Проверяет. Тестирует. Так нечестно — я вот ее любовников не тестировала на знание истории Петербурга. И даже на знание видов оргазма. — Зашел в бар, где мы были, спросил, кто вас знает. Оказалось — все, — беспечно откликнулся Егор, подвигая к себе чашку с «сеточкой». Хороший вкус у мальчика. Мы с Элкой переглянулись. Она как-то мне рассказывала, что проверяла всех своих знакомых на любовь к этому знаменитому узору Ленинградского Фарфорового Завода, и, если человеку он нравился, можно было ожидать, что у него окажется либо хорошее образование, либо семья потомственных интеллигентов в анамнезе, либо отменный вкус и в других областях. Я, правда, искренне считаю, что общение с Элкой — уже сам по себе тест на вменяемость, никакая сеточка не нужна. Но тут Егор прошел наш случайный тест — и это радовало. Если бы не прошел, я бы, конечно, нашла чем его оправдать. — И что, адрес сказали? — очнулся Базиль и нахмурился. — Вот только нам тут толп неадекватов не хватало! После короткой, почти незаметной паузы, во время которой Элка пнула Базиля в голень, Егор уточнил: — Адрес не дали, но сказали, что живут где-то тут, на набережной. — И ты обошел все дома на набережной? — у Элки отвисла челюсть. — Я обошел, — подал голос наш скромный курьер. Он уже немножко пришел в себя, но когда на него уставились все собравшиеся, включая Базиля, он быстро придвинул к себе уродливую глиняную чашку и уставился в ее глубины. — Какой отважный мальчик… — нежно сказала Элка. — На вот тебе шоколадку. — Это моя шоколадка! — возмутилась я. — Мальчик заслужил! — Мальчик просто спросил у своих коллег по курьерству, кто возил заказы на набережную Мойки девушке с именем Дарина, — сдал парня с потрохами Егор. — Редкое имя. Они вспомнили. — Молодец! — Элка придвинула к курьеру мою шоколадку и строго посмотрела на меня: — Ты неделю без сладкого, помнишь? — Ну почему без сладкого… — Егор подтащил мою табуретку еще ближе к себе и обнял меня, заставляя отклониться и почти лечь ему на грудь. — Вообще мне у вас нравится, я удачно зашел. — Это поначалу только кажется, — меланхолично заметил Базиль. — Узнаешь поближе этих двух зараз и… — Еще больше понравится! — Извращенец… — с восторженным отвращением сказал Базиль. — Тут же дурдом на выезде. — Очень интеллигентный дурдом, — возразил Егор. — В котором меня принимают за своего. Со мной в школе училась очень умная девочка. Писала стихи, цитировала писателей, о которых я даже не слышал… — Ты был в нее влюблен? — тут же заинтересовалась Элка. — Что? — обалдел Егор. — Я? Что ты! Мы были существа разных видов. Это все равно, что влюбиться в кошку. Причем кошка — это я. Так вот эта девочка была из Питера. Переехала в пятом классе. А в десятом уехала обратно. Все пять лет я дико, дико хотел с ней дружить. А она на меня смотрела… ну… как на говорящую кошку. — И ты приехал за ней? — Элка опасно сузила глаза, а я нахмурилась. Даже длинные пальцы Егора, которые поглаживали мои бедра, пока еще не слишком настойчиво, показались мне какими-то… неправильными. — Да нет же! — он в досаде покачал головой. — Я запомнил этот город как место, где водятся самые умные и талантливые женщины. Между Питером и Москвой семьсот километров, а как будто половина мира. В актуальной столице любят деньги, в северной — правят мозги. Мне хотелось хоть посмотреть на людей, которым больше интересно, что у меня в голове, чем что у меня на банковском счету или в штанах. Мы взяли паузу, чтобы поддержать пафосный стиль его речи и только после этого тихонько захихикали. — Вот учись, как женщин надо соблазнять, — поучительно сказала Элка Базилю. — Соблазнять? Ты хотел кого-то соблазнить? — я обернулась к Егору, пытаясь неловко выкарабкаться