– Господин Клос, прошу простить, не до вас мне сейчас. Хотел бы я иметь столько же свободного времени, как вы, но, увы, мсье Ле-Грант именно сегодня решил перестирать все ткани главного зала. А сегодня как раз подходящий дождь и волны что надо. «Удивительно! Только твёрдо решился сделать что-то доброе и необычное, как обстоятельства сами сложились наилучшим образом. Хотел подарить флейту Бастьену, и он тут как тут!» – Дождь и волны? – мальчик преградил ему дорогу, стремясь выиграть время до окончания работы над флейтой. – Как интересно! Не проще ли постирать их в тазу, ну, например, в бане? – В бане? Ты разве не был в бане?! – от негодования Бастьен приостановился, – да будет тебе известно, что каждая цветная полоса ткани в зале – это парус корабля, и какого корабля! В нашей гостинице мы непре… непременно заботимся о каждом из них, а не полощем в каком-то грязном старом тазу. Хотел бы я иметь хоть один такой парус. Хотя его стирка, конечно, весьма хлопотное дельце, так что… к каждому парусу мне бы ещё понадобился опытный прачечник, и не один. – Прачечник? – удивлённо воскликнул Клос, разводя руки в стороны и не пропуская Дворецкого дальше. Хоть коридор и был довольно узким, удерживать суетливого грузного Бастьена было весьма затруднительно. – Это кто такой? Расскажи, Бастьен, это очень интересно! – Дайте же пройти! Прачечники плывут в шторм на лодках, разворачивают паруса прямо над бушующим морем, натягивая их как можно сильнее, и море вымывает каждый из них до блеска! Минимум по шесть прачечников на парус, иначе можно искупаться самому! Удерживать паруса над водой в такой шторм – дело непростое. А ещё вода солёная… с дороги, мальчишка, я опаздываю! – Дворецкий, наконец, набрался решимости, отпихнул Клоса и потопал дальше. – Ещё соль смыть надо обязательно, вот почему важен дождь! – прокричал он, стремительно удаляясь. – Спасибо, Бастьен, – прокричал Клос ему в спину, – жаль, что ты так спешишь, ведь я подготовил для тебя подарок! Эти слова подействовали волшебным образом. Бастьен встал как вкопанный, не в силах двигаться дальше. А затем даже сделал несколько шагов назад, чтобы получше слышать: – Подарок? Какой такой подарок? Клос, довольный произведённым эффектом, помедлил и указал на дверь. – Он прямо вот за той дверью. Я как раз жду, чтобы забрать его и вручить тебе. Давай сыграем в игру: отгадаешь, что за подарок, и он твой! Бастьена долго уговаривать не пришлось. Он краем глаза стрельнул в направлении, куда секунду назад так спешил, и тут же согласился играть. Но с условием, что будут подсказки. – Подсказки, конечно, будут, – уверил его мальчик, – первая подсказка: это то, что ты больше всего хочешь. На лице Дворецкого отразилась целая буря эмоций. Бастьен, не двигаясь, стоял у окна, смотрел на дождь, чьи капли ветер порывами размазывал по стёклам очков, и молчал. Мальчик испугался, что, если не даст вторую подсказку, бедный Дворецкий останется здесь навсегда, так и не сумев вспомнить всего, что ему когда-либо хотелось заполучить. – Вторая подсказка, – поспешил добавить он, – с этим ты сможешь сколько угодно расхаживать по Саду Откровений и не появляться на утренних распределениях. – Деньги! – ни секунды не раздумывая, выпалил Бастьен. – Бастьен, – с укором произнёс Клос и поморщился, – нет, это не деньги. Третья подсказка: это то, что мог бы делать каждый, но подойдёт только тебе. Дворецкий молчал, нервно потирая голову и вращая глазами. Богатой фантазией он явно не обладал, да и мальчику уже было сложно придумывать подсказки. На их счастье, дверь неожиданно распахнулась, и в проёме появился Бриз. Уютно повеяло ароматом древесной стружки. Он сделал несколько шагов и передал Клосу свёрток. Тот с облегчением принял свёрток, бережно отодвинул ткань и показал Бастьену. – Это подарок от меня тебе, Бастьен. Мне очень совестно за своё надменное поведение в день, когда я… – он сделал паузу, – впервые попытался стать Свободным Человеком. Ну, то есть я вроде как им и был, но тот праздник… в общем, закрой глаза и подними руки! Только не открывай! Бастьен задрал руки вверх и сильно зажмурился. Мальчики переглянулись. Бриз приподнял бант Бастьена, а Клос засунул деревянный