А мы идём! А мы несём! С самого верха на самый низ. А мы идём! А мы идём! Вам подготовили большой сюрприз! А мы идём! А мы несём! С самого верха на самый низ. – Ну, как вам? – радостно улыбаясь и важно помахивая проплывающим мимо лицам, спросил Клос. – Не понимаю, что происходит, – озираясь вокруг и иногда вздрагивая от громких звуков, промурлыкал Лаки, – чему они радуются? – Может, не понимают, что сами-то останутся здесь? – вторил Барон. – Может, они просто радуются за меня, что вас так удивляет? Сколько всё-таки в этой гостинице весёлых и дружелюбных людей. Смотрите, каждый из них желает, чтобы я заметил его, улыбнулся и помахал! – мальчик ещё усерднее замахал окружающим. – Скорее, радуются тому, что работать сегодня не надо, хотя… – Барон взглянул на мокрых от пота носильщиков их огромного деревянного кресла. – …Хотя это относится не ко всем, – завершил его мысль Лаки. – Хе-хе, просто вы даёте им надежду, господин Клос, – пританцовывая в такт музыке и подбрасывая монетку с глазом, прокричал неизвестно откуда взявшийся Бастьен. – Так же хотят! – Его зелёный бант, казалось, был ещё больше обычного. – Рад, что вы уже пришли в себя после вчерашнего! Клос хотел спросить, что именно имел в виду Дворецкий, – его мигом захватили мысли о вчерашнем эпизоде у камина. Некий, блинный завтрак… Но Бастьен уже растворился во всё разрастающейся толпе. – Ст-о-о-о-ять! Процессия приближалась к очередной лестнице, ведущей вниз, но Человечек неожиданно дал команду остановиться перед большой стеной, завешенной бархатной тёмно-синей тканью. Все замерли как вкопанные, а оркестр перестал играть. Только один особо увлёкшийся музыкант продолжал, зажмурившись, дуть в свою трубу, но после шиканья толпы и смачного подзатыльника и он замолчал. Мсье Ле-Грант повернулся лицом к мальчику и шествующей за ним толпе, картинно протянул руку, растопырив свои маленькие пальчики. Через несколько долгих секунд, в течение которых Человечек шикал на окружающих и вращал глазами (что очень забавляло Клоса), ему в ладонь вложили рупор, и он воодушевлённо и громко произнёс: – Дамы и господа! Уважаемые гости, прибывшие со всех концов Сплошного Моря! В этот торжественный день, о котором рассказывалось в легендах и песнях, день, который мы все так долго ждали, памятуя о том, что вы в поте лица трудитесь, чтобы сделать это место, это последнее пристанище заблудшей души уютнее и гостеприимнее, я хотел бы сделать вам подарок. Этот день настал! Толпа, воспользовавшись паузой в этом долгом спуске по лестницам, была рада перевести дух. Все с интересом глядели, что же за подарок приготовил им мсье Ле-Грант в этот множество раз произнесённый «день», и перешёптывались. Мсье чинно проследовал к длинной приставной лесенке в самом углу и не спеша взобрался на неё. – Без лишних церемоний представляю вам новейшее чудо техники! Подъёмно-опускательный механизм! Он дёрнул за верёвочку в углу – занавес с шелестом опал. Раздались восторженные возгласы и редкие аплодисменты. Прямо в стене был прорублен широкий квадратный проём, в который была вмонтирована внушительных размеров деревянная кабина. Ле-Грант указал посетителям на кабину: – Ну? Кто первый хочет попробовать? Только не все сразу! Желающих не нашлось. Толпа боязливо попятилась, боясь разозлить Человечка, но ещё больше боясь нового. «Это же обычный лифт, – разочарованно подумал Клос. – Тоже мне чудо техники! С другой стороны, для этого места лифт является весьма необычным устройством! Надо же, не думал, что прямо по центру башни, который обвивает лестница, есть полость!» – Я готов! – воскликнул мальчик, – несите меня прямо туда! – Отлично, какой смелый юноша! Вот он! Берите пример со Свободного Человека! Музыку! Клоса и котов понесли прямо к лифту, а Человечек позади суетился и запихивал в лифт всех, кто попадался под руку. В кабине могло поместиться человек тридцать: туда уже пропихнули часть музыкантов, несколько случайных зевак, а также Гетти, которого мальчик сразу узнал по отсутствию обуви на ногах, высокому росту и шляпе. Тот скромно помахал Клосу и улыбнулся. Кабина раскачивалась туда-сюда, иногда глухо ударяясь о стены, отчего все присутствующие хватались друг за друга и боязливо охали. Музыканты под зорким взглядом мсье Ле-Гранта продолжали играть, несмотря ни на