— Тут, короче, такое дело… выдачу тела придется перенести. Судебный медэксперт кое-что обнаружил, поэтому назначили повторную экспертизу. — Что обнаружили? — нахмурился Макар. — Пятно на шее. Похоже на сдавливание. Но это еще ничего не значит. А то вы сейчас напридумываете себе! Знаю я вас. Чуть что, сразу жалобы строчить, — добавил следователь. — Старушка могла и сама… Чердынцев фыркнул, но сдержался, подумав, что ведь и на самом деле, могла сама… Схватилась за шею в минуту тревоги или боли. Бывает же. Ерохин кашлянул, будто хотел сказать какую-то колкость на выпад Макара, если бы тот начал возражать. — И когда будут известны результаты? — спросил Чердынцев. — Обещали к обеду. А там как получится. — Другого ответа я и не ждал. Ладно, я предупрежу всех, — не скрывая язвительности, ответил Макар: — А ты сам-то, что думаешь обо всем этом? Только честно? — А я по телефону подобные вещи не обсуждаю, тем более с теми, кто лучше всех все знает, — съехидничал Ерохин. — Понятно, — усмехнулся Макар. — Может мне тогда в ресторан тебя пригласить для разговора? — А ты попробуй, пригласи! — Всего доброго, товарищ следователь! Ваш звонок был очень важен для нас, — продекламировал Чердынцев и выключил телефон. Он отошел на несколько шагов и снова посмотрел на окно Ждановой. Увидел несколько горшков с цветами и горлышко какой-то то ли вазочки, то ли бутылки. Никакого движения и света не наблюдалось. "Вцепилась в горло старухи, чтобы выпытать что-то у нее? Искала драгоценности или деньги? Да, пускать в свой дом чужих людей чревато… Что может заставить человека пойти на такое? Особенно женщину, мать? Бедственное положение? Возможно… — Макар покачал головой. — Горецкая могла и просто довести ее до ручки, это она могла…" Если бы Чердынцев услышал подобную историю просто от кого-то из знакомых или по телевизору, то, разумеется, не стал бы копаться в ней, а просто осудил преступника. И сейчас он не оправдывал поступок домработницы. Мотив преступления был так очевиден, что другого не приходило на ум. Выражаясь словами известного киногероя, хотелось сказать: преступник должен сидеть в тюрьме! И, собственно, точка. А вот ребенок не виноват, и его искренне жаль. Что его ждет? Детский дом? Нет, дети не заслуживают подобной участи. Почему же родители не думают о том, что творят?! Если бы каждый… — Дядя, привет! Макар вздрогнул и, опустив глаза, увидел девочку, с ног до головы заляпанную снегом. Из-под меховой шапочки торчал край еще одной, потоньше, а тяжелые от наледи рукавички свисали из рукавов комбинезона почти до земли. "Я за всю жизнь, кажется, столько детей не встретил, сколько за один сегодняшний день…" — Привет, — Чердынцев покрутил головой в поисках взрослых. Склонив голову, насколько позволял намотанный шарф, пигалица смотрела на него и радостно улыбалась. — Светка! — окликнули девочку с горки. — Ну-ка иди сюда! Сейчас получишь у меня! Нельзя с чужими дядьками разговаривать! Один из мальчишек отделился от компании и понесся в сторону Чердынцева. Макару даже показалось, что парнишка вознамерился сбить его с ног, поэтому он просто поднял руки, показывая свои самые добрые намерения. — Это знакомый дядя! — девочка утерла нос ладошкой и топнула ногой. Мальчик остановился в двух шагах от Макара и схватил Свету за конец шарфа. Потом воинственно посмотрел на Чердынцева. Но уже через секунду взгляд его изменился и стал удивленным. — А я вас узнал! Вы нам пирожные купили в кафе! И тут Чердынцев удивился. — Ну надо же! — воскликнул он, протягивая мальчику руку. — Привет! А вы здесь живете? — Ага, — рука паренька была холодной и мокрой. — Вот в этом подъезде. На первом этаже. — Вот это да! А вы случайно не знаете… — начал было Макар. — Светка, Дима, ну-ка марш домой! — в форточке показалась голова их матери. Светлые волосы свесились на одну сторону, когда она повернулась лицом к детям и Макару. — Здравствуйте! — ошалело поздоровался Чердынцев с женщиной из придорожного кафе. Белокурая голова скрылась, а уже через пару минут дверь подъезда распахнулась, явив мать Светы и Димы в накинутом на халат пуховичке. Обутая в домашние тапки, она осталась за порогом, разглядывая Макара. — Вы? — ее светлые брови приподнялись, а губы дрогнули в улыбке. — Надо же… — потоптавшись на месте, она обратилась к детям: — Чего стоим? Кого ждем? Сказала же, марш домой! — Ну, мам! — закатил глаза мальчик. — Ведь только вышли! — Два часа назад! — отчеканила она. — Сопли уже к подбородку примерзли! — Да бли-и-ин! — Дима поплелся к подъезду, продолжая тянуть за собой сестру за шарф. — А вы к кому? — спросила блондинка, отцепляя дочь от сына и отвешивая тому подзатыльник. — Понимаете, я