цилиндр со множеством отверстий прямо в дыру. Поместился он идеально, нигде не торчал, будто бы всегда находился на этом месте и лишь временно использовался где-то ещё. – Всё, можешь открывать! – Дворецкий стоял между мальчиками и оконным проёмом, непонимающе озираясь по сторонам. Свёрток пропал, однако никакого подарка он не видел. Бастьен хотел было начать возмущаться, но очередной порыв ветра ворвался снаружи, и по коридору эхом зазвучал тихий мелодичный звук. Дворецкий посмотрел на флейтиста – светловолосый мальчик улыбался, никакой флейты в руках у него не было. Тогда Бастьен перевёл взгляд на Клоса, но тот тоже держал руки в карманах и загадочно покачивал головой в такт мелодии. Дворецкий решил, что его разыгрывают, шагнул к мальчикам, и тут снова несколько звуков пронеслось по коридору. Он опустил глаза на свою грудь, с трудом, через складки шеи, рассматривая подарок, и неловко сделал ещё один шаг вдоль окна, а потом ещё один. Через секунду он уже бежал по коридору, а встречный поток наигрывал на удивительной флейте свою неповторимую мелодию. Бастьен добежал до конца коридора, захохотал и устремился назад, а потом опять в конец коридора. Наконец он остановился рядом с мальчиками, тяжело дыша и восторженно улыбаясь. Он снял свои толстые очки и вытер длинными рукавами глаза, которые в этот раз были влажными не от дождя. Он молчал, но его взгляд выражал всё то, о чём он сейчас думал. Через секунду оба мальчика хрустнули в объятьях его длинных рук со смешными рукавами. – Осторожно, я хрупкий, – отстранился Бриз, – Большие деревья растут очень незаметно. Лучше для начала тренироваться на самых маленьких веточках. Приходи завтра в Сад. Я покажу. Спокойной ночи. Светловолосый мальчик помахал рукой и скрылся за дверью. – Успехов, Бастьен. Теперь уже я сам спешу. Клос искренне улыбнулся Дворецкому и бросился вниз по лестнице. «Кажется, теперь я знаю, что делать». * * * Раздался стук в дверь, и, лишь только мальчик с ключом на шее подошёл к ней, в номер, чертыхаясь, ввалился Харх. Его складной табурет звякнул о пол, всполошив Лаки и Барона. Клосу вчера пришлось хорошенько постараться, по очереди покрутив педали в пяти разных залах подряд, прежде чем ему удалось разыскать Харха. Вечером он пригласил Хар-ха в гости, что и послужило появлению шумного знакомого в привычном чёрно-белом полосатом костюме. – Знаешь, парень, что раздражает Харха больше всего? – вместо приветствия проворчал бородач и, не дожидаясь ответа, выпалил: – Чего ради, спрашивается, они лезут на велосипеды, если потом ноют и крутят педали еле-еле? В итоге что получается? Гостиница мрачная, лампочки постоянно мерцают, в каждой комнате по надсмотрщику, не все из которых, кстати, получают удовольствие, окатывая крутильщиков ледяной водой! И самое главное, сами крутильщики тоже вечно унылые! Так и хочется дать пощёчину и закричать: «Эй! Просыпайся, бедняга!» К счастью, Харху не позволяет низкий рост, даже с табуреткой. Иначе получили бы они этой табуреткой… – Так ведь мсье Ле-Грант сам направляет их туда, они бы и рады пойти куда-то ещё… – Как же, рады они! Поверь, Харх знает, о чём говорит! Уж на что я терпеть не могу Ле-Гранта, но работу он всегда подбирает безошибочно! Уж если оказался на велосипеде, значит, так надо. А раз так надо, то и педали крутить надо как надо! – А кому надо? – неуверенно спросил Клос, держась от Харха подальше и ожидая более подходящего момента, чтобы озвучить цель приглашения. – Да нам самим и надо! Гостинице тоже, конечно, надо, но ведь гостинице и есть надо, и спать надо, и корабли строить надо, верно? Так почему тогда одни крутят педали, а другие кашеварят на кухне? Не знаешь, парень? А Харх знает! Это потому, что каждому своё место. Вот так! – Ну а твоё место какое, Харх? Ты вот педали с удовольствием крутишь, так и будешь всю жизнь? – Ха! Думаешь подловить меня, парень? Таких ловцов сколько было, где теперь те ловцы? Харх как раз знает, чего хочет! Харх хочет стихи писать, и хорошие стихи! А педали Харх крутит ровно до тех пор, пока не начнёт хорошие стихи писать. Тут уж все в выигрыше будут, да и сейчас все тоже в выигрыше! Клосу никогда не приходила в голову такая мысль: она