– Но у нас нет других, а Миро нужна наша помощь! Он отправился в это путешествие только затем, чтобы помочь нам. Значит, теперь наша очередь спасти его. Твоя очередь быть рыцарем! Мари с усилием сглотнула. – Настоящим рыцарем, как в твоём спектакле? – Да, если хочешь. – Значит, больше никаких эпизодических ролей? – Нет, – твёрдо пообещала Имоджен. – Теперь только главные роли. Мари поставила ногу на глетчер. – Отлично, – кивнула Лофкинья. – Идите за мной. И трое путниц нетвёрдым шагом побрели вперёд. Для того чтобы удержаться на ногах, требовались предельная собранность и размеренный темп. Имоджен несколько раз поскользнулась, но не упала – верёвка Лофкиньи отлично делала своё дело. Ленты ослепительной синевы разбегались во все стороны под ногами Имоджен. Лофкинья вела их в обход глубоких трещин и зияющих провалов. Имоджен становилось не по себе, когда она проходила мимо них. Мало ли, кто мог прятаться там, в глубине? Когда они добрались до противоположного края глетчера, Лофкинья отвязала верёвку. Вершина горы Кленот вздымалась прямо перед ними, её зубчатые скалы торчали из снега, как зубцы гигантской короны. – Здесь живёт Модри Краль, – с нескрываемым восторгом в голосе проговорила Лофкинья. – Таких пещер вы никогда в жизни не видели! Там огромные высоченные своды, в стенах сверкают драгоценные камни, а в самом центре всю зиму пылает огромный костёр. Они стали карабкаться вверх по скалам, иногда опускаясь на четвереньки. Вскоре Имоджен с тоской подумала о каменной тропе. В тени горы было гораздо холоднее, чем на отрогах, и очень скоро кончики её пальцев совсем окоченели, хотя на ней и были тёплые варежки. Имоджен сжимала и разжимала кулаки, пытаясь хоть немного отогреть руки. Лофкинья остановилась перед чёрным отверстием в склоне горы. – Это кратчайший путь в пещеры скретов, – сказала она. Вход в тоннель окаймляли ряды сосулек, похожих на длинные ледяные клыки. – Мы как раз вовремя. Через несколько недель эти сосульки дорастут до пола, и тогда тоннель закроется до весны. Она наклонилась и прошла под сосульками. Девочки последовали за ней. Лофкинья вытащила из своего мешка факел, зажгла его, и свет озарил огромный коридор, стены которого были покрыты изморозью. Холод здесь стоял немыслимый. Имоджен мгновенно промёрзла до костей, несмотря на шубу. С потолка свисали гроздья сосулек – грозных, но невероятно красивых. Они пустились в путь в толщу горы, и вскоре Имоджен стало казаться, будто она слышит, как поют сосульки. Каждая ледышка звенела на одной ноте, как стеклянный стакан, если провести по его ободку мокрым пальцем. Имоджен задумалась, слышат ли скреты это пение. – Ты когда-нибудь видела Модри Краля? – спросила она. – Несколько лет назад, – ответила Лофкинья. – До того, как было украдено Сердце горы. – И какой он с виду? – Тогда он не убивал людей. Тот Модри Краль, которого я знала, был мудрым и справедливым. – Но скреты постоянно убивают людей в Ярославии! – Думаю, он изменился… Скоро мы узнаем, как сильно. Тоннель петлял, уходя всё глубже в гору. Девочки шли за Лофкиньей мимо ледяных колонн, собранных вместе, как трубы церковного органа. Мари снова начала напевать себе под нос, и на этот раз Имоджен узнала мотив. Это была та самая привязчивая песенка из фильма о мальчике, убившем дракона. Имоджен хотела приказать Мари замолчать, но потом передумала. Возможно, песня помогала ей храбриться. Когда тропа стала медленно подниматься вверх, холод и лёд начали потихоньку отступать. Из-под ледяной корки показались стены тоннеля. Они были вырублены в грубом камне, а в некоторых местах почему-то покрыты перьями. – Как красиво! – поразилась Имоджен. Только подойдя вплотную, она с изумлением поняла, что это были не перья, а бабочки, сидящие на стенах, сложив крылышки за спиной. У некоторых на крыльях был узор в виде открытых глаз, другие просто мерцали в тусклом свете. – Не трогай их! – предупредила Лофкинья. – Они живые? – спросила Мари. – Да. Просто спят. «Выходит, Йедарш