Я могу быть как день или ночь, Я могу быть козлом, но не душкой, Но тебе ни за что Я не дам усомниться в себе. Я бываю плохим, Но мне это не мешает, Чтобы не ощущать себя чужим, Находясь к тебе чертовски близко. Ты можешь меня бить, Ты можешь меня ненавидеть, Но я не могу укусить И не способен обидеть… Я оставила те чертовы вязочки на лучший случай и под крещендо подняла голову, завороженная этим невероятно-красивым голосом с хрипотцой. Господи. Я нашла, наверное, самые удивительные голубые глаза, какие мне доводилось только видеть. Их обладатель ласкал микрофонную стойку и взглядом хищника осматривал толпу визжащих несовершеннолетних девушек, фонтанирующих гормонами. Его скулы — широкие и в то же время острые — делали лицо, на котором красовалась нахальная улыбочка, просто мега-привлекательным. Каштановые, мокрые от пота волосы падали на его лоб. Парень был одет во все черное. Честно сказать, он выглядел в сто раз красивее своих скачущих по сцене ровесников, хотя те тоже были вполне привлекательными. Теперь я поняла, почему Карен так тащится по «Забвенцам»… Ритм усилился, западающая в память музыка взорвалась с новой силой, и парень вновь запел (на этот раз припев), окатывая взглядом толпу. А когда его взор остановился на мне, я замерла. Сердце упало в пятки. По каким-то причинам он смотрел на меня больше, чем на кого-либо. Пока я насчитала две секунды. Ты видишь во мне только тьму, Хотя я бываю светом. Ты хочешь меня оттолкнуть, Когда я рядом с тобой. Беги, беги, крошка, Но я все равно догоню тебя, Страстно поцелую И заставлю думать обо мне. Беги, беги, крошка, Но когда я заполучу тебя, Ты станешь моей навсегда. Ты станешь для меня светом, Уж если я тьма. Ты станешь для меня светом Единственным и навсегда. Мое тело сковало. Я не могла пошевелиться под пристальным взором одного из вокалистов, который уверенно заглядывал в глаза, словно знал все мои секреты и тайны. Я почувствовала себя глупо, потому что стояла с разинутым ртом, наблюдая за каждым действием незнакомца, поэтому немедленно встрепенулась, и приняла серьезное выражение — наверняка получилось убого. Не понимая, почему он выбрал меня объектом пристального внимания, я стала оборачиваться, чем вернула себе статус идиотки. Незнакомец продолжал таранить меня взглядом, и нахальная улыбочка повисла на его прекрасном лице. Да что ему надо? Он нагло ухмылялся, когда я начала осматривать себя, полагая, что с внешним видом что-то не так. Позже до меня дошло, что он мог просто издеваться, и прекратила тщетные попытки обнаружить на вещах какую-то кляксу или смазанную тушь под глазами. Кому приглянется такая простушка? Здесь кучи других девушек, на кого можно не только поглазеть… Толпа оглушительно завопила, чем заставила меня очнуться и прекратить играть в гляделки с вокалистом. Песня уже закончилась, и я не заметила, что некоторые члены «Сладкого забвения» покинули сцену, оставив у микрофона того странного паренька, который, слава богу, отцепился от меня. Надеюсь, Карен не была свидетелем этого позора. Подруга схватила меня под руку, что-то выкрикивая, когда незнакомец с глазами цвета моря прислонил губы, растянувшиеся в темно-сексуальной улыбке, к микрофону. Мало того, что она передавила мне руку, так какой-то придурок пихнул меня в спину, отчего я пошатнулась и чуть ли не упала. Стало вдвойне хреновее. Первое, за что ненавижу развлекательные заведения — огромное скопление безумцев, которые способны ломать друг другу кости, лишь бы увидеть своих кумиров. — На этом мы заканчиваем, но…, — парень на сцене загадочно улыбнулся, заработав от фанатов разочарованные вздохи, — наша вечеринка продолжается! — Он поднял мускулистые руки вверх; нехотя того, я уставилась на его твердый и выделяющийся пресс, который выглянул из-под поднятого краешка футболки. Матерь божья, его торс словно из мрамора сделан. Когда толпа ликующе завизжала, и вокалист продолжил, проведя пятерней