— Как глубоко надо опускаться, чтобы добраться до прохода? — Ступенек двадцать по приставной лестнице. — Но вот здесь я вижу подъемный ящик, подвешенный на цепи. Можно предположить, что наверху есть какой-то вал или ворот, которым вытягивают ящик наверх? — Да, там есть ворот. — Значит, лестница, собственно говоря, как бы лишняя? — Она ведет не на самый верх, а только до прохода. Если же кто захочет спуститься, тот должен воспользоваться подъемным ящиком. — Хорошо. А теперь расскажите про жилище! — Оно состоит из четырех комнат. Две расположены в конце прохода, а еще две — по обе стороны от него. — В какой из них искать Мелтона? — Вы пойдете прямо по проходу, справа расположена комната, в которой живут старые индианки. Я жила слева от прохода. После этого перед вами будут две двери, расположенные совсем рядом. За правой живут Уэллеры, а за левой Мелтон. — Какие запоры на дверях? — Замков там нет, потому что двери эти не деревянные, а сделаны из циновок, свисающих сверху. — А какая у Мелтона постель? — Он спит на полу, в переднем углу, слева. — Кто вращает ворот, если надо привести в движение подъемник? — Индеец, сторожащий возле входного отверстия шахты. Это… Слушайте! Она прервала нашу беседу и повернулась в направлении вертикального ствола. Звякнула цепь, на которой был подвешен ящик, он шевельнулся, а потом мы увидели, как он медленно пополз вверх. — Там еще не спят, — сказал я. — Почему ящик поднимают? Может, кто-нибудь хочет спуститься вниз? — Конечно, — ответила она. — Теперь вы убедитесь, что были неправы, потому что вот-вот должен появиться вождь. — И не думайте об этом! Если кто-то и спустится, то это будет либо Мелтон, либо старший Уэллер. — Уэллера сегодня здесь не было. — Где же он? — Он отправился во главе многочисленного отряда индейцев наблюдать за вами и сообщить Мелтону, когда вы появитесь. Кажется, он вас не видел, иначе бы давно уже возвратился. — Значит, теперь мы не должны его ожидать. Тогда сюда направляется Мелтон. — Тогда у вас появится хорошая возможность расправиться с ним. — Смогу ли я это сделать, будет зависеть от обстоятельств. Надо быть осторожными. Уэллер тоже мог вернуться, и тогда они, возможно, спускаются вместе. Значит, нам надо будет подождать. Поэтому я должен попросить разрешения на время снова запереть вас. — Запереть? — спросила она испуганно. — Этого я не позволю. Я безумно рада, что вырвалась оттуда. — Даю вам честное слово, что вы наверняка выйдете на свободу. Мне надо знать, кто сюда спускается и почему он это делает. Поэтому пришелец должен все здесь найти в полном порядке, чтобы не догадаться, что у вас были гости. Она ни за что не хотела соглашаться, но в конце концов уступила, хотя и не без сильного сопротивления. Я закрыл за ней дверь, а потом спрятался вместе с мимбренхо за кучей поленьев, сложенных у начала старого, заброшенного подземного хода. Разумеется, мы погасили свет. Я не смог бы ни минуты дольше разговаривать с сопротивлявшейся еврейкой, потому что, едва мы спрятались, как подъемный ящик уже стал опять опускаться. Шум нарастал, появилось пятно света, снова стал виден ящик, затем он опустился на землю. В нем стоял Мелтон, а у пояса его висел фонарь. Мелтон вышел из незамкнутой клети, наклонился над ней и что-то вынул оттуда. В этом предмете, хотя он и был довольно далеко, я без труда узнал связанного человека. Здесь, в темном сдавленном стенами пространстве, каждый звук усиливался, поэтому я отчетливо слышал каждое слово, насмешливо брошенное Мелтоном связанному: — Ты так тоскуешь по своему Белому Цветку, поэтому я и привез тебя сюда, чтобы показать ее. Смотри! Он подошел к двери, за которой находилась еврейка, открыл ее и крикнул внутрь: — А ну-ка выходите оттуда, фрейлейн! Будьте так любезны! Вас ожидает сюрприз. Юдит вышла. Он подвел ее к лежащему на земле индейцу и спросил: — Вы его узнаете? Надеюсь, вы еще помните, кто это такой! — Хитрый Змей! — вырвалось у нее. — Вы его связали! — Да, мне это удалось! Вы же видите, что за герой, этот ваш новый любовник. Он пришел расправиться со мной и освободить вас, а вот теперь сам оказался внизу. Он никогда больше не увидит солнце. Вы слишком много мне рассказали о нем, чтобы я сохранил индейскому вождю жизнь. — Вы хотите его убить? — ужаснулась она. — Убить! Что за выражение! Разве можно называть убийством то, что я немножко подержу его под землей и предоставлю ему такую постель, что он быстро заснет? Ну, а если он потом не проснется, то это уж его дело. — Значит, хотите