— Здравствуйте, — бормочу. — Присаживайся, присаживайся. Не задаю вопросов, послушно сажусь на мягкую скамью в первом ряду, полковник тоже устраивается на ней, но на приличном расстоянии от меня. Видимо, уже сообразил, что лучше не нарушать мое личное пространство. Пит в это время подходит к экрану, который тут же оживает, стоит тому взять в руки пульт управления. — Питер расскажет все, что тебе необходимо знать о банде Проклятых, — поясняет Коннери. — Хорошо, — отвечаю только потому, что мне кажется, от меня ждут ответа. На несколько секунд повисает молчание, будто от меня ожидают еще каких-то реплик, но я молчу. Тогда Питер откашливается и начинает. На экране появляется лицо. — Это главарь банды, Фредерик Коэн… Прищуриваюсь, внимательно вглядываясь в незнакомую физиономию. Это парень лет двадцати с небольшим. Тощий, как и все обитатели Нижнего мира. Впалые щеки с трехдневной щетиной. Глубоко и близко посаженные глаза. Мохнатые брови и кривой шрам от внешнего края брови до уголка губ. Словом, совсем непривлекательный тип. Выражение глаз злое. Кадры сменяются. Вот камера запечатлела Коэна, выходящего из подземки в Верхнем мире. Вот он идет по улице. Вот стоит на стоянке флайеров… — Коэну двадцать один год, — продолжает Питер, — он самый старший среди Проклятых. Сирота, о его родителях ничего не известно… Зачем мне эта информация? Родился, учился… Хотя учился, конечно, не наш вариант. — Как он стал главарем? — невежливо прерываю лектора. — Он основал банду? Мне наплевать на биографические данные этого парня, мне важно знать, что он из себя представляет. Человек, собравший людей и заставивший их делать одно дело, должен обладать недюжинными организаторскими способностями и, непременно, мозгами. — Нет, — Питер подготовился, и мой вопрос его не смущает. — Его взял под крыло бывший основатель, Джек Смирроу. В прошлом году, Смирроу был убит Коэном, к которому и перешла вся власть. До совершения терактов, во время или после, узнать не удалось. — Понятно, — киваю. Уже легче. — Второе важное лицо, правая рука Коэна, — продолжает Брюнет, — Райан Кесседи, восемнадцать или девятнадцать лет, — на экране появляется новое лицо, куда менее кровожадное и озлобленное, чем у главаря. Впрочем, и добродушием этот тип явно не отличается. По мне, так лицо заместителя Коэна вообще ничего не выражает. Обычный парень. Худой. Темные коротко остриженные волосы и карие до черноты глаза. Тонкий белый шрам вертикально пресекает левую бровь ближе к виску. — Четыре года назад, когда произошел глобальный крах базы данных, информация об этом парне была безвозвратно утеряна, — докладывает Пит, — поэтому, кроме имени у нас ничего нет. Даже неизвестно, дано ли это имя ему при рождении, или он сам его придумал. Киваю, принимая информацию к сведению. О крахе системы четырехлетней давности известно всем. Долгое время это происшествие считалось диверсией, а не несчастным случаем, но виновных так и не нашли. Думаю, многие возблагодарили Бога, а заодно и того, кто действовал от его имени, взламывая систему. И я в том числе. База “полетела” как раз во время судебного процесса над моим отцом, а во время ее восстановления в мои документы закралась ошибка, которая до сих пор здорово помогала мне выжить. Пытаюсь сосредоточиться и не думать о постороннем. Коннери не сводит с меня глаз, а Питер серьезен, как на экзамене. — Брэдли Попс, — фото меняется. — Четырнадцать… Курносое веснушчатое лицо рыжего Брэдли Попса сменяется другим. Этот парень постарше. Прямой нос. Тонкие губы. Светлые, почти бесцветные глаза и светлые отросшие волосы до плеч. — Филипп Каповски. Девятнадцать, — рассказывает Питер. — Родился и вырос в Нижнем мире, его отец до самой смерти работал в “нижнем” патруле, а потому они неплохо жили, — кривлюсь при слове “неплохо” из уст “верхнего”. — После его смерти отказался работать на заводе и в возрасте шестнадцати лет сбежал, якшался с различными бандами, пока не прибился к Проклятым. Снова смена фото, на этот раз на смену одному блондину приходят сразу два, притом одинаковых. — Кир и Рид Олсены. Близнецы. История стандартная. Числились за одним из заводов, пока однажды ночью не пропали и не объявились уже в банде. Следующий тип поражает пухлыми щеками, что в Нижнем мире вообще редкость. — Курт Нусс. Шестнадцать… Тощий парень лет восемнадцати с маленькими глазками и вздернутым носом: — Олаф Хьюри… Парень совершенно незапоминающейся внешности: — Пол Грэмз, — среднего размера лицо, среднего размера нос и губы, русые волосы. А вот следующий член банды заставляет шире распахнуть глаза, потому что это еще ребенок. На