А я, получается, сообщница Поппи. Глава 11 Эмилия Каждое воскресенье после мессы в церкви Святого Афанасия вся наша семья обедает в квартире бабушки. Мы усаживаемся за особый, сделанный на заказ стол из орехового дерева. Стол этот составляет восемнадцать футов в длину и накрыт тремя старинными скатертями, на каждой из которых пятен больше, чем на фартуке винодела. Мы садимся все на те же старые стулья – а их у Розы две дюжины – и ведем все те же разговоры. Никто не нарушает традицию, разве что изредка дядю Винни вдруг вызывают на работу или у мужа Дарии случается приступ воскресной простуды. Сегодня нас за столом четырнадцать человек, включая Мэтта, которого я позвала для моральной поддержки. Дария с девочками принесли две буханки хлеба и банку оливок с чесноком. Донни сегодня тоже пришел на семейный обед. Они с Мэттом смотрят в гостиной бейсбольный матч, а дядя Дольфи тем временем гневно разглагольствует о застройке на Сорок второй улице. – Шесть этажей. Это уже слишком, скажу я вам. Никак не вписывается в архитектуру нашего района. Я хожу из комнаты в комнату, слышу обрывки разговоров и стараюсь держать себя в руках. – Новый парень Люси ну очень симпатичный, – шепотом сообщает тетя Кэрол тете Этель. – Думаю, у них получится хорошая семья. Мне становится тошно. Кэрол говорит о том придурке, который продинамил Люси. Вероятность того, что у них все получится, примерно такая же, как того, что дядя Дольфи вдруг переключится с оперы на рэп. – Eccellente![14] – восклицает Этель и, склонившись к собеседнице, понижает голос: – Дух предсказал мне un matrimonio presto[15]. Тетя Кэрол смеется: – Твой дух прав… Свадьба на носу, но мы должны держать это в секрете. Путь Люси сама расскажет тебе о своем новом кавалере. Моя племянница Мими отрывается от игры в планшете и восклицает: – Я так люблю секреты! В два часа дядя Дольфи хлопает в ладоши и зовет всех к столу: – Mangiamo![16] Мэтт усаживается рядом с Кармеллой, старшей сестрой Люси. Моя двадцатичетырехлетняя кузина сегодня выглядит лучше некуда: черные кеды-конверсы и красная помада. В прошлом месяце она уволилась из банка и теперь потчует Мэтта ужастиками о неудачных собеседованиях. Я помогаю бабушке подать закуски, а затем и дымящиеся миски с равиоли. Папа разливает вино. Голоса сливаются в общий хор, вилки клацают о тарелки. Мы чокаемся бокалами с вином, отрываем корки хлеба и обмакиваем их в оливковое масло, смешанное с травами. Но мне кусок в горло не лезет. – Buona pasta, Rosa[17], – хвалит хозяйку тетя Кэрол. – Il migliore![18] – соглашается дядя Винни. Я при первой возможности встаю из-за стола, чтобы убрать тарелки. Прохожу мимо отца, когда он вносит следующее блюдо – каре ягненка. – Ты как, Эмилия? – спрашивает он. – Что-то нынче бледненькая. – Все в порядке, – вру я в ответ. Ягненок выше всяких похвал, но мне не до еды. Жду, когда подадут шоколадный торт с амаретто и разольют по рюмкам граппу. Голоса звучат тише, движения замедляются, сытые тела оседают на стульях. Люси перехватывает мой взгляд и постукивает пальцем по часам. Она не меньше моего хочет, чтобы все это поскорее закончилось. Сердце громко бухает в груди. Я выпрямляюсь, прокашливаюсь и, стараясь не глядеть на бабушку, говорю: – У меня есть новости. Дария, которая сидит напротив меня, шикает на девочек: – Тихо! Тетя Эмми хочет поделиться с нами каким-то известием. Мими округляет глаза: – Ты нашла себе жениха? Все смеются. Все, кроме Мэтта. Он приподнимает одну бровь, и я отвожу взгляд. – Нет! – Я машу рукой на Мими и собираюсь с духом. – Я лечу в Италию. Дария меняется в лице. Все умолкают. Краем глаза вижу, как бабушка осеняет себя крестным знамением. Мэтт оглядывает всех сидящих за столом и приходит мне на помощь: – Да, так и есть. Эмилия летит в следующем месяце. Восемь дней в Италии. Круто, да? Все присутствующие растерянно переглядываются. А потом семья постепенно обретает голос. – Почему она вдруг собралась в Италию? – Надеюсь, это безопасно? – Только не для молодой женщины. – В Европе сейчас наблюдается жуткий рост преступности. – Да уж. А еще там эти террористы. – И цыгане. Мигом обчистят. Да так, что и не заметишь – такой вороватый народ. Мэтт трет лоб и поглядывает на меня. Я заставляю себя улыбнуться: – Не накручивайте себя понапрасну, все не так страшно. Это же Италия, наша родина. – И ты отправишься туда одна, Эмми? Люси закрывает глаза, как будто приготовилась получить удар под дых. Все взгляды направлены на меня. – Нет. – Я смотрю на скатерть. – Вместе с Лучаной. – С кем? – Тетя Кэрол резко поворачивается к дочери. – Ты же не полетишь в Италию? Правда? Я комкаю салфетку на коленях: – Мы обе едем туда с тетей Поппи. Все умолкают, в комнате становится необычайно тихо: кажется, муха пролетит – услышишь. Я поглаживаю шрам. Наконец бабушка со скрипом отодвигает свой стул от стола, молча встает, берет чашку эспрессо и направляется в гостиную с таким видом, будто не слышала ни слова из того, что я сказала. Папа и дядя Винни сидят на корточках возле кресла бабушки и пытаются как-то ее утешить, а тетя Кэрол засыпает вопросами Люси. Я убираю со стола и стараюсь не подслушивать. – Лучана, о чем ты только думаешь? Хочешь оставить своего нового кавалера ради какого-то путешествия? Смотри, упустишь свой шанс. Я складываю тарелки в стопку. Атмосфера накаляется. У Люси на лбу вздувается вена. Повернувшись к матери, моя кузина шепчет сквозь зубы: – Тетя Поппи обещала снять это чертово проклятие, если я поеду в Италию. У тети Кэрол глаза буквально лезут из орбит, она наклоняется и хватается за грудь: – Что? Да неужели? Мне становится тошно, я опускаю голову и проклинаю себя… и Люси… и тетю Поппи. Я мою на кухне бокалы, и меня всю трясет от бессилия. Неужели среди наших родственников не найдется ни одного нормального человека, который поддержал бы меня и Люси, просто сказал бы, что рад за нас, и пожелал бы отлично провести время в Италии. Но нет, никто из них не осмелится произнести это вслух, все боятся расстроить бабушку Розу. Она всех под себя подмяла, всех контролирует, включая и меня. Вернее, контролировала до этого момента. Подходит папа и ставит свою тарелку на стол: – Восемь дней в Италии. Долго же тебя не будет в магазине. – Ага. И вообще-то, не восемь, а десять, прибавь еще два дня на дорогу. Папа быстро оглядывает кухню, а потом наклоняется ко мне и говорит на ухо: – Я с удовольствием позабочусь о Царапке, пока тебя не будет. Повернувшись к отцу, я вижу, как у него заблестели глаза. Это просто невероятно! Я хочу его поцеловать. Хочу обнять папу, поблагодарить и сказать, что очень его люблю. Но это было бы слишком, поэтому я просто улыбаюсь: – Спасибо, папочка. Вообще-то, я думаю попросить Кармеллу, если она захочет пожить у меня. Так для кота будет лучше.