казалась ему простой и в то же время глубокой. – Харх, я как раз и хотел поговорить с тобой о стихах. Помнишь, я признался тебе, что пишу немного. Можешь посмотреть, оценить… как поэт поэта? – Без проблем, парень, – бородач подставил свою табуретку и расселся на кровати мальчика, свесив свои короткие толстые ножки. Ему явно польстили слова Клоса. Он открыл протянутую тетрадь со стихами и погрузился в чтение. Но не мог читать спокойно: то и дело ёрзал, поглаживал пальцами бороду, дёргал бровями и отпускал словечки вроде «так-с», «хм»，«так-так», «весьма» и «однако». Не просидев спокойно и пяти минут, он вдруг резко вскочил со стула и с раздражением заявил: – Этот паук на стене сводит Харха с ума, невозможно читать, когда он там… там ползает. Он скрутил тетрадь мальчика в трубочку, подскочил к стене и прихлопнул насекомое. Лаки и Барон юркнули под кровать. Харх же преспокойно вернулся на место и продолжил чтение. Клос спокойно сидел рядом и с интересом глядел на читающего коротышку. – Так, а это у нас что тут такое? Хм… Интересно, весьма интересно, первая, значится говоря, у нас с третьей рифмуется? Вот как? Клос, это же отличная идея! – Харх восторженно посмотрел на мальчика, – понятно теперь, почему у тебя получаются такие хорошие стихи: ты тут всё себе выписываешь! И рифмы, и такт, и строчки. Здорово! Просто здорово! И как я сам до этого не додумался? Старый дурак Харх! А ты, парень, молодцом! Клос ни разу не видел бородача таким довольным – он сидел, восклицал и раздувал ноздри. А потом встал и пошёл в сторону выхода, не забыв, впрочем, прихватить свой заплечный стульчик. Не отрывая взгляда от тетрадки, шевеля губами, Харх уткнулся лбом в дверь, которую подоспевший Клос помог отворить. – А ты, оказывается, хитрец, – донеслось из-под кровати, когда дверь за бородачом закрылась. – Додумался, стало быть. Достучался. Голос, доносившийся из-под кровати, больше не был голосом Лаки или Барона. Они говорили вместе. Говорил Некий. Клос бросился под кровать и увидел вертикальные светящиеся зрачки, которые глядели на него сквозь его же котов, лежащих рядом друг с другом. – Некий? Это ты? – Мы не только «это». Мы в каждом камушке. Мы создаём руками людей, хотя сами тут. Это ли не прекрасно? Мы ждём тебя на вершине уже так долго. Приходи сегодня. – Я не могу добежать, я столько раз пытался! – он лежал на животе, засунув голову под кровать, – я бежал, иногда даже летел, я не пил этот треклятый чай, но мне постоянно не хватает времени. Я всегда просыпаюсь на половине пути, я не успеваю! Что бы ни делал, я не успеваю! – Мы распоряжаемся возможностями – ты принимаешь решение. Найди решение. Приходи сегодня. Раздались два удара колокола, глаза потухли, и смущённые Лаки с Бароном вышли из-под кровати и, сев на распластавшегося мальчика сверху, принялись вылизывать свою шерсть как ни в чём ни бывало. Мальчик лежал не вставая, голова его по-прежнему была под кроватью: – Путаны, что вы чувствуете, когда «это» проникает в вас? – Это? – безо всяких эмоций произнёс Барон. – Это всегда в нас. Просто обычно оно не говорит. Особенно с людьми. – Точно, – подтвердил Лаки, – с кем угодно, только не с людьми. Может, только во сне… иногда. – Во сне иногда, да, – вторил Барон. – Будь у меня больше времени, не звони этот колокол так рано, я бы смог добежать до вершины. Будь у меня больше времени… время… Клепсидра! От неожиданной идеи мальчик вскочил, больно ударившись затылком о кровать. – Без крепких ударов головой хорошие идеи не приходят! – провозгласил он, – держитесь, пушаны, сегодня ночью я найду Некоего! В зале под крышей башни было темно, как и всегда. Клос поймал рукой тонкую цепочку, тянущуюся с потолка, и несколько раз дёрнул за неё. «Так, – рассчитывал он про себя, беспокойно постукивая ногой, в ожидании, когда верхний люк откроется, – два удара колокола отзвонили уже часа четыре назад. Прямо сейчас большинство жителей гостиницы отходят ко сну. Вода в клепсидре уже в значительной степени вытекла в резервуар. Если я прямо сейчас дополню её до самого края, то колокол прозвонит как минимум на 4 часа позже». – Кто там? – послышался голос сверху, и на пол лёг квадрат лунного света из отворённого люка.