что. Коты от испуга повскакивали со своих мягких подушек и прижались к мальчику. – Трогай! – прокричал Человечек куда-то вниз, и его голос эхом пронёсся по башне. Лифт под аплодисменты и облегчённые вздохи тех, кому посчастливилось остаться снаружи, начал опускаться. – Ну, а мы продолжим путь традиционным маршрутом! – последнее, что услышал мальчик, перед тем как кабина тронулась, а Человечек повёл толпу дальше вниз, по лестницам. Клос перегнулся через край своего передвижного кресла и взглянул в щель между краем кабины и стеной шахты. Насколько хватало взгляда, шахта уходила вниз, а на самом дне была сплошная темнота. – Не бойся, мы не упадём, друг мой, – тихо сказал Гетти с лёгкой улыбкой, – я всё рассчитал, канаты очень надёжные. – А далеко падать, если всё-таки канаты не выдержат? Гетти задумался: – Никто точно не знает. Мы, когда протягивали верёвки и всё устраивали, дошли только до минус первого этажа. – Он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их не подслушивают. – А дальше, дальше всё затоплено! – последнюю фразу Гетти произнёс уже громче, чтобы все слышали. Потом он поманил мальчика и быстро зашептал ему в ухо: – Ничего там не затоплено! Я своими глазами видел лестницу, уходящую вниз! Мсье Ле-Грант говорит, что там вода, но никакой воды там нет, точно тебе говорю. Он что-то скрывает! Окружающие уже с интересом теснились ближе к изобретателю, стремясь подслушать, что же он говорит мальчику, и тот решил сменить тему: – Клос спросил меня, как работает механизм, так вот давайте я всем расскажу! Все одобрительно закивали, а музыканты остановили игру. Стали слышны гудение ветра и скрип механизмов. Лифт медленно опускался, а мерцающие под потолком лампочки создавали мрачную и угрожающую атмосферу. Все старались держаться подальше от входа в кабину, которая ничем не была закрыта и демонстрировала любопытным ровную кладку без зазоров. – Как вы уже, наверное, успели заметить, господа, мы находимся в некоем подобии деревянной бочки округлой формы с квадратным отверстием для входа и выхода. Сделана она, разумеется, из корабельной древесины – самой прочной, надо сказать, корабельной древесины, которую нам удалось достать. Стыки клёпок этой бочки замазаны, поэтому щелей не видно. Кроме того, пол застелен ковром для большей декоративности. – Он с удовольствием пошевелил пальцами ног, гордо указывая на них. – Вся конструкция бочки, как это обычно и бывает, скреплена между собой металлическими обручами с заклёпками, так что можно не беспокоиться, что она развалится на ходу. Гораздо вероятнее, что тросы оборвутся… – Что? Тросы оборвутся???! – закричали из толпы. Несколько пассажиров заметались по кабине, раскачивая её, отчего она чаще стала ударяться о стены. Свет замигал. – Спокойствие! Прошу всех успокоиться! – взывал к ним Гетти, – Вероятность обрыва троса крайне мала, к тому же их всего четыре, что придаёт этой конструкции устойчивость! Скорее рабочие, тянущие за канаты, реши они бросить всё и пораньше пойти на обед, признаться, могли бы доставить нам с вами немало хлопот. Пассажиры, которых первая часть фразы успокоила, опять начали шуметь и бегать взад-вперёд. Успокаивать пассажиров у Гетти явно не выходило. – Рабочие?! Так вы доверили этим проходимцам с нижних этажей наши жизни? Какое безрассудство! – шумела пышная, грузная дама. «Да уж, – подумал, Клос, – хорошо, что мы едем вниз, а не наверх. Поднимать такую махину, наверное, было бы совсем туго». – Уважаемая мадам, – робко возражал ей Гетти, – уверяем, что мы никого не ограничиваем от работы с нашим устройством. Любой желающий, вот, например, вы, тоже можете спуститься и покрутить колесо, чтобы убедиться в его максимальной безопасности. – Я?! Да как ты смеешь, оборванец! У тебя даже ботинок нет! Знаешь, с какого я этажа? Да я в холл и на работы не чаще раза в неделю спускаюсь! Я с самим Тромблоном за одним столом сидела! Дважды! Не пристало достойной даме вертеть какие-то там грязные колёса! Как бы Гетти ни вразумлял окружающих, делалось только хуже: шум возрастал, кабина опасно раскачивалась, а Клос уже размышлял над тем, что если они полетят вниз, то ему в его деревянном кресле и Лаки с Бароном, вероятно, всё-таки удастся уцелеть. С другой стороны, со слов Гетти стало понятно (точнее, наоборот, непонятно), какой