– С тебя 15 баксов. Он смеется и достает потрепанный бумажник из штанов: – Н-да, а мне отец рассказывал, что в его время даже телефоны говорили бесплатно – подмигивает – я всегда подозревал, что он обводит меня вокруг пальца. Балабол, что с него взять. – Думаю, просто твой отец никогда не спрашивал телефона у ведьм. Меня отчего-то берет дикая гордость, когда я вслух обозначаю свою позицию в этом мире. Ведьма. Жду, что Дилан (пусть и знает это, раз пришел к Салемским потомкам) все равно растеряется, начнет как-то неловко пытаться сменить тему.. Но он лишь кивает, протягивая мне через стол нужную сумму: – Верно – дождавшись, пока я возьму, добавляет – хотя знаешь, он всю жизнь говорил, что женился на самой настоящей ведьме. Только моя мать почему-то всякий раз после этого огревала его по шее кухонным полотенцем. Не могу удержаться такому неожиданному повороту и хохочу. Тут же прикрываю рот ладошкой, но сделанного не вернуть. Парень довольно смеется и встает: – Еще увидимся, Роза. Мне рассказывали, что цветы надо поливать ежедневно. И дарить им больше тепла. Розы не любят холод. Это правда? – Розы могут приспособиться к любой обстановке. – Как по мне, когда речь идет о такой красоте, как Роза, то это все вокруг должны приспосабливаться к ней, но никак не наоборот. Когда Дилан ушел – Клара пожурила меня и сказала, что я вела себя как легкомысленная дурочка. Он потешался, точно придя в контактный зоопарк, а я и рада была помочь. Я разозлилась и сказала, что она зря наговаривает. В итоге мы поссорились. Но и плевать. Пишу, а в голове все звучат его слова «Розы не любят холод. Это правда?». Да, правда. 16 октября 1998 года. Поверить не могу! Он действительно пришел сегодня снова! Даже в то же время. За пару минут после полудня. Клара рвалась подойти сама, но я уже знала, что это мой прием. Потому, пользуясь молодостью, оббежала ее и уселась перед Диланом, стараясь волнение замаскировать отдышкой от спешки. – Привет – улыбнувшись, он протягивает руку. – Привет – на сей раз я принимаю ее и вкладываю свою ладонь, но вместо того чтобы пару раз тряхнуть в рамках рукопожатия, переворачиваю его ладонь, оставляя свою тыльной стороной сверху. Дилан быстро понимает намек и едва касается ее губами: – Мадмуазель – смеется он – нравятся замашки джентльменов? Я думал, это ушло в прошлое с каретами и корсетами. – Галантность это то, что всегда будет в моде. – Сколько у меня времени? – веселится. – Как у всех – жму плечами – полчаса и пятнадцать баксов. – Рыночные отношения – хохочет он – мне нравится. Что ж, вот деньги – кладет сильно помятые купюры на стол – только вот не уверен, что смогу каждый день так раскошеливаться. Что мне делать, когда я не смогу достать денег? Он пристально смотрит на меня. Невинно жму плечами: – Не приходить на прием. Он оценивающе продолжает смотреть еще пару секунд, после чего широко улыбается: – Ну да, разумеется. Что ж, ну раз сегодня мне все-таки повезло, то хотел бы рассказать о своей новой проблеме. – Они сыплются на тебя, я погляжу, как из рога изобилия. – И не говори. – И какая же неудача настигла тебя в этот раз? – Я проснулся посреди ночи и вдруг понял, что совершенно ничего о тебе не знаю. Какие ты любишь песни? Нравится тебе больше закат или рассвет? Какое твое любимое мороженое? Какой жанр кино? Как любишь проводить время? – Боюсь, это займет времени намного больше, чем один прием. – Что ж, тогда я буду просто обязан прийти снова. Мы болтали с ним без перерыва – ему было искренне интересно обо мне абсолютно все. И не о даре, услуги которого я предоставляла – а именно обо мне. О Розе. Его интересовала каждая мелочь, на которую я даже сама в себе не обращала внимание. Над некоторыми вопросами мне даже приходилось