про его отца. Их отношения со стороны кажутся теперь еще более натянутыми. Отныне Айрон носит второй ранг — ранг наместника, а завтра, после супружеской клятвы, вырастет до первого. Представляю, как много людей ему завидуют. Он проводит много времени в столице, больше прежнего, но навещает королеву каждый день. К моему облегчению, они поладили. Ларрэт больше не отказывает ему в своем обществе, да и в общении с ним ведет себя не так пассивно, как раньше. Временами она даже не отдергивает руку, когда тот желает ее поцеловать. Иногда мне кажется, что госпожа ведет себя так нарочно, мне назло. Может быть, я ошибаюсь, или же в ней вдруг проснулось нередкое свойство королевской натуры — двуличность. Со мной Ларрэт чаще холодна, но временами осторожно намекает на свои чувства — настолько осторожно, что я каждый раз сомневаюсь, понял ли правильно или сам додумал лишнего. Уже ночь. Мы разошлись по комнатам, но находимся по разные стороны от стены, совсем рядом. Я уже лег, как вдруг слышу стук в дверь. Прикинуться спящим не получится: я для того и нужен королеве, чтобы реагировать на каждый ее каприз. — Открой, — требует голос. Я быстро переодеваюсь в дневную форму без плаща, открываю дверь наполовину и спрашиваю: — Что-то случилось? Ларрэт тоже приоделась, хотя волосы ее распущены, а на глазах нет привычных стрелок и теней — видно, что только встала с кровати. Она стоит у порога, укутанная в одеяло. — Мне не спится, — говорит. — Хочу к пустыне, к горам.