Поджимаю губы: – Как ты попал внутрь? Наши мужчины встречают каждого у входа. Тебя бы ни за что не пропустили. – Это точно – веселится он, бегло глянув в сторону угла, из-за которого их можно увидеть – я не дурак, знал это с самого начала. Пролез через лаз позади. – Мы все отремонтировали. – Может, на этот забили. Но мне хватило размера дыры, чтобы пролезть. – Тебя могли заметить. Жмет плечами: – Наверное. Но, может ты забыла – я не из тех, (..я никогда не сдаюсь, роза. твоей семейке еще придется смириться со мной..) кто быстро сдается. – Нет, не забыла – отвечаю, внимательно наблюдая за каждой эмоцией на его лице, не упуская ни одного мимического движения. – Тогда не станешь задавать и вопроса, почему я здесь. – Да, не стану – едва слышно отвечаю – потому что куда я, (..это мой цветок и я никому не позволю у меня его забрать. куда ты, туда и я. так будет всегда..) туда и ты. – Да – широко улыбается он – ты помнишь. – Сложно забыть то, о чем вспоминаешь каждый день на протяжении нескольких лет. Вновь бегло глянув на мое кольцо, он уточняет: – Большая семья? – Если ты о детях, то у нас с Майком их нет. – Майком – повторяет он, стараясь как можно сильнее скрыть любые эмоции в голосе, но не выходит. – Это соглашение – напоминаю – я не имела права отказаться. – Это уже помню я – кивает он – но не хочу об этом говорить. – И о чем же хочешь? – Не о чем. Сейчас – не о чем. И вновь прижимает меня к себе, приникая губами к моим. Думаю, мы могли бы так стоять вечность, наслаждаясь друг другом, не веря в эту встречу в полной мере, если бы не приближающееся голоса из-за дома. Я резко отстраняюсь от него, обеспокоенно оглянувшись: – Это мои. Тебя не должны тут увидеть. – Завтра – он берет мое лицо в свои холодные ладони – запомнила, Роза? – Завтра – покорно повторяю, не до конца понимая, о чем он. – Завтра я буду ждать тебя здесь же. В полночь, в наше время. Ответь мне, ты придешь? – Приди и узнаешь – игриво улыбаюсь и он беззвучно смеется, вновь быстро прижавшись к моим губам. После чего, спешно поцеловав в лоб, тут же бросается с места и скрывается за следующим домом. Поправив волосы и надеясь, что не выгляжу слишком ошалелой, выхожу из-за угла. Благо, голоса, что мы слышали – уже скрылись с клиентами в одном из домом приема, потому меня никто не заметил. Вернувшись домой, понимаю, что есть мне совершенно расхотелось. Зато впервые за долгие годы действительно захотелось жить. 20 февраля 2002 года. Минувшей ночью мне пришлось приложить усилия, чтобы незаметно улизнуть из дома. Майк долго смотрел телевизор, и я уж начала думать, что ничего не выйдет – но когда в одиннадцать закончилась его программа, он пошел спать. Чтобы не вызвать подозрений я, как и всегда, отправилась вместе с ним. Однако, когда он захрапел – я осторожно (хотя, если уж он заснул, разбудит его только граната) выбралась из кровати. Наскоро в темноте захватила волосы заколкой, кое-как намазала губы блеском и, накинув пальто на плечи, выскочила из дома без четверти полночь. Благо, почти все в семье в это время спят – лишь в нескольких домах горел свет, но они были слишком далеко от нашего, чтобы меня заметили. И все-таки я старалась двигаться тихо, незаметно, перебегая от угла к углу, а пробегая по открытой местности сугробов мое сердце билось так сильно, что стало натуральным образом не хватать воздуха. Я была уверена, что придя раньше, мне придется ждать Дилана – но когда скользнула за угол означенного дома, его руки тут же крепким объятием сомкнулись на моей спине. Он принимается шептать мне что-то на ухо, покрывая шею поцелуями, но я толком ничего не могу услышать – так отбивает пульс в висках, что