К нужному нам павильону мы пошли без сопровождения. Если Степан сказал, что там все в порядке, значит, так оно и есть. Катер действительно радовал взгляд ухоженностью и уютно дремал на раме спусковой системы. Достаточно было лишь нажать на рычаг, и система плавно понесет суденышко к воде. Уже через минуту катер приподнялся и лениво закачался на поднятой им же легкой волне. Чиж первым перепрыгнул с пирса на борт и, сделав шаг по узкому боковому настилу, спрыгнул на нижнюю палубу сразу за полузакрытой рубкой. Под козырек над двумя передними креслами можно было зайти не пригибаясь. Там находились штурвал и все необходимые для управления приборы. Назад от козырька рубки над основным салоном шли две стальные дуги с подпорками. Заканчивались они непосредственно перед зарешеченным пропеллером, под которым находилось машинное отделение. На эти дуги в считаные минуты можно было натянуть тент, сейчас сложенный. Таким образом, от непогоды защищался весь салон с расположенными вдоль бортов диванчиками и длинным столом посередине. Катер изначально проектировался для прогулок в компании до дюжины человек. Эта модель плоскодонного катамарана выглядела намного изящнее тех, с которых мы начинали наше дело. Нигде не выглядывали клепки, а все обводы зализаны и покрыты лаком. Осип самостоятельно провел запуск, и, как только я добрался до переднего кресла с левого борта, катер тут же загудел пропеллером и начал набирать скорость. – К Топи? – больше для проформы спросил Осип. – Да, проверим путь, чтобы потом не задерживаться. Можно было обойтись и без этого, но мне хотелось вдохнуть свежий воздух, наполненный запахами реки. Встав с кресла, я отошел назад и, держась за специальную скобу, поднялся на боковую палубу. Встречный поток ветра действительно улучшил настроение и буквально выдул из головы лишние мысли. Да уж, окрестности места Силы действительно прекрасны. Особенно вытекающая из Топи река. Здесь много растений, которых не найдешь больше нигде. И все это щедро залито светом солнца, словно улыбавшегося нам с бездонно-голубого неба. Дальше в сторону сердца Топи пейзажи становятся еще колоритнее, но и более мрачными, сдвигаясь в сторону страшноватой сказки. А здесь все шептало о доброй сказке – светлой и с хорошим финалом. До зарослей тростника, покрывавших место, где из болотного озера вытекала Стылая, мы не дошли. Без подготовки и надежных спутников через эту границу соваться не стоит. С этой стороны относительно безопасно. Конечно, иногда в реку заплывали обитатели магических болот, но вне насыщенных особой энергией вод они слабели и быстро дохли. За все время моего пребывания в Топинске произошло только два случая нападения болотных тварей на рыбаков, но все обошлось без жертв. Рыбаки отделались будоражащей кровь смесью испуга и радости от полученных трофеев. Стоили органы полудохлых сома, обладающего набором щупалец, и здоровенной щуки, способной глушить жертвы ультразвуком, не так уж много, но почувствовать себя чуть ли не лихими шатунами мужикам было очень приятно. Даже попали на страницы местной газеты. Прогулка удалась на славу. Затем, помотавшись по городу и решив мелкие дела, мы вернулись домой, где нас ждал ужин. Леонард Силыч к этому времени уже оправился от душевной травмы и проявил свой привычный аппетит. После ужина встал вопрос вечернего досуга, а с ним у меня в последнее время образовалась проблема. Боря уехал в Омск, Леша и Дава обзавелись личными жандармами в виде очаровательных жен, так что в кабак уже не пойдешь – без душевной компании делать там нечего, а новых друзей я пока не завел. Можно, конечно, подобно приехавшему с прииска золотопромышленнику, гулять в компании цыган и различных прилипал. Доходы позволяли и не такое, но какое же это убожество! На интимном фронте тоже не все так радужно, как хотелось бы. И баронесса, и Глафира обзавелись семьями и находились далеко от Топинска. Год назад после очередной нашей размолвки Глаша решительно свернула свою карьеру бордель-мадам и уехала в Псков, благо удалось накопить приличный капитал. Да что уж там, с такими деньгами она могла уехать и в Париж. В Пскове красивая и предприимчивая барышня быстро вышла замуж за влюбившегося в нее учителя и даже успела родить ему наследника. В общем, грусть-тоска, но, как говорится, мир не без добрых людей. – Корней Васильевич, я на прогулку, – предупредил я оружейника. – Не шатались бы вы, Игнат Дормидонтович, по ночам без сопровождения, – хмуро заявил ветеран. – Ничего со мной