А во-вторых – я даже имени Кроули не знала. Только титул и фамилию. Как так вышло – и сама не понимаю. Поэтому ближе к обеду я заговорила первой. – Я все думаю о ваших вчерашних словах, лорд Кроули, – проговорила я, и мужчина вздрогнул от неожиданности, что я вообще решилась нарушить молчание. – О каких именно? – О том, что вы можете оказаться уже помолвлены, – улыбнулась я. – Ведь если так, то я обязана буду сообщить об этом Великому отцу, а он – королю, и ваша свадьба с принцессой окажется под угрозой. Кроули сощурился и заметно напрягся, а после так же неожиданно расслабился: – Вы не сделаете этого, – уверенно заявил он. – А даже если сделаете, то есть определенные юридические нюансы… – Какие именно? – Я не просто так был уверен, что мои обязательства утратили силу, – пояснил Кроули. – Все же на момент подписания бумаг я был никем, обычным мальчишкой. – Ну имя-то у мальчишки было? – направила я разговор в нужное русло. – И оно наверняка совпадает с вашим. – Да, Винсент Кроули, – без задних мыслей ответил мужчина. – Но после у меня появился титул, а это немало значит. Одно дело – принудить к браку мальчишку, другое – лорда… – Позвольте возразить. Покупка титула не сделала из вас другого человека, а значит, ваша совесть не будет до конца чистой. И если вы давали обещание, то обязаны его выполнить. Карету неожиданно тряхнуло на колдобине, и я выронила из рук Библию. Пока поднимала, буквально на физическом уровне ощущала сверлящий взгляд мужчины на своей спине. – Я чего-то недопонимаю, аббатиса, – произнес он. – Вы мне сейчас решили мораль почитать или заставить жениться на Беллатрисе де Сент? У вас что, свой интерес? От такого выверта меня буквально перекосило. – Никакого интереса, лорд, – выпрямляясь и садясь на свое место, ответила я. – Но я же должна быть голосом вашей совести, либо подсказывать, как эту самую совесть успокоить. – Что за странные намеки? – Никаких намеков, – я нежно погладила корешок Библии. – Вы неоднократно говорили о том, что ваш брак с Иолантой очень важен, особенно для королевства. И появление неких обязательств перед другой девушкой может все обрушить… Брови Кроули начали медленно задираться вверх, а глаза округляться. – Вы мне ее что, убить предлагаете? – Что? Кхе-хе… Нет! – я даже закашлялась. – Как вам это только в голову взбрело! Я же слуга Божья! – Тогда о чем вы? – Докажите, что она самозванка! – заявила я. – Нет наследницы – нет проблем. И не обязательно никого убивать! Вы же умный мужчина, лорд Кроули. Придумайте что-нибудь! «Умный мужчина» изучал меня проникновенным взглядом, долго так, со вкусом, – мне даже начало казаться, что сейчас последует очередное едкое замечание. В духе: «Аббатиса, а не спятили ли вы на старости лет или у вас весь мозг в чресла ушел?» Но Кроули продолжал молчать. Похоже, думал над моими словами. – Та-ак, допустим, – протянул он. – Если она самозванка, докажу. А если нет? Если настоящая? Начну копать, и выяснится, что это действительно дочь де Сента? Что тогда? Жениться на ней? Так я не хочу. – Может, она сама за вас замуж не захочет? – предположила я. – Не думали об этом? Уверена, если это окажется настоящая дочь де Сента, то вы ей не нужны – и она сама с удовольствием разорвет все обязательства, наложенные на вас ее отцом. Сами посудите, она вас даже не знает, и все, что ее может волновать – это наследство отца. Зачем ей делить его с вами добровольно, отдаваясь под венец и беря вашу фамилию? Она со стопроцентной гарантией будет заинтересована в сохранении рода де Сент. Неожиданно Кроули кивнул. – Здраво, – произнес он. – В этой вашей женской логике, аббатиса, что-то определенно есть. Я подумаю над этим. Обещаю. Настало мое время удивляться. Что, так легко? Он просто согласился, без препираний и едких колкостей? Или кто-то подменил настоящего Кроули, а я не заметила. Путь тем временем продолжался, впереди – очередная остановка на ночлег. На этот раз маленькая деревушка, тут даже гостиниц не было – лишь с десяток домов, принадлежащих крестьянам. Полная глушь… – Разобьем шатры здесь, на окраине деревушки, – принял решение Кроули, осмотрев местность, а заодно бросил несколько золотых одному из своих людей, приказав: – Сходи в деревню, купи молока, хлеба и мяса. Пока слуга ушел, а остальные разбивали шатры, я бродила вокруг и от нечего делать разглядывала