И она подтолкнула меня к выходу из квартиры. Уже заметив то, что не замечала я. Того. — Посторонись-ка, парень, — отодвинув курьера через порог переступил Егор. Егор! Нет, не так. ЕГОР!!!!!! И пока я судорожно соображала — сбежать из дома, рвануть в ванную расчесываться и краситься или заверещать и повиснуть у него на шее, он шагнул ко мне и первым делом обстоятельно облапал мою задницу, словно проверял — точно та самая Дарина? Ну вот такие мы, золушки, в 2022-м году. Убегаем на рассвете вместо полуночи и находят нас не по маленькой ножке, а по большой попе. — Что ты тут делаешь? Как ты меня нашел? Ты совсем сумасшедший? Это были настолько важные вопросы, что я уворачивалась от попыток меня поцеловать, только чтобы их задать. — Ты ушла, — сказал Егор, отлепив одну руку от моей задницы, чтобы зафиксировать шею и наконец поймать мои губы. — Ну да. Губы были смяты — довольно бесцеремонно, весьма нагло и неприлично жарко. Аж курьер что-то там квакнул. Хотя, может, он букет устал держать. — Женщины обычно не уходят от меня, пока я об этом не попрошу, — пояснил Егор, отрываясь от моих губ, зато впечатываясь бедрами в живот. Так знакомо, что там, в животе, в нижней части особенно, что-то сладко заныло. — Так это у тебя инстинкт охотника пробудился? Догнать, поймать и поставить галочку? — хмыкнула я, но на всякий случай обняла его за пояс. Вдруг решит, что цель достигнута и можно уходить. — Две галочки. Может, даже три, — кивнул Егор. — И ты мне еще экскурсию должна. — О господи… — закатила глаза Элка. — Комната Дарины вторая слева, валите уже, смотреть тошно. А ты давай сюда букет, хватит глазеть, — это она уже курьеру. — Чай будешь? С шоколадкой. — Это моя шоколадка! — не поворачиваясь, вякнула я. Поворачиваться было неудобно — я восторженно пялилась на Егора. — Твоя шоколадка тает у тебя в руках и, кажется, не против растаять во рту, — проворчала Элка. — Сладостей ты теперь лишена на неделю, а вот лимончик могу выдать, чтобы не так лыбилась. — Я тоже хочу чаю, — сказал Егор. — И побыть шоколадкой тоже хочу. — И лимончик? — И лимончик. — Ну что ж, — вздохнула Элка. — Заходите все, ты, с букетом, тоже. Чай так чай. — Или все-таки в твою комнату? — горячо шепнул мне на ухо Егор, когда Элка прошествовала на кухню, и курьер в обнимку с букетом — следом. — Ты лишила нас очень сладкого утра, может, доберем быстренько? — Быстренько? — Тоже верно… — Егор развернул меня в сторону кухни и шлепнул по попе, задавая направление. — Чем дольше ожидание, тем больше сил я наберусь для того, чтобы наказать тебя за побег. Долго, тщательно и очень, очень жестоко… Глава четырнадцатая, в которой курьер ненадолго становится почти главным героем Егор прошел на кухню, курьер наконец расстался с букетом и тоже бочком протиснулся по коридору, а я замешкалась, цепляясь за Элку. — Что случилось? — удивилась она, увидев мой панический взгляд. — Теперь что не так? — Все случилось! Все! Я не одета! Я не накрашена! Ты видишь, в каком я виде! Эл! Это была катастрофа! Домашняя футболка очень-очень оверсайз — даже для меня оверсайз! — широченные афгани с неотстирываемыми пятнами. Я вот как-то не думала после душа, что у меня опять будет сексуальное свидание с ненасытным юным хищником, обладающим идеальным телом! Иначе хоть ресницы бы накрасила! Элка закатила глаза до середины черепа, развернулась и заорала: — Его-о-о-ор! А Его-о-о-ор! Тебе Дарину одеть и накрасить или будешь сырую употреблять? — Сырую — это мокрую? — деловито уточнил Егор из кухни. Курьер, который пока еще скромно топтался в дверях, закашлялся. — Мокрую? — нахмурилась Элка. — Что? — Что? — хмыкнул Егор. — Мокрую Дарину… О боже! До нее дошло. Я так и вовсе стояла, закрыв глаза ладонью. — Егор… — пробормотала я. Он услышал. — Любую буду! — быстро сказал он. — Иди сюда! Подлая волчица Элка толкнула меня в спину, курьер вжался в дверной косяк, а Егор ловко поймал и привлек к себе, усаживая на колени. Меня! На колени! — Я тяжелая! — Уж как-нибудь выдержу, — чрезвычайно довольным голосом заявил он, с удовольствием жамкая мою попу. — Ты выдержишь, а табуретка нет, — возразила я, прислушиваясь к подозрительному скрипу. Пришлось сползти на соседнюю, но Егор все равно заставил закинуть на него ноги и придвинуться поближе. — Все устроились? Да сядь ты уже! — рявкнула Элка на курьера, который все колыхался по кухне как цветок в проруби. Она не нарочно — просто кто-то уже успел нажать кнопку чайника и тот зверски шумел, закипая. За шумом мы и не заметили, как на кухне объявился сонный Базиль. Он разумно дождался, пока чайник щелкнет, выключаясь, и кивнул сначала на гигантский букет в коридоре, потом на стол, заваленный сладостями: — Что отмечаем? — У Дарины был секс! — объявила Элка. Егор подавился хохотом, а я бы дала ей подзатыльник, не поленилась бы дотянуться, но не смогла, сама заржав над бедным курьером, который за секунду побелел, позеленел и покраснел. Занесло бедолагу к нам… Базиль при этом отреагировал вполне разумно. Кивнул, как будто так и надо, зацепил ногой запасную табуретку под столом и приземлился между нами с Егором и Элкой. И уставился в стену. Для него это нормально — утро же. Для нас всех это нормально по утрам, поэтому мы так хорошо уживаемся. Просто сегодня было особенное утро. — Слушай, Егор… — будто смазанный маслицем голос Элки меня бы точно насторожил. — А как ты все-таки нас нашел, а? Вроде бы между делом задав вопрос, она принялась изображать из себя хозяюшку, выставляя на стол нашу разномастную посуду: икеевская чашка, советская кружка с поросенком, играющим на баяне, «кобальтовая сетка» ЛФЗ, корявое глиняное творение, подаренное кем-то из друзей, граненый стакан в подстаканнике. Достала из шкафа заварочный чайник и зачем-то стала высыпать в него чай, потроша пакетики «липтона». И поглядывала остро, внимательно. Я не любила такую Элку. У нее в подобные моменты в глазах был весь непростой жизненный опыт и все ее заслуженные тридцать с лишним. Выглядела она до сих пор так, что у нее всерьез паспорт просили, когда пиво покупала. Пока глаза не поднимала.