будто бы огромные часы пробивают полночь рядом со мной. Наконец, он тянет меня к двери дома. – Нет, нельзя – тут же спохватываюсь я – нас увидят! – На скорее тут увидят – улыбается он – внутри никого. Он незаселенный. Почему даже я это знаю, а ты, живя среди них, не в курсе? – В курсе – шепчу едва слышно, все еще не в силах поверить, что это и правда происходит. Внутри оказывается ненамного теплее, но зато, не включая свет, нас теперь хотя бы точно не видно. Дилан заправляет мои волосы за уши, с нежностью разглядывая каждый рыжий локон: – Я люблю тебя – заявляет он в несвойственном себе совершенно серьезной манере, внимательно глядя мне в глаза – я чертовски люблю тебя, Роза. Можешь делать с этим что хочешь, но я буду приходить сюда раз за разом. – И я убью тебя, если ты нарушишь это обещание – отвечаю я и он со смехом приникает к моим губам. Мы не виделись больше трех лет и, казалось бы, нам столько надо всего друг другу сказать – но слова будто бы исчезают, растворяются в воздухе, не успевая огласиться. Дилан прижимает меня к себе еще крепче и я чувствую его руки на своей талии, ниже. Обвив руками его шею, я понимаю, сколько многое теряла в разлуке с ним. Сколь многих чувств, ощущений и эмоций, способных испытать лишь при настоящей любви, я оказывалась лишена. Он снимает с меня пальто и отбрасывает его в сторону, словно какой-то мусор. Нами обуревает такая яркая и всепоглощающая страсть, точно не миновала этого периода разочарований, бессонных ночей и полного краха наших жизней в дали друг от друга. Дом не отапливается и едва мы зашли, из наших ртов даже не пропал пар при произношении слов, но на тот период, что мы сливаемся в нашей страсти – определенно не страдаем от холода. Уже позже, лежа на наших куртках (так как мебели тут никакой) на полу, я прижимаюсь щекой к обнаженной груди Дилана: – Куда я, туда и ты. Обещай, что больше не нарушишь своего обещания? С искренним удивлением он опускает на меня взгляд, чуть улыбнувшись: – А разве я его когда-то нарушал? Ведь в итоге я сейчас с тобой, Роза. Уже когда мы, лихорадочно озираясь по сторонам, выходим из дома и он вновь берет с меня обещание появиться здесь к полуночи, я уточняю: – Как ты собрался каждый день добираться сюда? У тебя есть машина? А если да, то куда ты ее ставишь, чтоб не заметили? С усмешкой щелкает меня по носу: – Ты не должна париться об этих пустяках, Роза. Такой прекрасный цветок просто должен расти, постоянно получать тепло и любовь. И не заморачиваться о глупостях. Для этого есть парни вроде меня. 13 марта 2002 года. Клиентов стало столько, что теперь Бардо обязал нас не только вести запись, но и делать предварительный обзвон каждого на случай неявки. Теперь наши пункты приемов больше похоже на какие-то бизнес-центры, а члены семьи на волков с уолл-стрит, точно знающих свое дело и за определенную сумму готовые помочь в установленных временных рамках. Мне это только на руку. Настолько занятые расширяющейся деятельностью и набирающей обороты популярностью, никто не замечает моего переменившегося настроения. Майк слишком занят работой днем и выпивкой вечером, чтобы это так же заметить. Мы продолжаем видеться с Диланом каждую ночь, и порой мне кажется, что только ради этих ночей я проживаю предшествующие им дни. Все световое время я не могу думать ни о чем, кроме того, что едва сядет солнце – я вновь его увижу. Никогда прежде, после отъезда их Хейдленда, я еще не чувствовала себя такой счастливой. 8 апреля 2002 года. Сегодня я сделала очередной тест. Мне пришлось сделать их около пяти, чтобы поверить, наконец, двум полоскам на них. Беременна. Опять. И впервые от другого мужчины.