Когда их взгляды пересеклись, Макар уселся на пол и обхватил колени руками. Лицо Симы раскраснелось, а с губ не сходила улыбка. — Воды хватит? А то я могу на колонку сходить, — предложил он. — Хватит, — кивнула она. — Я днем набрала… Макару показалось, что плечи ее напряглись, а голос погрустнел. В этот момент к нему подбежал Илюша и, вдруг, обняв за плечи, прошептал на ухо: — Смотри, смотри, Чихун сосиску ест… — глаза мальчика были полны восторга. — Эх, ну мы и хозяева… Стыд нам и позор! Собаку голодом держим, — посетовал Макар. — Запомни, парень, мы в ответе за тех, кого приручили. Сначала надо накормить животное, а только потом садиться за стол самому. Мне вот интересно, а кто же ему сосиску из пакета дал? Илюша хихикнул и закрыл лицо ладошками. Макар потрепал его по макушке, а затем прижал к себе. Мальчик замер и засопел на уровне его плеча, а Чердынцев крепко зажмурился, впитывая и запоминая это ощущение. — Кажется, все готово, — Серафима сняла сковороду с плитки и поставила ее на стол. — Посуды здесь мало, но мы что-нибудь придумаем. Что это вы затихли? — взмахнув полотенцем, она развернулась и сжала ткань в руках. Чердынцев поглаживал Илью по спине, а мальчик, положив голову ему на плечо, задумчиво смотрел перед собой. Щенок, выпятив розовеющее сквозь шерсть пузо, тихонечко млел рядом с печкой. Сима обхватила себя руками. — Я даже представить себе не могла, что так может быть… Макар вздрогнул от ее слов и, легонько хлопнув Илюшу по попе, деловито спросил: — Ну что, боец, пора подкрепиться? Кажется, мама заскучала. — Пора! — притопнул ногой мальчик. — Я могу слона съесть! — Наш человек, — хмыкнул в ответ Чердынцев. — Тогда тебе слона, а мне бегемота. Договорились? — Да! Мама я буду руки мыть! Сам! — Илюша потащил табуретку к умывальнику и, взобравшись на нее, коленями, зазвенел металлическим клапаном. Макар поднялся с пола и подошел к Симе. Провел костяшкой указательного пальца по ее щеке: — Нам надо поговорить. — Да, конечно… — выдохнула она и быстро отвела взгляд. Чердынцев подумал, что она неправильно истолковала его слова, поэтому обнял за плечи и развернул к себе: — Он все слышит и понимает. — Да-да, — кивнула Сима. — Скажи только, все так и думают, что это я сделала? — Я так не думаю. И Ерохин, это следователь, занимается делом серьезно. Горецкая совсем не та, за кого себя выдавала… — Что ты говоришь? — пораженно воскликнула Серафима. — Я не понимаю… Она актриса, я это точно знаю. И все знают! К тому же, она твоя родственница, разве не так? — Так, но… — Я все! — Илюша, вытянув мокрые ладошки, подбежал к ним, и Сима насухо вытерла их полотенцем. — Садимся. Макар, мой руки, — она многозначительно посмотрела на Чердынцева. — Макар, мой руки! — повторил за ней Илья. Сима и Чердынцев переглянулись, но промолчали. После сытного ужина Илюша совсем разомлел и смог съесть только половину небольшого куска торта. Выглядел он довольным, разрумянившимся и сонным. Макар смотрел, как он полощет рот, как Сима снимает с веревки чистые трусики и маечку и прикладывает их к своей щеке, вероятно проверяя их сухость. — Я уложу его, а потом спущусь, хорошо? — сказала Сима. — Ты же останешься с нами? — осторожно спросила она. — Конечно, — ответил Макар, подумав, что договорился встретиться с Ерохиным утром. Ничего конкретного о том, сколько еще Симе и Илье придется оставаться на даче, он сказать не мог. Но надеялся, что ситуация как-то изменится в самое ближайшее время. — Хочешь, я покажу тебе, как умею считать? — Илюша склонил голову набок и зевнул. — Милый, сейчас мы пойдем спать. Завтра покажешь, хорошо? Иди ко мне, — сказала Сима. — А можно, я сам отнесу его? — вызвался Макар. Сима вопросительно взглянула на сына. И, когда тот протянул руки, Чердынцев бережно поднял его со стула. Илья обхватил его за шею. Пока они шли к лестнице, мальчик стал водить пальчиком от картины к картине: — Один, два, три… Четыре, пять. Ой-ой, стой, Макар! Чердынцев остановился перед ступенькой и едва дотронулся кончиком носа до пухлой детской щеки. — Шесть… — Илюша снова зевнул и еще крепче схватился за шею Макара. — Семь… Щекотно! — он хитро посмотрел на Чердынцева. — Ты меня щекочешь! — Я колючий, да? Как ежик? Илья провел ладошкой по подбородку Макара и приподнял брови: — У тебя борода будет? Как у гнома? — Хм, для гнома я слишком большой. Торопился к вам, вот и не успел побриться. Ты уж прости меня. — Хорошо, что ты приехал. — Хорошо, — улыбнулся Макар. — Ну что, медведя берем? — Берем! — Сима, возьми медведя и одеяло наверх, хорошо? — Я сейчас! Белье поменяйте, — она просунула вещи Чердынцеву под мышку. В спальне Макар аккуратно посадил мальчика на постель. — Так, боец, давай менять труселя! — Я сам! — Конечно, сам! Только по-быстрому, чтобы попа не замерзла! — У меня какая-то нога застряла, — запыхтел мальчик. — Какая? Третья или пятая? Разве ты осьминог? Илья захохотал и упал на спину. Макар стащил с него штаны и колготки, а затем натянул трусы. — Так, теперь майку… И футболку… Ныряй под одеяло скорее! Сима поднялась минут через пять, и Макару показалось, что у нее припухли глаза. Но она быстро прижалась и скользнула губами по его щеке, и поэтому он не смог разглядеть их поближе. Ладонь его легла на ее талию, И Сима подалась навстречу, снова коснувшись губами уголка его рта. — Спасибо… — Вот еще, — пробурчал Макар и положил медведя в ногах у мальчика. — Ложись, — обратился к девушке, — я вас накрою. — Подождешь меня внизу? — спросила она. — Минут десять. Я только Илюше сказку расскажу… — Конечно, — Макар хотел было нагнуться и поцеловать Илюшу, но тот сам протянул к нему руку. — Спокойной ночи! Завтра мы пойдем с тобой играть в снежки. — Хорошо! На кухне Макар подошел к окну и задумчиво посмотрел в ночную тьму. "Горецкая велела ей ехать сюда, в Кураево. Но почему? Зачем?" Он выключил свет и снова поднялся в спальню. Присев на край кровати, прислушался к дыханию Симы и ребенка. От печки веяло теплом. Облокотившись на спинку, Макар закрыл глаза. Через некоторое время его обожгла мысль: "А как Сима попала в дом? Старуха дала ей ключи?" Склонившись, Чердынцев прошептал: — Сима, ты спишь? Губы ее дрогнули в легкой улыбке. — Зачем старуха послала тебя сюда? И как ты в дом попала? Сима заворочалась и, положив руку ему на колено, уткнулась лицом в его бедро. Макар погладил ее по волосам и снова спросил: — Горецкая тебе ключ дала? Сима вздохнула. — Дала ключ? Когда?