Глава 16 Глаза я не закрывал, поэтому прекрасно видел, как камнем пошел на дно. Сердце пропустило такт, в животе тревожно заныло, в сознании мелькнуло пессимистически-горькое «так и знал…» Тело, в позе эмбриона довольно быстро достигло дна… оттолкнулось как мячик, и стало всплывать! Офигенно! Я так и знал! Знал!!! Это просто инерция погружения… Почти достигнув поверхности всплытие затормозилось… и я вновь стал медленно опускаться… Черт. Видимо достигнув дна, я непроизвольно оттолкнулся стопами. Или спружинил. Не важно. Короче — я тонул. Наконец выпрямившись во весь рост встал. Все-таки обидно. Тону. Блин… В сердцах топнул ногой, а ведь как хорошо могло получиться! Но секунда уныния тут же уступила место мысли: «а ведь не так уж и быстро я тону.» Ну-ка, ну-ка… Теперь медленно-медленно подгибая ноги снова погрузился в воду. Да, даже с полностью надутыми легкими я тонул. Но тонул очень неспешно. То есть у доставшегося мне тела очень слабая отрицательная плавучесть, то есть… И не давая всякой фигне забить голову я опять оттолкнулся ногами ото дна, и поплыл. Конечно, я греб к берегу, что я больной, направляться туда, где есть неплохие шансы утонуть? Но за эти несколько метров, пока ноги не скребанули по дну я плыл. Плыл! Плыл, вашу мать!!! То есть — держался на воде. Шатаясь, вышел на берег. Пульс молотил как угорелый, легкие сипели, коленки подрагивали. Через секунду ощутил, что замерзаю — холодный ветер заставил зеленоватую кожу покрыться пупырышками. Мелькнуло: «ну вот, теперь я совсем как жаба», но веселей не стало — силы на юмор закончились. В памяти начали всплывать когда-то виденные ролики из интернета, про то, что даже при плюсовой температуре, но с ветром легко переохладиться до летального исхода. А если мокрый, то даже при плюс двадцати воспаление легких — минутное дело. Дрожа всей тушкой как припадочный стал натягивать одежду, и хоть кожа успела чуть подсохнуть на ветру, ткань липла к телу и комкалась. Наконец завернулся в плащ, изображая фрица под Сталинградом, не хватает только соломы, напиханной под одежду и в обувь. Бр-р-р-р, все равно — холодно. Мелькнула паническая мысль — эдак точно какую-нибудь пневмонию подхвачу. И как ее тут будут лечить? Постом и молитвами, кровопусканием и травками или жертвами нужным богам? Блин-блин-блин! И я побежал. Наверх по склону, сквозь подлесок и редкие деревья взлетел весьма бодро, а там дыхалка кончилась. Но согрелся. Некоторое время шел быстрым шагом, восстанавливая дыхание, потом снова перешел на бег. Так и добрался до лагеря Фроди. К землянке я вышел на заплетающихся ногах. Одежду — хоть отжимай, но уже от пота. Без сил рухнул на бревно. — Чего такой запыхавшийся? — с подозрением взглянул на меня старик, сидящий там же, и штопающий какую-то шмотку. — Или на зверя наткнулся? Помотал головой, отвечать сил не осталось. Дорога меня вымотала, а подъем на вершину холма, где было пастбище чуть не добил. — Тренируешься? — с пониманием усмехнулся дед, — Ну-ну, помню Фритьеф, как раз в твои годы, с парой жерновов на горку рядом с Боргом забегал. — Нихрена себе, — нашел в себе силы выдавить я, но разубеждать не стал. Сил не осталось — Да ты никак на море был? — сдвинул косматые брови пожилой орк, — Зачем тебя в воду понесло? Вот ты шерлокхолмс! — С чего ты решил? — Соль в волосах, да и на шее выступила… Ты упал что ль? — Да не, решил сполоснуться на мелководье, а то потный какой-то, аж неприятно… — Ага-ага, — иронично покивал дед, — ну теперь обратно беги, а то ты опять потный… Хрен старый, еще и зубаскалит! — Да я как ополоснулся, так чуть не околел — вода-то ледяная, и ветер. Пришлось обратно бежать, чтоб не дать дуба. Фроди откровенно заржал. — А тебе значит ручья внизу не хватает? Блин… Логик хренов. И чего сказать? — Не подумал… — Не подумал он, — хмыкнул старикан, — иди теперь, обмывайся, а то расчешешь себе все, соль она знаешь какая? А я пока очаг в доме протоплю, потом обсушишься… Да вещи постирай! — крикнул он уже вслед, — Сухие-то, сухие возьми. Пришлось вернуться, взять сухие рубаху, штаны и носки, после чего спустился к ручью, и еще не остыв от бега ополаскиваться, пытаясь растереться пучком жухлой травы вместо мочалки. Заодно и пропотевшие шмотки прополоскал. Интересно, а мыло у них здесь есть? В усадьбе всю одежду стирали женщины, здесь же женщин не наблюдалось совершенно, так что сам, только сам. Ладно, выясню у старикана. В землянке оказалось натоплено, очаг во всю полыхал. Вещи для просушки пастух велел разложить на траве. Они тут что, веревок не знают? Хотя, если подумать, в усадьбе