– Ее что, убивают? – не выдержала я. – Рожает, преподобная… – все с тем же благоговением ответил мне мужик, смотря в лицо, будто я спасительница, спустившаяся с небес. – Вы же ей поможете? – Постараюсь сделать все, что в моих силах, – я подобрала как можно более расплывчатую формулировку, боясь обещать что-то более конкретное. Мужчина указал мне рукой на вход в дом, сам же идти внутрь не спешил. – Вы что, останетесь на улице? – произнесла, боясь сделать даже шаг туда, откуда раздавались жуткие звуки… «Неужели ей ТАК больно?» – Так таинство же, – хлопнул глазами крестьянин. – Не положено. «Идиот», - захотелось обозвать его, но я промолчала и, поняв, что помощи от этого мужлана я точно не дождусь, собралась с духом и пошла вперед. Толкнула дверь, и та со скрипом отворилась, являя скромное убранство покосившихся сеней. Тут хоть было и чисто, но уж очень бедно… Семья крестьянина явно жила перебиваясь с корки хлеба на корку хлеба, а тут еще и ребенок скоро появится. Внутри дом оказался перегорожен на две части тусклой занавесью. Одна – кухня с печью, на которой даже сейчас кипели и скворчали котелки, уже начинавшие источать прогорклое зловоние и дым. Похоже, схватки застали хозяйку прямо за готовкой. А из второй части раздавались глухие женские стоны, будто бедняга пыталась заглушить боль подушкой или закусив собственные губы. Подойдя к печи, я магией погасила огонь, боясь, как бы не случилось пожара, а после поспешила к женщине – по-прежнему не представляя, что буду с ней делать. Роженица обнаружилась сидящей на полу, привалившись спиной к лавке. Скромная кровать, сбитая из досок, стояла в стороне у стены, и, казалось, женщина с гигантским животом попросту не сумела до нее добраться, потому что… – Вы что, несли воду? – вырвалось у меня, когда я подскочила к женщине, все еще пытавшейся подняться самой и поднять стоящее рядом с ней ведро с водой. – С ума сошли? – Нужно нагреть, – прошептала она, фокусируя на мне удивленный взгляд. – Святая?! – Если бы, – пробурчала я, помогая женщине подняться и доводя ее до кровати. – На кой черт вам понадобилось это ведро… – Так малыша искупать, коли родится, – всхлипнула она, со всем упрямством не желая лежать на кровати и пытаясь с нее уйти обратно на пол. – Да лежите вы, – не понимая, откуда столько глупости, почти рявкнула я. – Зачем вы это делаете? – Так белье жалко, запачкаю. Стирать потом сложно, а новых взять негде. На полу оно проще, – женщина цеплялась за мои руки от боли, а у меня глаза становились квадратными от такой логики. Что ж за жизнь у нее такая, если даже в подобный момент боли и испытания она думала о простынях, стирке и бог весть еще о чем, кроме здоровья малыша. Даже моих знаний в этом непонятном деле хватало для понимания, что грязный пол – не лучшее место для родов. – Я запрещаю вам лежать на полу, – не выдержала я, решив припечатать авторитетом. – И воду сама нагрею… – Но муж ругать будет… – пыталась спорить женщина, постоянно прерываясь на попытки отдышаться. – От церкви отлучу, – пригрозила я. – Пусть только слово скажет! Как вас зовут? – Мирта, – рассеянно отозвалась крестьянка, хватаясь за огромный живот. – Вы же поможете мне? Весь ее лоб был уже покрыт испариной, да и сама она кривилась и вскрикивала так часто, что интуиция четко подсказала мне – не успеет акушерка. Ой, не успеет. – Мирта, – я постаралась успокоиться сама и успокоить ее. – Лучше скажите, как себя чувствуете? – Больно, – призналась она. – Кажется, ребенок идет уже… У меня аж руки похолодели… – А может, он еще немного подождет? – будто прося женщину повременить, выдала я. – Мы послали за акушеркой в город… – Господи, помоги! И мне, и ей. Вместо ответа я услышала протяжное «А-А-А», вырывающееся из груди женщины. И у меня, кажется, голова закружилась от страха и растерянности. Что делать-то? – Аббатиса! Отойдите уже. – Мощные руки буквально отставили меня от кровати с Миртой. – Она сейчас родит, пока вы тут со