не случится. Я ж не на бандитскую малину собрался. – Знаю я, куда вы собрались, – проворчал старый солдат. На этом наш разговор закончился. Чиж уже умотал по своим делам, так что за руль паромобиля я уселся сам. Туда, куда я направлялся, принято ездить без сопровождающих лиц. Мой путь лежал в один из спальных районов, застроенных трехэтажными доходными домами. Там проживала пусть не богатая, но вполне приличная публика – молодые мастера с мануфактур и энергетического завода, продавцы магазинов, работники частных и государственных контор. Машину я оставил у районного околотка, там ее точно никто не тронет. Затем заглянул во все еще работающий кондитерский магазин и пешком за пару минут добрался до дома, мало чем отличающегося от соседних. Так как здесь в основном проживала молодежь, на улице было оживленно. Как и в других сравнительно новых кварталах Топинска, здесь все электрифицировано и фонари стояли часто, но местная публика все же проредила работающие лампы булыжно-прикладным способом, создавая эдакий романтический полумрак. Городовые за сим безобразием уследить могли не всегда, а коммунальные службы проводили ремонт без особого рвения. Небольшая компания, оккупировавшая лавочки на крошечной парковой аллее, мрачно проводила меня глазами, но мне до их недовольства не было ровным счетом никакого дела. Через минуту я уже входил в квартиру на втором этаже. Открыл дверь своим ключом, но предварительно все же позвонил. В итоге веселый вихрь с курчавыми каштановыми волосами и карими, с прозеленью глазами налетел на меня прямо в прихожей. – Господин титулярный советник, что-то вы совсем забыли о бедной библиотекарше! – повиснув на мне, заявила миниатюрная барышня. Не худенькая, но и без лишнего веса, с небольшой, но и не маленькой грудью – Рита являла собой некую золотую середину женской красоты. Нет, не стандарт «девяносто шестьдесят девяносто» и конечно же не то, что ходит по подиумам. У нее все было в меру и радовало глаз. – Ну что вы, мадемуазель Синичкина, спешил, как мог, – уверил я девушку, возомнившую себя обезьянкой. Перенес ничуть не казавшуюся тяжелой ношу через всю комнату небольшой, но уютной квартирки и ссадил на диванчик. Она тут же подтянула под себя ноги и закуталась в пеньюар. Изображает скромницу, хотя ею не является. Впрочем, играть эту роль Маргарите не привыкать. В повседневной жизни она – скромная, затянутая в строгий закрытый наряд работница библиотеки, ведущая себя как синий чулок. Честно, ума не приложу, как ей удается стягивать сие каштаново-курчавое буйство в тугую прическу! Познакомились мы, как в анекдоте, – в городской библиотеке, которую я решился посетить только после свадьбы Леши и Лизы. Да, судейская дочка уже давно не пылает ко мне страстью, но по законам жанра ее любовь сделала тот самый пресловутый шаг до ненависти. Пусть не до ненависти, но уж точно до прохладного, сдобренного раздражением отношения. Заглянув в библиотеку и увидев на месте Лизы новую симпатичную девушку, я напрягся по причине неприятного опыта. Рита сразу встретила меня как куст шиповника – колючим взглядом и язвительными выражениями. Это насторожило еще больше. С Лизой все начиналось точно так же, но дальше пошло по-иному. Никто из нас никому не строил глазки и не делал намеков. Мы принюхивались друг к другу, как осторожные зверьки. Но взаимная симпатия рано или поздно сработает подобно притяжению двух магнитов – как бы ты аккуратно ни сводил их, схлестнутся они резко и неожиданно. Этой неожиданностью стал поцелуй, когда мы столкнулись в узком проходе между книжными полками. Затем я опять чуть не поломал всю романтику, пусть и глупым для большинства мужчин, но зато честным образом – извинился и, как мог, вежливо объяснил, что не могу себе позволить серьезных намерений. И тут же был ошарашен заявлением, что ее устроят и несерьезные. Вот таким образом я и обзавелся любовницей. Прошу не путать с содержанкой. На эту разницу Рита намекнула мне после первой же совместной ночи, когда я поинтересовался, не нужны ли ей деньги для улучшения жизненных условий. Отказ прозвучал пусть не грубо, но язвительно и с явным намеком на мою привычку общаться с профессионалками. Хорошо хоть догадался посоветоваться с Давой, который был просто счастлив стать моим ментором в данном аспекте социальных правил. Оказывается, дарить нуждающейся в финансовой помощи любовнице деньги – жуткий моветон. Только драгоценности. Их она тут же сдаст в ломбард, потеряв как минимум треть стоимости, но