тоже ничего подобного не видел, а ведь одежду стирали. Наконец-то я смог расположиться у огня. О-о-о! Как хорошо! Да еще Фроди протянул кружку горячего меда. Ка-а-айф! — Ешь вот, — у меня в руках оказалась полная миска каши. Молочной! Сообразил, что неудивительно: тут же овцы и козы под боком! — Если хочешь сполоснуться, но здешняя водица для тебя слишком холодная, чуть севернее есть горячая речка, — как бы, между прочим, сообщил мне пастух, — вода горячая, хоть мясо вари, только пить нельзя, потому как тухлая. — Далеко? — прочавкал я с полным ртом. Фроди пожал плечами — Да не очень. Если с рассветом выйти, к завтраку как раз вернешься. Блин… Офигеть как информативно! Ладно, надо будет посмотреть, что да как. Может пригодится — И вот еще, парень, — уже более серьезно заметил старик, — сейчас, конечно, еще не зима, весь зверь севернее, ближе к огненным горам обитает, там для него еды больше. Но ты все же осторожнее, можно и на волков, и на медведя нарваться. Бл*дь! Миска чуть не выпала у меня из рук. Ну спасибо тебе старик, просто низкий поклон. Вот прям встать и поклониться… Чёж ты раньше то молчал? Ща бы уже доедали мои косточки. — Надо тебе что-нибудь посолиднее твоей зубочистки, — он кивнул на когда-то подаренный Варди ножик. Встал, где-то некоторое время копался. — Вот, — протянул нечто, в рассохшихся кожаных ножнах. Я отложил миску, вытер руки, взял. Длинный и узкий клинок с одним лезвием и относительно тонким обухом из тусклого, местами уже начавшего ржаветь железа. Растрескавшаяся деревянная рукоятка в ладонь. Длинной этот свинорез был сантиметров сорок. Ну… так себе оружие. — Режет он, конечно, плохо, — как бы извиняясь поморщился пастух, — но почистить, наточить — от одиночного волка может и отмашешься. Хотя скорее всего он и сам нападать не станет, увидев у тебя в руках такой скрамасакс: пока еще для волков достаточно более легкой добычи. — А медведь? — Медведи сюда редко забредают. Да и главное на мать с медвежатами не набрести, а самца ты, скорее всего не заметишь — он тебя заметит раньше и обойдет. Но вот придут холода… — старый пастух вздохнул, — вот тогда и стадо сторожить придется, и по округе уже так не побродишь. А пока что, — он снова вздохнул, — ходи, гуляй. Если хочешь, расскажу, где тут места ягодные. — Спасибо, Фроди, — чистосердечно поблагодарил я его. *** Просидели мы со старым пастухом еще долго. В основном я спрашивал, а он рассказывал. Я чуть-чуть включил «активное слушанье»: переспрашивал, охал-ахал, поддакивал и всячески демонстрировал как мне интересно. Ничего сложного для человека из моего мира, если конечно хочешь установить хорошие отношения с нужным человеком, прослыть «внимательным слушателем и хорошим собеседником». А Фроди и рад был поговорить по душам. Тем более о том, что его заботит и интересует. Он меня буквально завалил информацией о содержании овец и коз, кстати у него тут и коровы наши обретались. Об окружающей местности, о том где какая ягода растет и в какое время за ней лучше всего идти. Оказалось, у Фроди есть свои борти — что-то вроде ульев, только в бревне вырезанные, и кстати, скоро уже надо было идти за медом! Причем борти были не Йоргеновыми, а как раз его — Фроди собственными. Ну ничёсе! Вот так и «наемный пастух»! — А ты смотрю уже носом клюешь? — улыбнулся старик, — иди уже, спи. Кстати, надо будет тебе матрас сварганить. Но это уже завтра Проснулся рано. Кажется что-то снилось, но как только голова оторвалась от подушки (подушкой Фроди меня все-таки снабдил), остатки сна тут же стерло из памяти, как уличную пыль ливнем. Наверно — что-то хорошее, ибо настроение с утра было бодрое, хотелось что-то делать, чем-то заняться. Вышел на улицу, пастуха уже ни где не было видно. Вот неугомонный старик! Огляделся по сторонам, услышал оживленное беканье со стороны стада. Или кажется это все же правильно называть отарой? Неспешно направился туда. Хм, интересное решение — овцы и козы одной толпой были огорожены на небольшой территории крепкими плетнями, рядом на длинных привязях ходили две коровы. Пастух нашелся здесь же — оказывается таскал воду из ручья в такие же поилки, что я наливал лошадям. — Привет Фроди! Что ж ты не сказал, что тебе воды натаскать надо? Давай ведра! Пастух вылил принесенную воду в поилки, выпрямился. — Э-э нет! — он погрозил мне пальцем, — я всегда сам воду ношу. Ты не думай, мне не сложно, да и… — упершись ладонями в поясницу потянулся, — если перестану двигаться, что-то делать — то уже не встану. Я ж не мальчик! Блин, суровая истина. Но мне хотелось физической активности!