Вот кубиками и отличается… — В инстаграме у меня тысяч двести подписоты всего, Вконтакте еще меньше, на другие площадки пока только нос сунул, но я еще наберу, — он протянул Элке телефон, пролистывая на экране разные приложения. Они с Базилем чуть не столкнулись головами, рассматривая там что-то интересное. Я немножко заревновала даже. — Тикток популярным блогерам платил что-то вроде зарплаты. Набрал определенное количество просмотров, выполнил условия — получаешь свою минималку. Хорошую такую, можно жить. Но есть еще реклама — явная и скрытая, когда у тебя просто мелькают продукты между делом. Много есть разных способов заработать, когда тобой интересуются миллионы человек. Я работал больше на мировую аудиторию, поэтому у меня мало русскоязычных трендов… Он посмотрел на нас всех, пялящихся на него, как баран на новые ворота, вздохнул и пояснил: — Тренды — это такая «волна», общие идеи, которые вирусятся… подхватываются народом. Когда все танцуют под одну и ту же песню или отвечают на один и тот же вопрос… Уф, вы что, реально не в теме? Как почувствовать себя максимально старой, еще не достигнув заветной тридцатки? Элка тоже это ощутила, кажется. Причем Элка-то была больше в курсе, я вообще деревня с этими современными развлечениями. — Тысячи одинаковых роликов? И это кому-то интересно? — скривился Базиль. — Не одинаковых, каждый придумывает какую-то свою фишку. Поклонники иногда даже просят поучаствовать в каком-нибудь тренде. Вот, например, под этот звук… — Егор, почти не глядя, пролистнул на экране несколько роликов и запустил один из них для Элки с Базилем. — Все изображают танец живота, ну кто как умеет. — Ого, четыре миллиона лайков! — Элка, как всегда, зрила в корень. — Охренеть! А мне вот было интересно посмотреть, как Егор танцует танец живота. — Просмотров больше, — извиняющимся тоном уточнил он. — Не все лайкают. — Тридцать миллионов просмотров… — Элка воззрилась на него, как на ожившего Элвиса Пресли. — Да ты знаменитость! Егор как-то смущенно ухмыльнулся. Впрочем, в комплекте с обнаженным торсом смущенная улыбка делала его только горячее. — Это как-то случайно «залетело», как говорят в русском секторе. Бывает, что на аккаунте тысяча подписчиков, а видос залетает на много миллионов. Так там все устроено. Никто не может предсказать, что «залетит», а что нет. Так что моей заслуги никакой, сам не ожидал. — Скромный какой, — ехидно мурлыкнула Элка. — Хороший мальчик… Я взяла у нее телефон и наконец посмотрела тот самый ролик, где Егор изображал вовсе не танец живота, как обещал. Не-е-е-ет… Он так двигал бедрами, ТАК… Что при внешней невинности сюжета меня бросило в жар. Очень уж узнаваемым было движение. Бедные поклонницы! Смотреть на такое — и не иметь возможности даже потрогать! — Нравится? — шепнул мне на ухо Егор. Его губы едва-едва коснулись ушной раковины, шепот был совсем неслышным, Элка с Базилем даже не обратили внимание, увлекшись спором о монетизации тиктока. — Ты тут просто огонь! — призналась я. — Возбуждает?.. — он развернулся так, что его рука, обнявшая мою грудь поверх футболки, никому не была видна. И пальцы могли чуть-чуть потереть сосок, проступавший под ткань… Элка тем временем, не отвлекаясь от спора, снова щелкнула кнопкой чайника, и под его нарастающий шум я рискнула подразнить Егора: — Мммм… А ты проверь. Он хмыкнул, и ладонь, соскользнув с груди, легла мне на живот, а кончики пальцев оттянули резинку афгани, готовясь нырнуть глубже. — Эй! — Ты сама сказала, — смешок горячо опалил ухо. — А меня очень возбуждаешь ты… — Не верю… — бормотнула я, уворачиваясь от его коварного шепота. — А ты проверь. Это прозвучало во внезапной тишине после щелчка выключившегося чайника, и я кожей почувствовала всеобщее внимание. Наши тайные игры внезапно перестали быть такими тайными. Базиль откашлялся: — Пойду я на работу… — Рано же еще? — удивилась Элка. Он бросил на нее выразительный взгляд: — Давно собирался поэкспериментировать с новыми осенними коктейлями. Хочешь со мной? Дегустация бесплатно. Взгляд стал еще более выразительным. Элка посмотрела на нас с Егором. На Базиля. На курьера. — О! — сказала