сохранив иллюзорное самоуважение. Как по мне, логика хромоватая, но чужая душа – потемки, да и поговорка про чужой монастырь и уставы тоже вполне уместна. Совет друга сработал на все сто. Серьги с рубинами вызвали бурю восторга и конечно же были благосклонно приняты. Через день из квартиры исчезла подружка-телефонистка, с которой Рита делила квартплату, а интерьер жилья резко улучшился. Ну что же, в какие бы игры ни играла эта барышня, если они приносят радость всем участникам, то почему бы не подыграть? Сегодня в футляре с бархатной обивкой лежал браслет-змейка с изумрудными глазками. – Ты самый лучший! – еще раз повисла девушка у меня на шее, впившись долгим поцелуем. – А еще тортик на полке в прихожей, – отдышавшись, добавил я. – Знаю, – с подозрительным прищуром заглянула мне в глаза Рита. – Ты хочешь раскормить меня, чтобы иметь повод бросить? – Ну, значит, съем сам. – Нетушки, – отцепилась от меня девушка и сначала убежала за тортом, а затем быстро начала накрывать на стол все для чая. В отличие от той же Глафиры, с Ритой было о чем поговорить. Образование она имела пусть и не блестящее, но уж точно разностороннее, что удивительно для воспитанницы сиротского дома для девочек. Но эта маленькая сиротка знала, чего хочет от жизни, еще с раннего детства, а в приюте имелась библиотека. Именно доступ к книгам и потрясающая способность к мимикрии позволили ей в дальнейшем легко отказаться от работы стенографистки в суде и занять должность библиотекаря, обеспеченную более весомым окладом. – Как прошел твой день? – Быстро расправившись со своим кусочком торта, Рита подперла ладошками подбородок и пристально посмотрела на меня. Кстати, очень хороший прием. Баронесса тоже владела им, но использовала не так уж часто. А вот Глаше для подобного не хватало интуиции. Казалось бы, простейший вопрос, но сразу происходит скачок симпатии – ведь, оказывается, твоя жизнь интересна не только тебе! Это льстит, даже если ты замечаешь, что интерес не такой уж искренний. – Суетно, – расплывчато ответил я. – А вчера, говорят, было весело, – чуть прищурившись, осторожно сказала девушка. Вот оно что! Сарафанное радио Топинска работает куда быстрее местной газеты. – Ничего необычного для работы видока. Лучше расскажи, как дела с твоими женихами? В ответ Рита лишь фыркнула. В этом мы с ней коллеги, но если во мне женщин привлекают деньги и матримониальные перспективы, то что именно притягивает мужиков к девушке, старательно маскирующейся под серую мышку, не совсем понятно. Впрочем, меня-то самого потянуло к ней именно в ипостаси синего чулка. Риту внимание мужчин не особо-то радовало, потому что умненькая барышня понимала: кроме похоти, там ничего нет, и осознанно выбрала самый адекватный вариант. То есть меня. Хотя насчет адекватности – это далеко не факт. Заметив, что я закончил с чаем, Рита тут же перебралась ко мне на колени, и мы наконец-то занялись тем, чем хотели заняться с самого начала, но обоим нужна была вот такая манерная прелюдия – все же здесь до сексуальной революции еще далеко. По той же причине ночевать в этой квартире я не остался. Глава 3 Следующим утром, как и обещал Даве, после зарядки и завтрака остался дома, где и собирался провести всю первую половину дня. Но не получилось, причем из-за того же Давида. Звонок телефона я воспринял настороженно – очень уж не хотелось ехать в суд. Ну некомфортно мне там, чай не театр! – Игнат, – прозвучал в трубке встревоженный голос Давы, – у нас проблемы на синемастудии. Емельян Багров с ума сошел. – Как сошел? – А я откуда знаю?! – вызверился в трубку мой друг. – Звонил Серж и весь мозг мне высверлил своими криками. А я в суде занят с твоим подопечным. – Ладно, разберусь. Как там волчонок? – Тут-то как раз все в порядке, – вздохнул Дава. – Судья принял прошение Белецкого об опеке. Так что проблем не будет. Ты бы поспешил. Даже боюсь представить, во что нам выльется потеря Багрова. – Уже еду, – сказал я и несколько раз нажал пальцем на рычаг телефона. В трубке голос Давы сменил приятный голосок телефонистки, и я назвал ей номер больницы. Соединения с доктором пришлось ждать пару минут. – Что случилось, Игнат Дормидонтович? – обеспокоенно спросил Ян Нигульсович. – Со мной ничего, возникли проблемы с одним из актеров. Я хотел бы попросить вас посмотреть лично. – Так везите его сюда. – А может, вы подъедете на студию со мной? – осторожно спросил я, лелея надежду, что проблему удастся решить на месте, не привлекая лишнего внимания.