подумать. Например, я больше люблю активные танцы или медленные? А как сходу ответить, если я в принципе никогда ни танцевала? Ни те, ни другие? Я сорвала, но, кажется, он все понял. Я даже позабывала о времени и, наверное, проболтала бы с ним и того час, если бы к нам не подошла недовольная Клара и не заявила суровым тоном, точно плеткой отсекла, что время давно вышло и молодому человеку пора на выход. Дилан подмигнул и, встав, учтиво попрощался с Кларой. Однако сердце наставницы от этого не растаяло – и она вновь провела со мной обстоятельную беседу. Начала скандалить сильнее вчерашнего. Сказала, что я обращаю недозволительное внимание на городского мальчишку, когда, если уж возраст позволяет, мне пора заглядываться на кого-нибудь из наших мужчин, как того требует Соглашение. Я ответила, что это все вздор и она видит в силу своего сплетнического возраста интрижки даже там, где их в помине нет. Мы поругались намного сильнее обычного. Прежде я еще никогда не позволяла себе указывать на ее возраст. 17 октября 1998 года. Уже ближе к полудню я вся сидела как на иголках, в своем лучшем брючном костюме. Я собиралась надеть под джинсовку сарафан, но день, как будто назло, выдался ужасно пасмурным, ветреным и то и дело шел дождь. В летнем сарафане, раздуваемом в разные стороны, я выглядела бы просто до невозможности нелепо и глупо. В брючном костюме было ненамного теплее, зато смотрелся он гармоничнее. Темные обтягивающие брюки, приталенный пиджак поверх шелковой бежевой майки. Из-за этого наряда Клара с самого утра с меня глаз не спускает. Волосы правда пришлось собрать в дульку – ветер нещадно мотал кудри мне прямо по лицу, измазывая их в блеске на губах. И вот в полдень я заметила его, вышедшего из-за угла. Словно нарочно чтя эти пару минут «после полудня» он, не видя меня, остановился у угла и стоял там чуть меньше пяти минут, после чего беззаботной походочкой двинулся вперед. Пунктуальность в непунктуальности. В этом есть что-то забавное. Я выхожу к столику как раз вовремя, чтобы опередить Клару. Чувствую спиной ее стальной взгляд, но она решает не вмешиваться. Дилан улыбается своей ослепительной улыбкой и вновь протягивает мне руку. Но когда я ее подаю, он сам опускает свою нужным образом и едва ощутимо прикасается губами к моей. Я награждаю его легкой улыбкой. Он с весельем замечает: – Значит я сделал все правильно. – Значит ты понял все правильно – поправляю я – снова проблема? – О, целый чемодан – он усаживается напротив и весьма развязно складывает локти на стол, чуть наклоняясь ко мне – даже не знаю, с какой начать. – Боюсь, мы еще не разобрали предыдущую. – Да, но сегодня ночью я проснулся и понял, что не знаю одной гораздо более важной вещи, не дающей мне покоя. – И какой же? – вскидываю бровь. – Не знаю, какой получу ответ, если попрошу одну просто потрясающую девушку сходить со мной на.. прогулку? – Что ж – я делаю вид, что профессионально задумываюсь над его вопросом или даже ищу ответ в его энергетическом поле – думаю, ты не сможешь получить ответ, если не задашь вопрос. Он вскидывает брови, словно я действительно дала дельный совет, и щелкает пальцами: – Логично! Я жду, что он задаст этот вопрос – а я, разумеется, отвечу отказом. Но вопроса не следует. Мгновение я думаю, что он играется – но вот Дилан уже перескакивает на другие вопросы и я понимаю, что спрашивать он ничего не собирается. Интересовался ли он другой девушкой или просто нагло саботировал мой собственный интерес? В любом случае я хмурюсь и остаток приема отвечаю очень сухо и сурово. Думаю, Клара, если смотрит со стороны (а она точно смотрит) – останется в восторге. По истечению ровно тридцати минут, я складываю руки замком: – Время истекло. 15 баксов. – Да, конечно.