был прав, – подумала Имоджен. – Скреты в самом деле дружат с мотыльками». Может быть, она не ошиблась и в сумеречной бабочке? Имоджен всем сердцем надеялась, что эта бабочка не случайно прилетела в её мир. Если допустить, что Краль нарочно послал её, чтобы привести их в свой мир, значит, он мог точно так же отправить их обратно. Ледяной тоннель шёл всё выше. – Осталось уже совсем немного, – сказала Лофкинья. Когда впереди показалось оранжевое свечение, Имоджен почувствовала, как внутри у неё всё натянулось от волнения. Ноги не слушались. Конечно, она очень устала от многодневного перехода, но сейчас дело было не в усталости. Она просто боялась. На память ей снова пришли мамины слова: «Мы всегда будем втроём, Имоджен. Что бы ни случилось». Девочка сощурилась и зашагала в сторону света. Глава 77 С каждым шагом оранжевый свет становился всё ярче. Имоджен потянулась к своему мечу, но Лофкинья её остановила. – Никакого оружия. Мы должны показать, что пришли с миром. Тоннель вывел их в гигантскую пещеру с высоченным потолком и огромным костром посередине. Пламя ревело так громко, что приходилось кричать, чтобы быть услышанными. – Какой огромный костёр! – воскликнула Мари. – Не то слово, – кивнула Имоджен. – Что? – Я говорю, не то… ладно, неважно. – Это огонь, который скреты поддерживают всю зиму, – объяснила Лофкинья. – Чувствуете, какой жар? Она сняла варежки и вытянула руки. Имоджен последовала её примеру, и вскоре её нос и пальцы полностью согрелись. Она даже придумала шутку про горячий приём, но, подумав, решила не торопиться произносить её вслух. – Где же все скреты? Мы пришли туда, куда надо? Лофкинья прижала палец к губам и показала вперёд. По другую сторону костра двигались какие-то тени. Не успели трое непрошеных гостей спрятаться за ближайшую колонну, как появились скреты. Они тащили какой-то большой кувшин и о чём-то оживлённо спорили. Имоджен не слышала слов, но видеть чудовищ, поглощённых разговором, было странно и неестественно, всё равно что наблюдать за макаками, танцующими танго. «Наверное, – подумала девочка, – даже чудовища не всё время убивают людей». Скреты скрылись за дверью в стене пещеры, и у Имоджен ёкнуло сердце. Эта дверь выглядела в точности так же, как та, что была в дереве! Та же форма. Такая же ручка. Даже по размеру она была точно такой же, как будто сделана для ребёнка… или для скрета. Имоджен бросилась к двери и прижалась к ней ухом. Изнутри доносился шум, но невозможно было понять, что происходит внутри. Девочка обернулась на Мари и Лофкинью. Они кивнули, и тогда она приоткрыла дверь. За ней были музыка, свет костра и скреты. Очень много скретов. Они сидели за длинными столами и поедали туши каких-то животных. При этом они орали, стучали по тарелкам и опрокидывали питьё в разинутые пасти. Имоджен впервые видела такое отвратительное поведение за столом. Повсюду стоял густой запах варёного мяса. Во главе самого длинного стола сидели скрет с короной на голове и человеческий ребёнок с широко расставленными глазами, смуглой оливковой кожей и копной растрёпанных каштановых волос. Его щёку пересекал глубокий шрам. Мальчик не притрагивался к еде. – Миро! – закричала Мари, и все обернули к ним головы. Сотни круглых светящихся глаз уставились на новоприбывших, как косяк хищных рыб смотрит на свою добычу. Имоджен придвинулась поближе к Лофкинье, Мари – к Имоджен. Воцарилась жуткая тишина. Первым заговорил скрет в короне: – Должно быть, это и есть те самые друзья. Боюсь, мы не оставили вам ничего от нашего пиршества. – Ваше величество, мы просим прощения за вторжение, – сказала Лофкинья и поклонилась так низко, что капюшон её шубы коснулся пола. – Шпица сообщил нам о вашем скором приходе, – Модри Краль кивнул на скрета с шипами вдоль спины. Имоджен сразу узнала в нём грубияна, которого они встретили в лесу. – Мы пришли предложить вам сделку, – продолжала Лофкинья. Краль взял со стола кость и оторвал от неё остатки мяса. – У вас нет ничего стоящего.