она. — Ты! Чего чай не допил? Пойдешь с нами? — Не… у меня же рабо… — Пойдешь! — кивнула она. И они начали выбираться из-за стола, громко передвигая стулья, быстро допивая чай и украдкой бросая на нас хитрые взгляды. — Ну что? — сказал Егор, когда кухня опустела. — Покажешь мне свою комнату? Глава шестнадцатая, в которой герой достает свой козырь Когда я искала себе жилье в центре, я чуть-чуть надеялась, что мне достанется какой-нибудь осколок дореволюционной роскоши. Окно с остатками витража, лепнина на потолке, паркет из серии «такого уже не делают» или что-нибудь еще колоритное, петербургское. Но, увы, квартиры под сдачу хозяева облагораживали как могли! Поэтому в моей комнате обои со стен были содраны, а сами они покрашены в кремовый цвет, поверх паркета положили линолеум, а все посторонние следы на потолке закрасили. Зато потолок был — огого! Еще одну такую комнату можно вторым этажом сделать и ходить, не пригибаясь. На стенах и линолеуме энтузиазм хозяев иссяк, так что все остальное в комнате было эклектичным ровно в той степени, чтобы бесить своей разномастностью, но еще не дотягивать до художественного концепта. Гигантский платяной шкаф с резьбой и гнутые стулья достались от России, которую мы потеряли, драные котами кресла и торшер стояли тут с советских времен, а вот современная мода поделилась кроватью в виде паллет, на которые был уложен самый дешевый матрас. С происхождением люстры и возрастом бархатных занавесок я затруднялась определиться, как и с ценностью трех картин на стенах — на одной была изображена малолетняя балерина, на другой пруд с кувшинками, а третья притворялась абстракционизмом. Оконные рамы, разумеется, никто менять не стал — здание историческое, надо получить тысячу разрешений и потом еще точно повторить старый дизайн. На такие расходы арендодатели идти не собирались. Чтобы довести всю эту красоту до абсурда, я набрала на Авито вьющихся растений, протянула леску зигзагами под самым потолком и разрешила им развиваться в любом удобном направлении. А на леске за четыре года потихоньку стали приживаться ловцы снов, колокольчики, музыка ветра и всякая красивая ерунда. Опутать это все диодными гирляндами — и вот уже не дешевая облезлая комната в старом фонде, а прямо-таки оригинальный стиль в духе этих уютных кофеен, что встречаются тут и там за неожиданными поворотами, стоит только развернуться теплой весне в северном городе. По знакомству мне досталось еще три швейных манекена — без голов, ног и рук, но так даже лучше — посторонние антропоморфные силуэты в комнате, заполненной тенями от листьев и ловцов, смотрелись бы жутковато. Зато я надевала на них свои самые любимые платья, и они добавляли ярких красок в окружающее пространство. В эту мою комнату мы с Егором и ввалились, уже вовсю целуясь, и чуть было не занявшись сексом прямо у двери, не дойдя до нее сантиметров тридцать. Но в итоге дошли, справились. И он замер, открыв рот и оглядывая мою нору — помесь эльфийского сада с блошиным рынком. — Потрясающе! — заявил он. — Просто потрясающе. Ты прямо чувствуешь тренды, слушай. Если бы ты тут снимала тиктоки… Погоди, еще света надо добавить. Гирлянды поярче и еще по краю кровати диодную ленту — красную или фиолетовую. — Эй, эй, притормози, — засмеялась я. — Трудоголик какой! Не мое это — лицом торговать, вообще никогда о таком не думала. — А что ты во время карантина делала? — заинтересовался он. — Большинство тиктокеров раскрутилось как раз во время самоизоляции. Им делать нечего — они снимали, народу делать нечего — они смотрели. — Читала, — призналась я. — В кои-то веки мой бесконечный список книг стал быстрее сокращаться, чем расти. Еще я ела. Говорят, не я одна, но что-то я не заметила на улицах массового прибавления толстяков. Я же все эти нервные весенние месяцы могла поблагодарить за лишнюю десятку на моих весах. Кстати, о весах! — О! — Егор обнаружил их рядом с зеркалом — другим моим извечным врагом — и тут же вспрыгнул на них, как будто девчонка какая-то, ей-богу! — Восемьдесят пять килограмм, — сообщили весы противным голосом. — Процент жировой массы — шесть, вес костной массы…