из расслабляющих объятий, но в такой позе это было сложновато, а я не очень ловкая. — В смысле — хотел? Я все еще хочу. Ты же филолог, должна понимать разницу, — улыбнулся он. — Так соблазняй, — велела Элка. — Чего тормозишь? Девушка заждалась. — Что — прямо тут? — Я пойду?.. — робко спросил смущенный курьер. — У меня еще заказы. — Погоди, — строго сказала Элка. — Тебе что — неинтересно, как он соблазнять будет? Где еще поучишься у столичного профессионала! Егор бросил на нее очень выразительный взгляд, но решил, видимо, не задерживать курьера и, отстранив меня, принялся стаскивать футболку. У Элки отвисла челюсть, у Базиля отвисла челюсть, про курьера я вообще молчу. А я прокомментировала: — Смотрю, ты не любишь напрягаться, используешь старые ходы. — Работает — не трогай, — нагло заявил он, в упор глядя на меня. — В смысле — трогай. Глава пятнадцатая, в которой герой признается, что он миллионер… но не в том смысле Под взглядами всех собравшихся я медленно протянула руку и положила ее на грудь Егора. Он слегка напряг мышцы под моими касаниями и улыбнулся, когда я завороженно провела ладонью вниз, до живота, по твердым скульптурным мускулам. И очертила пальцами четкие края кубиков пресса, которые в реальности выглядели еще более фантастическими, чем на видео. Хотелось скользнуть еще ниже, по уходящим под пояс джинсов сплетенным канатам мышц, но мы же были не одни. Температура на кухне и без того скакнула вверх на несколько градусов, а Элка принялась демонстративно обмахиваться рукой. Базиль тоже рассматривал Егора с большим интересом. С подозрительным интересом! Мы про него чего-то не знаем? — Качаешься? — спросил он. — Ну конечно, не само же это наросло. — Ну не скажи… — Базиль покачал головой, отпивая чай. Шоколадки он игнорировал. Ну хоть одним претендентом меньше. — У нас на курсе камерунец учился. Ну как — учился. Жрал, бухал и девок портил. Причем предпочитал сало, пиво и женщин постарше. Даже на физру не ходил, а кубики у него были такие, что даже парни слюной исходили, о девках не говорю. Этими «кубиками» он и проучился четыре года. — Это как? Ты же вроде на экономическом был? — не поняла я. — Спортсменам вроде только в Америке зачеты автоматом ставят. — Он кураторшу нашу соблазнил, она его везде проталкивала, — хмыкнул Базиль. — А потом зав. учебной части. Как совсем худо стало — жену декана. — Увы! — Егор поймал мою ладонь, которая попыталась ускользнуть с его груди и вернул ее обратно, на всякий случай зафиксировав. — У меня каждый день спортзал. И регулярная сушка. Это парни любят, когда огромные мускулы, а девочки западают на талию и высушенные мышцы. Женщины тратят деньги куда активнее, они — моя аудитория. — Женщины? — напряглась я. — Сушка? — подняла брови Элка. — Слышь, Дар, он на диетах сидит, а ты… — Деньги? — заинтересовался Базиль. — Много? Элке я состроила злобную мордочку тролля, а на Базиля кинула укоряющий взгляд. — Так непохоже? — ухмыльнулся Егор. — Что у меня есть деньги? — Непонятно просто, откуда у вас там деньги, если вы только танцуете и мышцами играете в вашем тиктоке. Так любой может, — сказал Базиль. Элка закатила глаза: — Ну Вась, ты иногда такой душный, хоть форточку открывай. — Не только тикток, — Егор совершенно спокойно отреагировал, видимо, не первый раз сталкивался с таким отношением. — С ним сейчас сложности. Но есть и другие соцсети, работаю там. У меня уже есть имя, я умею раскручивать аккаунты, так что все это дело времени. Он полез в карман за телефоном, попутно не забыв приобнять меня и полапать за бедра. Это, оказывается, очень приятно, когда тебя нагло лапает не очередной хам в баре, а такой красавчик. Чем харрасмент отличается от комплимента?