Глава девятнадцатая, в которой что-то восстает, а что-то — увы, безнадежно рушится Егор безошибочно обнаружил зеркало, которое я тщательно прятала от самой себя рядом с платяным шкафом. Отодвинул от него заваленный одеждой стул, который благополучно перекрывал половину отражения и притянул меня к себе, обняв сзади. Голую. Он и сам был обнажен, но его тело не выглядело таким… физиологически откровенным как у меня. Он был безупречной статуей, а я… Я зажмурилась и попыталась отвернуться, но нежные пальцы Егора, мимоходом погладив мои губы, повернули меня обратно за подбородок. — Смотри, — велел он. Другая его рука по-хозяйски прошлась по всему моему телу. Приподняла и взвесила грудь, погладила то место, где у других людей бывает талия, растопыренными пальцами сжала бедро. — Я толстая! — снова сообщила я ему очевидное. Вдруг забыл? — Дарина! — сердито сказал Егор, сжимая бедро чуть сильнее. — Я тебя отшлепаю! Прямо по твоей роскошной попе! Но вместо этого — погладил. Прямо по роскошной попе. Я уже начала смиряться с тем, что у этой части моего тела появился личный поклонник. Еще немного — и даже поверю, что не притворяется, чтобы сделать мне приятное. А потом его ладонь скользнула мне между бедер, закрывая лобок целиком. И средний палец медленно, чтобы я как следует рассмотрела, вошел внутрь. Легко, потому что я текла, как никогда в жизни. И чем больше смотрела на то, как он погружается внутрь, тем сильнее текла. Голова кружилась, в голове пульсировало жаркое марево. Где-то между неловкостью и стыдом рождалось нечто горячее, требующее немедленно заполнить меня изнутри. Пальцами, языком, членом — чем получится, только скорее! Никогда не подозревала в себе такой развратности. Я, женщина, дожившая до тридцати с одним любовником в анамнезе. Кто бы поверил? — Повернись, — шепнул Егор мне на ухо и медленно провел кончиком языка по щеке до самого виска, убедившись, что я смотрю. Он все делал медленно, не давая мне шанса пропустить ни одной непристойности. Я вздрогнула, глядя в зеркало на то, как мускулистый демон творит со мной то, что я видела только в порно и то мельком. Кожа Егора была смуглее моей — он явно загорал этим летом, а я… Я приходила на пляж лишь посидеть в длинном платье, не решаясь показаться людям в купальнике. И безупречность его мышц была подчеркнута загаром еще сильнее. Что он от меня хочет? Но Егор уже сам развернул меня боком и сгреб ладонью попу, а потом грудь. Выглядело это… порнографически. Стройные девочки даже голые всегда выглядят немного как произведение искусства, статуэтки, просто отвлеченные фантазии на тему кукол «барби». А на таких как я даже самые невинные декольте, распираемые грудью, смотрятся пошло. В том самом, втором смысле слова, которое в последнее время стало основным. Шлюшно они смотрятся. И обтягивающие платья нам нельзя надевать даже не потому, что мы оскорбляем своим видом чей-то взор, а потому что телесность в них вылазит на первый план, отодвигая замысел дизайнера. Не платье на девушке, а девушка — в платье. Никакой эстетики. — Фу! — сказала я в отчаянии. — Ну фу же, Егор! — Не фу… — шепнул Егор, обнимая пальцами мою шею и грубо, почти жестко, сминая грудь. — А вставляет. Он подался бедрами вперед, дав мне почувствовать твердость своего члена. — Егор! — ахнула я. Но и сама видела, что эта неприглядная физиология выглядит порнографично и… заводит. Именно полной откровенностью и бесстыдством. Мы не пытаемся сниматься для красивого эротического календаря. Мы здесь для того, чтобы трахаться. — Я бы сейчас тебя нагнул и вжарил так, чтобы тряслись сиськи и звенели шлепки, — низким хрипловатым голосом проговорил он мне на ухо, не отрывая взгляда