Подруга не переставала меня благодарить. Когда мы вышли из туалета, она направилась к сцене, чтобы выловить кого-нибудь из «Забвенцев», если те еще не ушли, а меня попросила заказать коктейли. Я лениво поплелась к барной стойке, и если бы не громкая музыка, будоражащая каждую клеточку, давно бы задремала где-нибудь. Конечно, поход до бармена не обошелся незаметным: парни свистели мне вслед, кто-то предлагал присоединиться, некоторые просто пялились, отчего я прибавляла в шаге и краснела. — Две «Маргариты», пожалуйста, — сказала бармену, игнорируя громкие свисты какой-то компании и пошленькие предложения. Бармен подмигнул и принялся выполнять заказ. Пока он заполнял прозрачные стаканы, я почувствовала, как кто-то нагло таращится мне в спину. Взрывающаяся музыка словно отошла на второй план — теперь я слышала свое громкое дыхание и бешеный стук сердца. Нутро подсказывало — человек позади не желает мне ничего хорошего и явно не входит в число моих пьяных поклонников. По пояснице пробежался холодок, и тут же по ней скатилась капелька пота. Сглотнув, я резко обернулась и спустя секунды поисков обнаружила высокого парня в черной мантии — его лицо плотно закрывал капюшон. Он стоял среди танцующих, а те будто не замечали чудака и продолжали энергично двигаться. А потом я увидела, что кто-то из толпы задел его — рука прошла сквозь тело незнакомца, словно тот был эфемерным существом. Я надеялась, что это причудилось мне, но, вдобавок ко всему букету, этого красавца не видел никто, кроме меня. Между тем, он смотрел в мою сторону, а я гадала, как скоро заполучу инфаркт. Неужели, я допилась? [1] «Клорекс» — пятновыводитель. [2] Брюс Уэйн — Бэтмен — вымышленный персонаж, герой комиксов DC. Глава 4 Когда я моргнула, некто и вовсе пропал. То место, где он был — пустовало. Среди посетителей «Мо» я не нашла этого чудика, зато мои нервишки здорово пошатнулись. Я серьезно задумалась, чтобы в свободное время сходить к психиатру и уволиться с работы. Глядишь, галлюцинации пропадут. Когда мне вручили коктейль, я жадно впилась в него, продолжая скользить взглядом по людям. Удостоверившись, что тип в мантии испарился, я потерла виски, мысленно умоляя Карен прийти быстрее. Мне нужно поспать. Иначе я сойду с ума еще больше. — Перепутала дверь? Это не монастырь, крошка, — низкий голос разрезал звук надоедливой песни. Я содрогнулась от неожиданности и чуть ли не поперхнулась коктейлем, проклиная это чертово место и давая себе клятву, что не зайду сюда больше не при каких обстоятельствах. Отложив стакан, я с вызовом обернулась, ведь обращались, вероятно, ко мне. Глаза тотчас уперлись в черную футболку, обтягивающую сильную мужскую грудь, затем взгляд поднялся вверх, отмечая, что у этого незнакомца божественное тело и — остановилась на лице — внешность. Через дымку тумана на меня смотрели два необыкновенно-бирюзовых глаза, обрамленных черными, как крыло ворона, ресницами. Широкие скулы, сексуальная улыбка — причем идеальная, белый цвет кожи… Мама дорогая. В незнакомце я узнала вокалиста группы «Сладкое забвение» и почувствовала, как пол под ногами уходит. Что ему надо? Преследует меня? Может, путает с какой-нибудь из своих чокнутых фанаток? Буквально на секунду я задумалась, что бы тут было, если бы рядом стояла Карен — сумасшедшая поклонница «Забвенцев». — Что? — тихо спросила я, все еще сомневаясь, что сказанное было адресовано мне. Парень ухмыльнулся, облокачиваясь о стойку. При тусклом свете прожекторов его пот блестел, и было видно, как черная ткань намертво прилипает к его груди, очерчивая каждый мускул. Святые небеса. Разве такие идеальные парни существуют? — Я говорю, что места, где много рока и разврата — не твое, — он сощурил глаза, остановившись на моей груди. Шея мгновенно вспыхнула, следом зардели щеки. Я мысленно поблагодарила «Мо» за хреновое освещение. — Красивый крестик. Я накрыла ладонью подарок мамы. Не любила, когда про него говорили, ведь дело доходило до того, что интересовались, откуда он у меня, и что значит. — А что, девушки вроде меня, не могут посещать подобные места? — съязвила я. Незнакомец засмеялся. — Если у них такие штуки, — указал на мое прикрытое рукой украшение, — то не желательно. Я возмущенно вскинула брови. — Зачем ты со мной говоришь? — не выдержала, с вызовом смотря на него. — Что тебе нужно? Парень облизнул нижнюю губу, наклоняя голову набок. А что, чтобы заговорить с красивой