своими молитвами топчетесь. Над Миртой стоял Кроули, закатывающий рукава своей белоснежной рубашки. От волнения я даже не услышала, как он вошел в дом и теперь задирал на Мирте подол юбки… – Что вы делаете?! – возмутилась я. – А как же таинство?! На это замечание Кроули посмотрел на меня так, что в его глазах я четко прочла, в каком гробу он это самое таинство видел. – Нагрейте лучше воды, преподобная, – абсолютно ровно и спокойно ответил он. – Раз уж вы тут, хоть какая-то от вас будет польза! Я безропотно послушалась, тем более что и сама Мирта сопротивления подобному «безобразию» не выказывала. Ее сознание, похоже, окончательно помутилось от боли… – Доктор? Вы же доктор? – пыталась вопрошать она между схватками. На что Кроули очень достоверно врал: – Конечно доктор. Акушерок не нашлось, поэтому приехал я. Тужьтесь, барышня. Вы дама крепкая, все сможете! Ну же… Черт! У коров оно как-то проще было… – Что? – простонала Мирта… – Ничего, милая, – побледневший лорд, приподнимая голову от того самого, даже нашел в себе силы улыбнуться. Вид у него при этом был весьма пришибленный. – Давай, я уже вижу головку! Я же стояла рядом с нагретой водой и мысленно клялась, что никогда – вот совершенно никогда! – не буду рожать. К черту, кажется, это ужасно больно, а еще кроваво и просто жутко. Если даже непрошибаемый циник Кроули выглядел на грани обморока, то что говорить обо мне – я бы точно скончалась на месте… – А-а-а-а, – тем временем разразилась Мирта, и крик ее в какой-то момент прервался на вершине выдоха… – УА-УА-У-УА, – раздался плач новорожденного… – Поздравляю, у вас мальчик, – голос Кроули прозвучал хоть и радостно, но слегка пришибленно. Мужчина с младенцем на руках поднялся в полный рост, его заметно пошатывало. – Правда? Мальчик? – отчего-то не поверила Мирта. – Покажите мне его… Нужно позвать отца. Кроули бережно передал младенца женщине, а я заметила, как при этом у него у самого дрожат руки. – Его отец придет попозже, он сейчас немного занят, – пробормотал Кроули, делая шаг назад ко мне. – Аббатиса, дальше сами, пожалуйста. С меня на сегодня хватит. Иначе стану импотентом. – А где отец? – рассеянно спросила я. – Пришлось дать ему по морде, а то он не пускал сюда. По его логике пусть бы жена сдохла, но таинство осталось бы ненарушенным, – тихо ответил лорд. – Все, я ушел… Мне срочно нужно выпить… И забыть все… вот это… До конца жизни. Глава 14 Когда через час приехала такая долгожданная акушерка, я как раз пыталась вымыть ребенка. Ну как пыталась? Для начала я просто старалась держать его и ничего не сломать столь крошечному созданию, а уж потом умудрялась извернуться и полить его теплой водой из ковшика. Поэтому когда в дом вошла полноватая матрона и с деловитым видом оценила мои старания, мне захотелось провалиться сквозь землю под ее взглядом. Потому что делала я все ужасно. – А знаете, раз вы немного опоздали, а мы вам уже заплатили… занимайтесь! – мгновенно нашлась я, вручая ей младенца. – Благословляю малыша на долгую и здоровую жизнь… Да пребудет со всеми вами Господь! Стоит ли говорить, что из этого дома я позорно бежала, боясь, что меня станут догонять и просить еще о каких-либо услугах, в которых я ничего не смыслю. Вот уж Кроули… Я во всем одновременно винила его и в то же время была ему благодарна. Если бы не он, неизвестно, чем могло бы закончиться. На пути своего побега я встретила мужа Мирты, вид он и вправду имел помятый, а под глазом у него расплылся здоровенный синяк. Под синеватым светом луны это выглядело особенно жутковато. – Ну, как там моя кровинушка? – подскочив ко мне, вопрошал он. – Жива? От мужика ощутимо пахло спиртным… И когда только успел надраться? – Жива, – припечатала я. – А вы бы… Лучше бы шли и помогли жене. Вы хоть понимаете, что она без вашей помощи едва не умерла? – Что вы говорите такое? – всплеснул он руками. – В поле бабы рожают, и ничего. А тут дома, в тепле. Так что Господь с вами, преподобная.