от нашего отражения. — А от шлепков тряслась твоя задница и звенело эхо. Это воспоминание теперь будет моей любимой дрочильной фантазией. — А какая была предыдущая? — севшим голосом спросила я, едва держась на ногах и уже не видя ничего в отражении, кроме смуглого демона, руки которого блуждают по моему телу, сжимая и тиская, пока сзади трется очень горячий член. — Провокационный вопрос, — хохотнул он мне на ухо. — Сначала мы воплотим эту. Нагнись. Я тебя хочу так, что в голове мутится. — Опять? — я воспользовалась тем, что он шагнул в сторону, чтобы взять презерватив — и сбежала от зеркала. Не готова я пока еще к ТАКОМУ разврату. Не готова. — Ты как будто куда-то торопишься. — Тороплюсь, — кивнул Егор, раскатывая латекс по члену и качая головой на мои маневры. Но, кажется, он не собирался уговаривать меня на секс перед зеркалом. Ему было достаточно и того, что он поймал меня рядом со шкафом, развернул и нагнул, заставив упереться ладонями в отполированное дерево. — У меня «Сапсан» через два часа. — Что? — Что? Я из Москвы, помнишь? И сегодня возвращаюсь. Я растерялась. Я не ожидала. Я… должна была так многое спросить, даже невзирая на то, что меня вот прямо сейчас нанизывают на горячий напряженный член, и от этого захватывает дух, как на качелях. И кажется, что именно этого я хотела всю свою жизнь. — А… Аааах… — выдохнула я. — Аааа… А как же… — хотела сказать «А как же я?», но успела исправиться в последний момент: — Как же экскурсия? Глава двадцатая, про принца с кое-чем между ног и траурную сосиску — Ну он хотя бы сказал «в следующий раз»… — утешила меня Элка. Но с таким сомнением в голосе, что стало только хуже. — Даже проводить не дал! — пожаловалась я. — Платочком помахать. — Ну и прекрасно! — заявила она. — Нечего тебе изображать прекрасную даму, провожающую рыцаря в поход. И сопливым платочком махать — лишнее. — Он не сопливый! — Ты всю дорогу носом шмыгаешь! Я мрачно нахмурилась и бросила на Элку уничтожающий взгляд. Но он пропал втуне — она как раз хищно набросилась на вешалку с табличкой «Финальная распродажа, скидки до 90 %!» Как настоящая подруга, увидев, что я совсем расклеилась после отъезда Егора, она воспользовалась случаем, чтобы поднять мне настроение. То есть, под лозунгом «Шопинг лечит все!» мы отправились выбирать новые шмотки. Ей. Я-то, по понятным причинам, шопинг любила только в книжном. Книги тебе всегда по размеру, а продавцы в «Зингере» не смотря на тебя сверху вниз и не цедят сквозь зубы: «У нас для вас ничего нет». Хотя было бы неплохо — некоторым людям по размеру в книжном только открытки со стишками. Но работают там люди добрые и продают книги всем — на вырост. Даже если видят, что открывать их будут, только чтобы спрятать заначку. — А куда вы в итоге курьера дели? — попыталась перевести я тему. — Куда-то… не знаю! Целуется он классно, но какой-то мелкий, все время теряется, — отмахнулась Элка, но ее было не сбить с курса: — Лучше объясни мне, нафига ты перед своим Егором начала изливать душу? Что за нытье? Ты его второй раз в жизни видела, на кой хрен ты ему свои комплексы вывалила? Вот на кой хрен я вывалила ей все, что у нас с Егором было — этот вопрос занимал меня теперь гораздо больше. Надо было изначально занять ту же позицию, что и Базиль — загадочной и молчаливой соседки. Не факт, что у меня бы получилось, но вдруг! Сейчас бы никто мозг не ел. — Не знаю, — расстроенно сказала я. — Между нами что-то такое было… особенное. Открытость какая-то. Я и подумала… — Мама мне говорила: «Мужу-псу не показывай жопу всю», — скрипучим голосом, изображая, видимо, маму, сообщила Элка. — Мама зря не скажет. Кто там твой Егор по китайскому гороскопу?