глубины эта шахта. Находится ли она ниже уровня воды? Насколько вообще высока гостиница? Эти мысли, а также поглаживания перепуганных и прижимающихся с двух сторон Лаки и Барона помогли мальчику отвлечься от общей паники и криков о наиболее вероятных причинах их гибели. Поэтому, когда кабина наконец прибыла на нужный этаж, он даже слегка расстроился. Неожиданное появление капитана Тромблона А вот и наши герои! – провозгласил светящийся от радости мсье Ле-Грант. – Признаться, нам всем потребовалось поторопиться, чтобы успеть прямо к вашему прибытию! Несколько гостей, к сожалению, упали и немножко ушиблись, но, уверяю вас, ничего серьёзного! Раскатывайте! В тот же миг прямо перед лифтом стали разворачивать красную ковровую дорожку, а пассажиры лифта бросились прочь из кабины, распихивая друг друга, но при этом стараясь не заступить за край дорожки и сохраняя в позах самую высокую важность. – Да куда вы прёте, совсем как бараны, пропустите Свободного Человека вперёд! – старался навести порядок Человечек, раздавая налево и направо тумаки своей глянцевой тросточкой. – Носильщики, не вздумайте уронить нашего гостя! Между прочим, молодой человек, – Ле-Грант обращался уже к мальчику, – этот паланкин, – он указал на подвесное кресло Клоса, – принадлежал одному азиатскому царю! Его внесли в нашу гостиницу прямо на нём! И где он теперь, этот царь? Уж и не припомнить! А паланкин как новенький… – на этих словах он хотел потрогать край кресла, но не дотянулся. – Несите ровнее! Процессия двигалась прямо к длинному столу, за которым каждое утро происходило распределение работы среди гостей. Клос вспомнил, как всего два дня назад подписывал здесь договор на рыбьем языке, и поёжился. «Если бы не монета Старика, не сидеть мне сейчас на подушках, а крутить педали в каком-нибудь грязном и сыром подвале». Он засунул руки в карманы, но монеты ни в одном из них не было. «Интересно, сколько времени нужно, чтобы она вернулась назад? Надо бы поэкспериментировать с этим в свободное время. Уже дважды она возвращалась ко мне, надеюсь, что вернётся и в третий». Мальчика усадили во главе стола, прямо в паланкине. Передним были разложены серебряные приборы, собранные вместе из разных наборов и даже эпох, а разноцветные тарелки удивительной красоты сверкали чистотой и изяществом. По правую руку от Клоса на своём огромном кресле восседал мсье Ле-Грант, улыбчивый и деловитый, как и всегда. По левую развалился неловкий, тучный Бастьен, который разглядывал всех вокруг и время от времени сглатывал слюну от голода. Места рядом с Бастьеном и Ле-Грантом были свободны. Больше никаких знакомых мальчику увидеть не удалось – за их столом восседали разодетые дамы и господа самого разного, но непременно самого вычурного вида. Леди и джентльмены попроще сидели вокруг за другими столами – круглыми, квадратными, большими и не очень. Казалось, в гостиную принесли всю мебель, которую только удалось найти. Мальчику удивительно было видеть в одном месте столько затейливых стилей одежды: от вычурных дамских шляпок с искусственными цветами до вполне современных галстуков и бабочек на шее у некоторых господ, прикрывающих ключи от номеров. Некоторые гости сидели на стульях вообще без столов, кто-то расселся прямо на ступенях, а те, кому совсем не повезло, просто стояли. Сегодня в гостиной собрались все обитатели этого места. Клос вспомнил, что у него на шее висит фотоаппарат, и сделал несколько снимков. Вспышки привлекли к себе внимание – раздались неодобрительные возгласы, постояльцы показывали пальцем на фотоаппарат и ворчали. – Спокойнее, спокойнее, дорогие гости! – Мсье Ле-Грант по привычке встал прямо в ботинках на своё кресло, – Клос – Свободный Человек и делает что хочет! Уверен, он не желает никому причинить вреда и немного позже с удовольствием объяснит устройство и предназначение своего удивительного прибора! Люди продолжали ворчать и размахивать руками, особенно старались показать недовольство самые богатые гости их длинного стола. Мальчик вообще замечал, что некоторые стараются показывать недовольство как можно чаще, в любых ситуациях. Кажется, что таким образом они демонстрировали, будто во всём разбираются. И хотя фотоаппарат они видели впервые, старались обсуждать и возмущаться не меньше, чем обычно.