экране появляется мальчишка лет десяти-одиннадцати с раскосыми глазами и светло-русыми волосами. — А это Мышь, — объявляет Питер, довольный тем, что на моем лице промелькнули хоть какие-то эмоции. — Это имя? — он, что, издевается? — Почему Мышь? Пит пожимает плечами: — Его так зовут. К сожалению, данных о нем нет ни в одном из архивов. Все тот же крах базы данных. Однако предполагается, что Мышь родился среди беспризорников, и никогда не был зарегистрирован. Интересно, зачем Коэн вообще держит в банде ребенка? — Вот, в принципе, и все, — заканчивает Питер. — По последним данным, состав банды на данный момент именно такой. Вздыхаю с облегчением. Тру пальцами виски. Кто же знал, что “расскажет все” означает “покажет несколько фото”. Похоже, все, что СБ знает о банде Проклятых на самом деле, это имена ее членов и их даты рождения. А информацию о некоторых и вовсе “сожрала” система. Не густо. Внезапно меня осеняет: — Среди них есть те, кто уже работает на вас? Лицо полковника непроницаемо. — Эта информация тебе ни к чему, — говорит он. Ни “да”, ни “нет”. Скриплю зубами, но принимаю ответ. Так в эти игры и играют. — Хорошо, — перефразирую свой вопрос. — А до этого были? А вот теперь в глазах полковника загорается нехороший блеск, и мне становится не по себе, а он уже кивает Брюнету: — Пит, слайд 02265, покажи-ка нам. И Питер показывает. В первое мгновение мне кажется, что я вижу пугало, одно из тех, что фермеры ставят на своих полях для отпугивания ворон. Разумеется, на тех планетах, где достаточно тепло, чтобы обрабатывать эти поля. Во второе мгновение в горле встает ком, потому что понимаю, что никаких пугал посреди квартала Нижнего мира быть не может. В третье — я, наконец, понимаю, что обгорелое нечто, надетое на кол, когда-то было человеком. — Поэтому не стоит тебе попадаться, — жестко резюмирует Коннери. — И признаваться им, если вдруг заподозрят. Они поступят так с любым, кто связан или был связан с нами. Раскаяние и чистосердечное не помогут. Морщусь. Нелепое предположение. А экран все еще демонстрирует фото распятого “пугала”, вынуждая отвернуться. — Понял, — говорю сквозь зубы. *** Следующие два дня настоящий ад. Коннери лично отводит меня к врачу, долго шепчется с ним за ширмой, а потом меня начинают проверять, простукивать и просвечивать со всех сторон. К вечеру мне кажется, что из меня выкачали на анализы половину всей крови. Зато современные медикаменты Верхнего мира творят чудеса. У меня обнаруживают запущенный бронхит и вылечивают его всего несколькими уколами, так, что на следующее утро я впервые не захожусь кашлем, стоит мне глубоко вздохнуть. Доктор, молчаливый мрачный тип, делает мне прививки от всевозможных болезней, периодически воздевая глаза к потолку и поражаясь, как мне удалось выживать без них. Из медблока меня выпускают только вечером второго дня. Забирает снова лично Коннери, очевидно, опасаясь, что от врача Питер может узнать то, что ему знать не положено. Врач сдает меня из рук в руки и обещает, что ближайший год я даже не чихну, и вообще могу даже спать на снегу, и мне от этого ничего не будет. Он говорит это с такой усмешкой, что мне хочется его ударить. Для него “спать на снегу” — всего лишь метафора. Полковник отводит меня в комнату в полном молчании. Мне нечего ему сказать. А с его стороны все уже сделано и сказано. Полный инструктаж проведен. Мне предстоит приходить в заброшенное здание на краю одной из центральных улиц каждое двадцать четвертое число каждого месяца. “Каждого месяца” звучит оптимистично, будто этих месяцев будет много. Впрочем, тот, кого превратили в пугало без поля, наверняка, считал так же. Каждое двадцать четвертое число, в указанном здании я буду встречаться с Питером. Так как место дислокации Проклятых находится в Центральном районе, по мнению полковника, мне не составит труда уходить из лагеря ночью. У меня своя точка зрения на его “не составит труда”, но благоразумно придерживаю ее при себе, пока Коннери не передумал и не отменил сделку. Если не появлюсь двадцать четвертого, Питер будет ждать еще два дня. Если не появлюсь и двадцать шестого, значит, меня уже нет. А вот это уже похоже на правду. Если проколюсь на чем-нибудь, меня порешат быстро, и вряд ли обо мне вообще кто-нибудь здесь вспомнит. Для эсбэшников я всего лишь расходный материал, такой же шанс, как и они для меня. И если этим шансом не удастся воспользоваться, что ж, мы все останемся при своем. *** Весь следующий день провожу в комнате, так как решено вернуть меня в Нижний мир под покровом темноты. Беспокоит меня только Питер, который приносит новую одежду.