девушкой, нужен какой-то предлог? Я демонстративно указала на толпу разодетых девиц, махающих ему. — Вон, смотри, сколько их! Прошу! На любой вкус и цвет! — Хамства во мне было хоть отбавляй. — Только свистни, и они прибегут. Уверяю, ночью ты не будешь скучать. А от меня, пожалуйста, отстань. Я взяла свой коктейль и взмолилась, чтобы Карен побыстрее пришла. Мне не хотелось болтать с «Забвенцем» по многим причинам. Но, правда, я жаждала узнать, на кой черт он пялился на меня и для чего вообще подошел. Не поверю, что его опытный взор мог пасть на меня. Голубоглазый сделал шаг ко мне. На этот раз я подавилась «Маргаритой», а он, как хренов супермен, принялся спасать меня: постучал по спине, потом опустил руки на мою талию, удерживая, когда я почти повалилась на пол, после чего уперся подбородком в плечо. Я ощущала, что на лице этого кретина играет волчья ухмылка. — Так лучше? — спросил он, прижавшись сзади. Придя в себя и обнаружив, что помощь больше не нужна, я отлетела от парня, как от огня, напоследок заехав ему локтем по подбородку, отчего он сильнее заулыбался. Долбаный мазохист! — Не смей меня лапать! — Я тебя не лапал, — уверял он, довольно ухмыляясь. Врун! — А что это сейчас было тогда?! — Я спасал тебе жизнь, Монашка, — он подмигнул. Монашка? — Могла бы сказать «спасибо». — Да ну! — скорчилась я, абсолютно не веря его словам. — Лучше бы дал мне сдохнуть! Парень вскинул бровь, приближаясь ко мне. — Тебе так не терпится отправиться на Небеса? Я фыркнула. Что он ко мне пристал? Нашел себе жертву стеба? Поздравляю, у него это получилось! — Катись к черту! — Оу, — он театрально прикрыл пальцами рот, озираясь по сторонам, — какие словечки! Следи за язычком, дрянная Монашка. Ты же все-таки веришь в Бога. Если я ношу крестик, это не означает, что исповедаю религию. Может, он служит мне единственным напоминанием о родном человеке, который, к сожалению, покинул этот мир. — С этим еще можно поспорить… Я сложила руки на груди, окатывая гада презренным взглядом. Он натянул на лицо сексуальную улыбку и, взяв напиток Карен, непринужденно уселся возле стойки. Затем отпил «Маргариту», смотря на меня и заставляя пыхтеть от гнева. Да что он себе позволяет? — Что ты так на меня смотришь? — Он вальяжно развалился, облизывая влажную губу. — Тебе дать автограф? — Думаешь, тебе все дозволено, раз ты «Забвенец»? — я ухмыльнулась. Громко. Специально. — Ошибаешься. Ты такой же человек, как все и… Он зашипел, прислоняя палец ко рту и улыбаясь теперь одним уголком губ. — … а вот теперь я могу с этим поспорить. Я лучше всех. Я умен, красив, талантлив, — пробежался рукой по шелковистым волосам, привлекая внимание неподалеку стоящих девиц, которые все продолжали ему махать, — привлекателен. А сегодня еще спас жизнь одной Монашки в, — его хищный взгляд обследовал мою грудь, — сексуальном корсете. — Оу, поднимаешь себе самооценку? Сам? Какое редкое явление. Незнакомец отложил коктейль и встал, принуждая меня отступить назад. Черт знает, что он собрался делать, но если еще раз его пакли коснутся меня — я натравлю на него Карен. Знаю, она обожает этого придурка, но защитить лучшую подругу, надеюсь, будет у нее в приоритете. — Нет. За меня это делают другие, а я просто повторяю все, что они говорят. Рука «Забвенца» взметнулась вверх, и тут же его (не побоюсь этого прилагательного) шикарное тело облепили курицы. Каждая была «краше» другой. Иногда я задумывалась: а действительно ли миф что эти девицы носят хотя бы стринги? Когда они запустили свои ловкие пальчики под его футболку, меня чуть ли не стошнило. — А если я скажу, что ты самодовольный болван, повторишь это? — поинтересовалась я. Группка парней, ошивавшаяся неподалеку и выкрикивающая мне что-то, смылась еще в тот момент, когда ко мне подошел Мистер Само Совершенство. Неужто они забоялись парня, который выливает на себя ведра одеколона и разгуливает с бандой полуголых нимф? Девушки, сия «богини», внимания которых не достоин кто попало, посмотрели на меня с отвращением и, как бы показывая, что парень принадлежит только им, облепили его плотнее. Я всем сердцем надеялась, что своими тушками они перекроют ему доступ к ксилороду. — Разве я тебе не нравлюсь, Монашка? — Он вскинул бровь, отодвигая одну из девиц в сторону, словно та была обычным предметом. Я давно предписала ему много нехороших качеств, одно из которых — чрезмерная самовлюбленность. — А почему ты должен мне нравиться?