Ответ последовал незамедлительно. Из-за прилавка взметнулся Житель в темно-зеленом мундире (Артур сразу узнал полевую форму интендантской службы). – Закрыто! – заявил он так, словно сообщал о великой победе. Артур успел удивиться тому, что какой-то снабженец в чине капрала осмелился подобным образом разговаривать с Хелвом. Особенно если учесть, что кираса сержанта несла на себе несколько вмятин и была сплошь заляпана свежей кровью пустотников. – Приходите через три месяца! Рука Хелва метнулась через прилавок и сгребла интенданта за верхнюю пуговицу мундира, помешав ему таким образом вновь исчезнуть под прилавком. – Командование позволило внеочередную почту, – проговорил сержант зловеще. – Ты что, капрал, приказов не читаешь? – А-а, тогда другое дело, – немедленно смягчился капрал. – Вам почту для всего рекрутского батальона? – Именно, – кивнул Хелв. – На весь батальон! И выпустил чудом уцелевшую пуговицу. – Есть почту на всех, – сказал капрал. Вытащил из-под прилавка листок бумаги, вооружился чернильницей и пером и принялся быстро писать. Потом вышел вперед, встал посреди пустого пространства – и бросил бумажку в воздух. Мгновением позже послышался шум, перешедший в тяжеловесное громыхание. Капрал едва успел отскочить – на пол прямо из ниоткуда плюхнулись двенадцать холщовых мешков, каждый высотой в человеческий рост. – Ваша почта, – сказал капрал. – Разбирайте. И с этими словами окончательно исчез за прилавком, точно в воду канул. – Берите мешки, – распорядился Хелв. – По штуке на нос. Заглавные и Зеленка, вы – один мешок на двоих! Сам сержант без видимого усилия подхватил два мешка сразу. Артур с Фредом едва не надорвались, вдвоем поднимая один. Они еле оторвали его от пола, но, приспособившись, обнаружили, что мешок не такой уж неподъемный. – Шагать в ногу, хранить достойный вид, – напомнил Хелв. – На плац-парад не заходить. Идем задами прямо в клуб. Артур почти не удивился, когда оказалось, что пресловутый клуб-столовая вовсе не был зданием и не принадлежал к форту. Туда, как и в помывочную, попадали посредством тайнопути, начинавшегося в наружной стене оружейной. Волоча мешки, взвод неуклюже протиснулся через тайнопуть и наконец оказался в помещении таких размеров, что Артур так и не смог разглядеть стен – только потолок в пятидесяти или шестидесяти футах над головой. И, как в умывальной, здесь было полно призрачных солдат, что тысячами сидели вдоль длинных столов за едой и питьем. Отличие от умывальной заключалось в том, что все столы здесь были помечены – для каждого подразделения свой. Таблички, гласившие «Рекрутский батальон форта Преображение», красовались на полусотне столов прямо перед выходом из тайнопути. Артур огляделся и увидел, что многие призрачные солдаты ранены. Повязки, костыли, свежие шрамы… Не говоря уж о том, что сидевших за столами было существенно меньше, чем наличных посадочных мест. Сердце у мальчика упало, ему невольно подумалось, как разительно отличается эта картина от иллюстраций в «Спутнике рекрута». Там, в книге, нарисованные солдаты неизменно лучились здоровьем, довольством и щеголяли прекрасной физической формой… Фред и Артур до того умаялись с тяжеленным мешком, что еле-еле смогли взгромоздить его на один из столов. – Откупоривайте, – распорядился Хелв. – Торопиться назад нам не обязательно. Можем забрать свое, пока остальные не набежали. Горловины мешков были тут же развязаны, почта потоком хлынула на столы. Почти сразу один из конвертов взвился в воздух и чувствительно стукнул по шлему девушку-рекрута. Вскинув глаза, она схватила конверт и в восторге воскликнула: – Мне письмо! Секунд десять спустя пакет в коричневой оберточной бумаге отскочил от нагрудника Флоримель и шлепнулся прямо к ней в руки. Следующий конверт отыскал Фреда… Очень скоро каждый, кроме Артура, что-нибудь получил. Даже сержанту Хелву достался розовенький конвертик, разукрашенный цветочками. – А мне писем нет, – сказал Артур. Он сам не знал, откуда такая уверенность. Не полагалось – и все. Но не успел он договорить эти слова, как ему влепил натуральную пощечину большой темно-желтый конверт. Невольно отшатнувшись, Артур с размаху сел на скамейку и схватил неожиданное послание. Адресовано оно было Артуру Пенхалигону – что убедительно подтверждало истинность его воспоминания. Артур вскрыл конверт. Письмо было написано на его внутренней поверхности, пришлось аккуратно потрошить швы и разглаживать сгибы, что оказалось крайне непросто из-за очень толстой, плотной бумаги. Текст был написан от руки, чернила поблескивали бледным серебром. Дорогой Артур, позволь уведомить тебя, что твои родители захвачены Нашим посланником. Если ты не согласишься немедленно уступить Нам Ключи и отказаться от всяческих притязаний на право называться Законным Наследником, Мы уполномочим своего посланника очистить их умы от любых воспоминаний о твоей персоне. Та же процедура будет совершена над твоими братьями, сестрами и всеми твоими друзьями. Дело будет обстоять так, как если бы ты вообще не рождался на свет. Твой дом останется физически существовать, только тебе