Они продолжили подниматься по лестнице, на короткое время прекратив разговоры. Потом Джил спросила: – Кросс, а ты думал о том, что можешь оказаться не единственным… таким? – Каким? А… Думал, – признался Кросс. – Но что толку? Даже если это и так, этого никак не выяснить – вряд ли человек будет распространяться на эту тему. К тому же он может находиться где угодно, в каком-нибудь Ластуре, например. – А если… – Джил запнулась на секунду. – Может быть такое, что Старики, что к тебе приходили, были… ненастоящими? Кросс задумался и помотал головой: – Нет, не думаю. К тебе Старик не приходил, Джил, поэтому ты не знаешь одну вещь: когда это случается, ты… ты словно чувствуешь исходящую от Старика… ауру. Я не знаю, как это объяснить, но я чувствовал это каждый раз. Перед голограммами, даже реалистичными, такого ощущения не возникает. – На самом деле, я, кажется, понимаю, о чём ты, – сказала Джил. – Когда Старики пришли к родителям, я чувствовала что-то такое. И, Мэйтт, ты ведь тоже… сталкивался со Стариками? – Да, – нехотя ответил законник. – Когда он пришёл за Дарри – я чувствовал. Но не тогда, когда я встретился с фальшивым Стариком в серверной. Кросс мысленно согласился. Если Мэйтт не врал, то Старик был фальшивкой, это точно. Только вот что это значит? Определённо, он хотел смерти Кросса. И очевидно, что это желание связано с его, Кросса, особенностью. Но почему «Старик» пришёл к Мэйтту именно тогда, а не раньше? И почему именно на Полюсе? Что ж, если повезёт и если законник прав – они узнают это там. Наконец лестница кончилась. Остановившись перед дверью, ведущей на улицу, Кросс ещё раз попросил Мэйтта «просканировать» окрестности. Получив в ответ кивок, он расстегнул молнию на боковом отделе сумки и приложил большой палец руки Босса к сканеру. Дверь с гулом отъехала назад и в сторону. Выйдя на улицу, Кросс отошёл на некоторое расстояние от входа и остановился, наслаждаясь порывами ветра после душного воздуха убежища. Джил последовала за ним. Громкий, протяжный звук, словно гигантский коготь, единым движением царапающий камень, заставил Кросса обернуться. Он увидел удивлённое лицо Джил, медленно, слишком медленно поднимающееся вверх, к источнику звука, и огромный монолит стены второго этажа, уже соскользнувший вниз. Кросс успел только выкрикнуть в сторону!, когда бетонная плита с чудовищным ударом и грохотом погребла под собой девушку, взметнув в воздух тучу пыли. Сверху, словно для того, чтобы закрепить результат, упало ещё несколько крупных кусков. * * * Мэйтт рванулся к Джил, как только услышал скрежет и увидел сыпавшуюся сверху пыль. Но раненую ногу свела судорога, и он упал головой вперёд, растянувшись на земле. Дерьмо. Не успею! * * * – Джил! Кросс бросился к ней, по пути избавляясь от сумки. Краем глаза он видел Мэйтта, почему-то поднимавшегося с земли. Законник тоже ковылял к девушке. Упав на колени возле завала, Кросс закричал: – Джил! Джил, ты там? Создатель Всемогущий, Джил, ответь! Тишина. Кросс, проклиная свою глупость, наконец додумался включить имплант. Джил, ты меня слышишь? Удивительно, но плита не расплющила Джил, и пока что она была жива. Однако мозг Кросса будто обожгло: он словно чувствовал боль в раздробленных костях и позвоночнике, чувствовал, как что-то с такой силой смяло хрупкую шею, что Джил не могла дышать. Её разум словно взбесился, вопя на тысячи разных голосов, и среди этой какофонии Кросс едва различал слабо оформленные, отрывистые мысли: Кросс! Помоги, вытащи меня отсюда! Мне очень больно! Пожалуйста, Кросс! Кросс принялся хватать куски бетона и отшвыривать их прочь, расчищая завал. Законник тоже присоединился к нему, рыча каждый раз, когда поднимал очередную глыбу. Вдруг словно холодные пальцы сжали сердце Кросса – он почувствовал, как сознание Джил начинает угасать. Он заработал с удвоенной силой, обдирая руки до крови об острые края обломков. Держись, прошу, Джил. Держись, не уходи. Нечем… дышать… больно… Кросс с Мэйттом раскидали все мелкие обломки, и у Кросса вдруг перехватило дыхание – он увидел торчащий из-под бетонной плиты изломанный окровавленный мизинец. Всего одна фаланга, которая подрагивала, казалось, сама собой. Кросс ухватился за край плиты, к нему присоединился Мэйтт, но они не смогли даже шевельнуть её, не говоря уже о том, чтобы приподнять. Джил? Джил?! – Джил! Ответа не последовало. Кросс оставил попытки поднять многотонный кусок бетона, и осторожно, почти нежно, дотронулся до фаланги замершего пальца. В мозгу Кросса яркой вспышкой полыхнула череда последних образов Джил – мужчина и женщина, держащие на руках ребёнка, девушка с татуировкой человека с пылающим сердцем в руке, хмурящийся Мэйтт и наконец, его собственное лицо. Затем всё оборвалось, и Кросс перестал её чувствовать. Прости, Сюзи. Прости, Джил. Я всех вас подвёл. Слёз не было – он все их отдал жене. Осталось лишь жгучее чувство опустошения. Кросс закрыл глаза, не отпуская пальца Джил. Тяжёлая рука легла на его плечо – Мэйтт, тихо шипя при каждом движении, опустился рядом с ним. По этому жесту Кросс понял, что Мэйтт тоже не слышит мысли Джил, что её больше нет. И Кросс был благодарен законнику за то, что он не стал ничего говорить. Никакие слова не могли исправить произошедшее. * * * Они сидели так какое-то время: Кросс машинально гладил мизинец Джил, рука Мэйтта покоилась на плече Кросса. В голове было пусто, все мысли куда-то делись. Неожиданно для самого себя Кросс услышал собственные слова: – Мы должны её вытащить. – Кросс… – Мне плевать, что ты скажешь. Плевать, что плита неподъёмна. Если понадобится, мы пригоним сюда херов кран, но мы должны вытащить Джил. – Кросс, я прекрасно понимаю твои чувства… – Если ты правда понимаешь, – Кросс взглянул на законника, – если ты действительно понимаешь, что я чувствую… то ты должен дать мне возможность увидеть её лицо в последний раз. Как ты видел лицо своего сына. У Мэйтта желваки заходили на челюсти, но он промолчал. После продолжительной паузы он сказал: – Хорошо. Кросс встал и отряхнул колени от пыли. Где-то поблизости должны быть погрузчики. Он повернулся и пошёл туда, где была припаркована машина. На машине Мэйтта они быстро найдут их и… – Кросс! Кросс, смотри! Он резко обернулся на взволнованный голос Мэйтта. Законник всё так же стоял на коленях перед плитой, из-под которой теперь струилось нестерпимо яркое сияние, настолько яркое, что Кросс был вынужден затемнить глазные линзы. Мэйтт же просто отвернулся. Свет становился всё насыщеннее, разгоняя ночную тьму, заставляя предметы и людей отбрасывать длинные чёрные тени. Вскоре Кросс тоже был вынужден отвернуться, поскольку линзы перестали справляться. Как только он отвернулся, лишив себя возможности видеть, подключились другие чувства. Зазвучали голоса, целый хор голосов, шепчущих, поющих, плачущих. Кросс ощутил холодное дыхание внезапно налетевшего ветра, и… И вдруг всё исчезло. Исчез свет, голоса, пропал ветер. Кросс бросился к бетонной плите, туда, откуда выглядывала фаланга пальца девушки. Тело Джил пропало. Глава 17 – Что это, нахер, такое было? Вопрос законника повис в холодном воздухе – Кросс не знал, как на него ответить. Нечто подобное он видел лишь в кино, но всё равно, если попытаться вникнуть в суть произошедшего, не имел ни малейшего представления, что это, нахер, такое было. Кросс посмотрел на Мэйтта: – Ты видел то же самое, что и я? Кивок. – Как… куда она делась? – Телепортация? – высказал предположение Мэйтт. – И тебя это не удивляет? – Не более, чем чтение мыслей.