цветы на поляне, слушала вечернее стрекотание цикад, выдыхала дымный воздух и откровенно наслаждалась этой умиротворяющей обстановкой. – Аббатиса! Преподобная! – внезапно раздался нервный окрик. Я резко обернулась, и увидела того самого мужчину, которого послали в деревню за едой, он мчался обратно в компании крестьянина. Уж слишком простой была на том одежда. По их обеспокоенным лицам явно читалось: что-то произошло, но вот что? – Что случилось? – спросила я, когда эти двое остановились около меня, а крестьянин, переводя дыхание, даже рухнул на колени, начав креститься. – Да говорите уже. – Преподобная, помогите, – взмолился он. Вблизи стало понятно, что он уже не молод – лет сорок на вид, может, больше. – Моя жена… она рожает. – Та-а-ак, – опасливо протянула я, ощущая недоброе. – Нужно послать за акушеркой. – Не приедет. У нас нет денег на ее услуги, но вы, преподобная, знаю, вы можете помочь, – взмолился мужчина, цепляясь за полы моей рясы и начиная ее целовать. – В монастыри же приходит столько девушек на сносях Я знаю, вы можете… – Я-я… – кажется, от волнения я стала заикаться, но бедняк смотрел на меня с такой мольбой и одновременно священным обожанием. – Я не специалист в родовспоможении. – Бросьте, аббатиса, – Кроули возник откуда ни возьмись, будто назло. – Вам сто семьдесят, за эти годы кто угодно станет специалистом в чем угодно. Конечно же, преподобная поможет. Ведите нас. Где роженица? – Мамочка, – пробормотала я себе под нос… – Что вы там говорите, аббатиса? – подталкивая меня вперед, поинтересовался Кроули. – Молюсь… – то ли промямлила, то ли пропищала я. – За здравие молодой матери. – Это правильно! – похвалил Кроули. – Роды – это ответственный процесс. Тяжелый. Я вот как-то видел, как коровы рожают, – премерзкое зрелище, доложу вам. «Мамочка…» – еще раз произнесла я – на этот раз мысленно. Я не умела принимать роды, да что там принимать – я и о самом процессе знала в далекой-далекой теории. Что-то подсказывало, что даже любитель подглядывать за коровами – Кроули – гораздо опытнее в родовспоможении, чем я… – А сколько вашей жене лет? – с надеждой на лучшее произнесла я. «Хоть бы молодая, хоть бы молодая,» – щелкала четками я, будто отбивала себе барабанную дробь. – Так ровесница моя, сорок пятый годок пошел, – взволнованно начал просвещать меня мужик. – Это чудо господнее, что у нас появится ребенок. Представляете, преподобная, двадцать лет без дитяток жили, и тут на тебе – запузатилась моя ненаглядная. Немолодая, правда, но зачать помог Господь и тут поможет… Мои ноги невольно стали идти еще медленнее, я их едва не волочила. Пришлось обернуться на Кроули и состроить страшные глаза: – Вы что творите, лорд? – прошипела я. – Я ведь вправду не акушерка. А если осложнения, что я буду делать? Хотите взять на свою душу смерть новорожденного? Кроули, для которого происходящее, похоже, было если не веселой игрой, то каким-то развлечением, мгновенно потерял улыбку с лица. – Вы настолько не уверены в своем опыте? – В своем опыте я уверена, я не уверена в способностях старой женщины к легким родам, – в тон ему ответила я. – Я хоть и аббатиса, но чудес совершать подобно Богу не умею. Нужно послать в ближайший город за акушеркой. – Но у них нет денег, – напомнил мне Кроули. И я закатила глаза к небу. – У вас они есть, – припечатала я. – А еще люди и лошади. Так что не скупитесь, считайте, этим самым вы искупите один свой грех. – Это как? – мгновенно заинтересовался лорд. – Если ребенок родится здоровым, сегодня обойдемся без откровений. Мужчина задумался над условием такой сделки, и оно ему явно понравилось. Немного отстав от меня, щелчком он позвал своего человека, прошептал ему что-то на ухо и, сунув деньги, отправил восвояси. Я же, то и дело оборачиваясь, продолжала свой путь за крестьянином и пыталась хоть немного унять волнение. Что мне вообще делать с рожающей женщиной? Как-то ее успокоить, подбодрить? Помолиться вместе с ней? Как вообще принимают детей? Что мне придется делать, если акушерка не успеет? Вряд ли дети выпрыгивают прямо на руки к тем, кто их принимает? Или нужно будет тянуть? Если да, то с какой силой? От всех этих мыслей у меня начинали трястись руки и подламываться колени, волнение еще больше усилилось, когда мы подошли к покосившемуся дому, из которого раздавались стоны… Да еще какие…