больше не найдется в нем места. Задумайся об этом, ведь, насколько Мы знаем, ты стремишься к дальнейшей жизни в качестве обычного смертного. Мы даем тебе возможность это осуществить. Просто распишись на месте для подписи, и Мы позаботимся обо всем остальном. Суббота, Превосходящая Всех Жительница Верхнего Дома. Артур заново перечитал послание, тщетно силясь в нем хоть что-то понять. «Какие родители, какие братья и сестры?.. Мы же дети Дудочника, все наши родственники давным-давно умерли – где-то там, во Второстепенных Царствах. И не помню я что-то, чтобы мне хотелось стать смертным…» – Класс! – довольно проговорил Фред, указывая на свое письмо. – От старых корешей по Семнадцатой Золотильне. Как прочел, сразу вспомнил кучу всякого разного! А тебе, Рэй, кто написал? – Чтоб я знал, – буркнул в ответ Артур. – Больше похоже на розыгрыш. Хотя… знаешь, я тоже почувствовал… я почти вспомнил… Что-то очень знакомое, а сказать не могу. Что-то насчет ключей… – Хорош рассиживать! – подал голос сержант Хелв. – У нас уборки еще непочатый край! И к завтрашним занятиям готовиться надо! Артур засунул конверт в подсумок и торопливо поднялся. Только-только он успел встать, когда Хелв вдруг щелкнул каблуками, рявкнул: «Здравия желаю!» и отдал честь какому-то офицеру. Артур, собственно, тоже видел, как подходил этот офицер, но не обратил особого внимания, приняв его за призрачную фигуру из чужого подразделения. – Спасибо, сержант, – отозвался офицер. Теперь Артур разглядел, что перед ними был один из лейтенантов, беседовавших с полковником Ювити до начала сражения. Теперь высокий плюмаж на его шлеме выглядел изрядно потрепанным, одна рука была рассечена – синяя кровь запеклась полосой от плеча до запястья, по обе стороны виднелись ожоги. Смертного такие повреждения надолго вывели бы из строя, лейтенант же не обращал на рану особого внимания, разве что немного неловко отсалютовал Хелву. – Я забираю обоих детей Дудочника, – сказал офицер. – Приказ поступил непосредственно перед сражением. С самого верха. Всех детей Дудочника велено без промедления доставить в Генштаб… Вы уже обучили их ездить на не-конях? У Артура снова упало сердце. «Нет, – ответил он про себя. – Этому нас еще не учили…» Глава 17 – Нет, не буду я оставлять никакого сообщения, – погрузившись в самое черное отчаяние, сказала Листок. И тут ее озарило: – Ой!!! Вы можете меня соединить со Сьюзи Бирюзой? Пожалуйста… – Не вешайте трубку, – отозвался оператор. Новый болевой спазм пронизал голову Листок где-то позади правого глаза, а правая рука вдруг задергалась и задвигалась без всякого осознанного приказа. Девочка поняла – вот она и начинается, настоящая жуть. Рука – покамест только одна – обрела самостоятельную жизнь. Вернее, начала подчиняться Поглотителю Душ. Хорошо хоть Листок знала, что с ней происходит, и была худо-бедно готова к чему-то подобному. Это плесень, расположившаяся у нее в мозгах, пыталась перехватить управление. Чего доброго, Мальчик-без-кожи уже может видеть глазами Листок… слышать ее ушами… чувствовать все, что чувствует она… – Алло! – раздалось в трубке. – Сьюзи слушает! – Сьюзи! Это Листок! Кармашек у меня, но плесень… Мальчик-без-кожи свою мысленную плесень мне в голову засадил… И я в Дом попасть не могу… – Листок, какая же ты молодец! – закричала Сьюзи. Ее голос вдруг отдалился, и Листок услышала приглушенное: – Она успела! Чихалка, настраивай Циферблаты! – Мне… помощь нужна, – сказала Листок. – Я знаю, тебе вроде как не положено… Ее левая рука металась, как выброшенная на берег рыбешка, но остальные конечности пока еще слушались. И боль за правым глазом вроде не усиливалась… впрочем, и не проходила. – Да тьфу на них, на всякие там правила, – отозвалась Сьюзи. Она вновь отдалила ото рта микрофон, но потом закричала прямо в рожок: – Я сейчас! Держись! Чихалка, да поторопись же! И соединение разорвалось, вместо голоса снова зазвучал гудок. Листок уронила аппарат обратно в коробку, потом перехватила правой рукой мечущуюся левую, пока та не наставила себе синяков. Хорошо еще, что захваченная плесенью рука не пыталась ее задушить (чего Листок втайне очень боялась). Зато в правой ноге возникло то же странное ощущение, с которого минуту назад начались неприятности с левой рукой. – Скорей, Сьюзи… – прошептала Листок. У нее была одна идея, казавшаяся спасительной, но для начала ей следовало избавиться от кармашка. А плесень, похоже, работала быстро… Тут распахнулась дверь, и Листок ахнула и задохнулась, потому что это была не Сьюзи. Это была девушка лет семнадцати-восемнадцати. Самая младшая из сестер Артура. Михаэли. – Ты кто? – изумленно спросила Михаэли. – Ты что тут делаешь?.. «Я друг Артура», – хотела было ответить Листок, но губы и язык внезапно перестали ее слушаться, и в результате получилось сдавленное: – Я фук Афуа… – Что-что?.. – переспросила девушка. Между прочим, в руке у нее был сотовый телефон. И палец лежал на кнопке – быть может, на кнопке срочного вызова полиции. – Артур!.. – кое-как выдавила Листок. Если говорить совсем медленно, получалось разборчивее. – Я… друг… Артура!..