ищу одного человека… Женщину. Дело довольно щекотливое, я бы даже сказал, криминальное… — О как! — растерялась блондинка. Приподняв одну ногу, она прижала ее к другой. — Вы замерзнете, — сказал Чердынцев и ухватившись за дверь поверх ее головы, заставил женщину отступить вглубь подъезда. — Простите, что не приглашаю в дом, — она стянула полы пуховика и с некоторым подозрением посмотрела на Чердынцева. — Мы только приехали, дома бардак. Пока готовила и прибиралась, детей гулять отправить пришлось. Сейчас накормлю и спать уложу. Устали мы очень. С похорон… — — Я понимаю, — кивнул Макар. — В общем, я ищу Серафиму Жданову. Мне сказали, что она живет в этом подъезде. — Симу? А вы ей кто? — Никто. Я родственник Амалии Яновны Горецкой, актрисы. Она умерла пару дней назад. При очень странных обстоятельствах. А Жданова работала у нее домработницей. И сбежала, когда… — Сима?! — женщина отшатнулась и схватилась за перила. Полный непонимания и тревоги, взгляд ее устремился в сторону. — Вас как зовут? — спросил Макар и тут же представился сам: — Макар Чердынцев. — Валентина… — растерянно произнесла блондинка. — В полиции сейчас полным ходом идет расследование, ее уже ищут. А я подумал, может быть кто-нибудь видел ее, знает, где она может скрываться? Валентина помотала головой и приложила ладонь ко лбу. Дверь квартиры приоткрылась, и в проеме показались два красных любопытных носа. — Мам? — Ну-ка брысь! — зашипела на них мать, и когда дверь захлопнулась, посмотрела на Макара таким взглядом, что его пробрало до печенок. — Я не знаю, почему вы решили, что Сима может быть причастна к такому… такому… Грудь ее тяжело вздымалась, но Макар терпеливо ждал того, что она скажет. Облизав пересохшие губы, Валентина поднялась на одну ступеньку. — Я никогда… Слышите? Никогда не поверю, что Сима способна на что-то плохое. Никогда! И никто не сможет убедить меня в обратном! — она поднялась на площадку и ухватилась за дверную ручку. — Конечно, я понимаю, что вы чужой человек и не знаете того, что знаю я. Но поверьте, Сима совершенно ни при чем! — Тогда, где же она? Что скрывает? — настойчиво спросил Макар. — Поверьте, я всего лишь хочу узнать подробности той ночи, когда умерла Горецкая. — Я не понимаю… Какая Горецкая? О чем вы вообще толкуете? Сима же работает в… в… — она потерла виски. — Никак не вспомню название. Она говорила мне… Что-то ей на бирже предложили, в свободном графике… У нее же ребенок маленький, она не могла! И потом, она неделю меня подменяла — в саду снег чистила. — Валентина выдохнула. — Бред какой-то, честное слово. — Открыв дверь, она крикнула внутрь квартиры: — Дима, суп наливай! Света, проследи, чтобы руки были чистые! — затем сказала уже почти ровным голосом: — Я вам еще раз повторяю: вы что-то напутали. — В полиции разберутся, — Макар прошагал мимо Валентины, поняв, что ничего конкретного от соседки Ждановой он не добьется, и совсем не ожидал получить тычок в спину. Развернувшись, он уставился на Валентину с высоты своего роста и увидел ее покрасневшие глаза. — Что же вы за человек такой? Кажется, я в вас ошиблась. И если бы могла, то отдала бы вам эти чертовы пирожные обратно! — Я не ем сладкого, — хмыкнул Чердынцев. — Может быть вы и в отношении вашей Симы ошиблись? — Он поднялся выше и, протянув руку, нажал на кнопку звонка. Прислушавшись к трели, не уловил больше никаких звуков. Валентина следила за его действиями и кусала губы. Потом достала телефон и нажала вызов. — Кому вы звоните? Судя по лицу женщины, ей тоже никто не ответил. — Куда она могла уехать, Валя? — сурово спросил Макар. — Ей некуда ехать. У нее никого нет. Она же девчонка совсем… — Глупая? — Нет, сами вы… — огрызнулась Валя. — Серафима замечательная! Добрая, ответственная… Чердынцев усмехнулся. — Вы не верите мне, потому что не знаете ее! — ответила на его ухмылку Валентина. — Ладно. Возможно, мне и знать ее не придется. Пусть с этим разбирается полиция. Но подвергать ребенка опасности, я считаю, ни одна ответственная мать не станет. Получается, у вашей замечательной Симы или снесло крышу, или крепко прижали преступные обстоятельства. Короче, вот вам мой телефон на всякий случай. Если она позвонит, объясните ей, что нужно прийти в полицию и рассказать все как было. Лично у меня нет никакого резона преследовать эту вашу Симу, но вы же понимаете, Валя, что преступление не может остаться безнаказанным. Чердынцев сунул в руки остолбеневшей соседке свою визитку и направился на улицу. Настроение его было испорчено, будто он обляпал собачьим дерьмом дорогие брендовые туфли. Но ведь он сам полез во все это, так что винить кого-то другого было бессмысленно.