замуровать заживо! — Да, если вам доставляет удовольствие употребить именно это выражение. — Чудовище! — Не стоит так горячиться! Я уже доказал вам, что чудовищем не являюсь. Наоборот, я терпеливый человек и даже очень добросердечный. Вы любите краснокожего джентльмена, и он вам предан. Значит, прежде чем он умрет, вы пробудете вместе часа два или три. Дайте-ка сюда свои руки, я завяжу их за спиной, иначе вы злоупотребите моей добротой и развяжете своего обожателя. Она помедлила немного и сказала: — Только не думайте, что вы безнаказанно сможете делать все, что захотите! Юма отомстят за своего вождя. — Это им и в голову не придет. Они же не знают, кто его похитил. — Но они же знают, что сейчас он у вас. Да и сторожа его видели. — Они увидят, как он уйдет. Там, наверху, так темно, что вполне возможно ошибиться, приняв его за меня, но может быть и другая версия. Чтобы теперь спуститься, я должен был разбудить сторожей. Потом они опять улягутся спать и должны будут поверить, что во время их сна вождь ушел. Ну, подавайте-ка руки, да побыстрее! Говорю это вам в последний раз! В руках у него был ремень. Мне и в самом деле было любопытно, что же произойдет дальше. Она знала, что я рядом и должен буду ей помочь. Но точно так же она знала, что я должен буду освободить ее, если она позволит Мелтону связать свои руки. Подчинится она ему или позовет сейчас на помощь меня, это мне было безразлично. Она протянула ему руки и сказала: — Вот, свяжите меня! Я не хочу с вами бороться, потому что мне страшно прикасаться к вам. Но от наказания вы не уйдете! — Вы хотите быть пророчицей, Юдит? Это неблагодарное занятие, потому что ваши пророчества не всегда сбываются. Он связал ей руки за спиной и втолкнул в темное помещение, где она находилась прежде. Она вела себя спокойно. Потом он втащил внутрь индейца, закрыл дверь и задвинул засов. Затем он немного постоял, приложив ухо к двери и прислушиваясь. Свет от фонаря падал ему на лицо. Выражение его физиономии было дьявольским. Потом он забрался в подъемный ящик и, дернув за свисающий шнур, подал знак наверх, по которому подъемник медленно оторвался от земли. Свет исчез, а вместе с ним и шум, издававшийся ящиком, который терся о стенки вертикального ствола шахты. Я считал Мелтона более осторожным и умным, чем он теперь показал себя. Я бы на его месте удивился поведению Юдит. Оно бы возбудило у меня подозрения. Я сейчас же попытался бы убедить себя, что есть какая-то причина для такого спокойного ее поведения, и постарался бы узнать эту причину. Он этого не сделал, что было не в пользу его ума и проницательности. Мой мимбренхо, с тех пор как мы пробрались за стену, еще не сказал ни слова. Но теперь он настолько удивился моему поведению, что не смог молчать, и, когда мы поднялись из-за поленницы, сказал: — Белый, которого мы хотели захватить, был здесь. Мы могли его поймать. Почему же Олд Шеттерхэнд позволил ему уйти? — Потому что я уверен, что он от меня никуда не денется. Позже его страх только усилится. Я снова зажег свет и опять направился к двери, чтобы открыть ее. Еврейка стояла прямо за ней и прислушивалась. Она быстро вышла, глубоко вздохнула и сказала: — Слава Богу! А я уже стала опасаться, что вы не придете! — Если я что обещаю, то слово держу. Вы говорили с вождем? — Нет, мы не сказали ни слова друг другу. Слишком много бед на нас свалилось. Вы слышали, что сказал Мелтон? — Да, я все слышал. — Как легко он мог вас обнаружить! И тогда я бы никогда не вырвалась отсюда. — Нет уж, если бы мы встретились, то он бы не вырвался из моих рук. Так как вы еще не переговорили с Хитрым Змеем, то я ему кое-что объясню. Как хорошо, что он попался Мелтону. Тем самым этот негодяй дал мне в руки козырь, которым будет побита его собственная карта. Я подошел к индейцу и перерезал связывающие веревки. Он быстро выпрямился и спросил еврейку: — Кто этот бледнолицый, который оказался в шахте, но раньше не появлялся в нашем лагере. — Мой краснокожий брат скоро узнает, кто я такой, — ответил я вместо девушки. — Он не мог понять того, что сказал Мелтон белой дочери, потому что их разговор шел на чужом языке. Поэтому я спрашиваю его, знает ли он, что собирался с ним сделать Мелтон? — Я знаю это. Я должен был умереть — он хотел похоронить меня здесь, под землей. — Мой краснокожий брат полагает, что он осуществил бы на деле свой замысел? — Он, сделал бы это, чтобы чувствовать себя в безопасности. — А что стало бы с белой девушкой, которую Хитрый Змей пожелал взять в свой вигвам?