по волосам, я встряхнула головой, переводя взор на его лицо. — Никуда не уходите! Будет весело: танцы, хорошая музыка, выпивка. Веселье до упаду? Фанаты согласно захлопали. Меня опять толкнули в спину, и я захотела на этот раз повернуться и сказать пару добрых слов тому недружелюбному человеку сзади, но внезапно Карен потащила меня сквозь толпу. Я посмотрела на нее с нескрываемым удивлением — она никогда не уходит так рано. — Мы куда? Домой? — сказала я, легонько расталкивая вспотевших людей и радуясь, что скоро окажусь в своей кроватке и спокойно усну. Но не тут-то было. Счастье мгновенно улетучилось, когда я увидела за плечом подруги бар и ее загадочную полуулыбку. Ах, да, как же не сходить в «Мо» и не выпить? — Черт. — Пока не выпьешь со мной «Маргариту», домой не попадешь. — Она щелкнула меня по носу. — Машина-то моя, а ключи от нее тем… Карен не договорила, потому что какой-то высокий человек, явно перебравший с алкоголем, налетел на нее. Послышался пронзительный писк и протяжное: «Ой». Подруга резко отпустила мою руку и наклонила голову, осматривая свою кофточку, с которой струилось что-то жидкое и…золотисто-прозрачное? Я вскинула брови, переключив взгляд на парня — он с округленными глазами пялился на нее, сжимая пустой стакан. Похоже, это последний день в его жизни. Знал бы он, на кого пролил… коктейль, убежал бы уже давно. — Твою мать! — прорычала Карен, смахивая с груди жижу. Когда она подняла голову на бедолагу, тот аж дернулся, наверняка осознавая, что его ждут плохие, очень плохие последствия. — Ты, — она указала на него пальцем, — хоть понимаешь, на кого пролил свое вонючее пиво? Оу, так это пиво. Еще хуже, чем алкогольный коктейль. Незнакомец открыл рот — не знаю — чтобы что-то сказать или позвать на помощь, но он не успел издать ни единого звука, так как моя супер-дерзкая подруга начала кидаться ругательствами, заставляя его оставаться в молчунах. — Ты испортил мою самую любимую кофту, придурок! Откуда у тебя руки растут вообще? — Карен закрыла рот парню вновь, продолжив: — Хотя это очевидно, что из задницы! И кто тебя учил криво ходить, кретин?! Я закатила глаза, обнаружив кучку столпившихся зевак, ожидающих настоящее шоу. Решив закончить представление, положила ладонь на плечо Карен. — Оставь его, он сделал это нечаянно. — Я кивнула парню, смотрящему во все глаза на Карен. — Лучше уходи. Незнакомец послушался, и через мгновение его не было в «Мо». А, возможно, и на Земле. Карен с укором посмотрела на меня, а я пожала плечами. — Ты иногда пугаешь людей. — Действительно, Грейс? — Тот паренек чуть в штаны не наделал. Видела его лицо? Она фыркнула, отворачиваясь от меня. — Надо было бы надрать ему задницу за это! — она потянула кофту и скривилась. — И за то, что предпочитает дешевое пиво. У него явно дерьмовый вкус. — Пойдем, — застонала я, хватая ее за локоть и ведя к «дамской комнате», — попробуем оттереть этот… дешевый позор. Оказавшись в туалете, мы осмотрелись вокруг. Никого не было. Все кабинки пустовали. Дабы не пускать любопытных, я подперла дверь бедром, пока Карен снимала кофту и оттирала пятно под струей горячей воды. Кажется, все было безуспешно. Подруга захныкала, возведя голову к потолку. — Это конец! — Не все так плохо. Ты слишком драматизируешь. Это обычная кофта. Карен кинула на меня озлобленный взгляд, тыча в нее пальцем. — Она. Моя. Любимая. И в ней я пришла на концерт «Забвенцев»! Твою мать! — Она откинула испорченную кофту, на которой растекалось огромное, желтое пятно, смахивающее на мочу, и запустила руку в волосы. — Все испорчено! А я так хотела поболтать с теми парнями. Или хотя бы попытаться… Создавалось ощущение, что Карен вот-вот заплачет — ее голос предательски дрожал. Я неуверенно подошла к ней и оценила состояние кофточки в раковине. Да. Дело плохо. От такого пятна не избавишься без «Клорекса»[1]. — Кажется, я знаю, как сделать эту ситуацию менее паршивой. Стиснув зубы, я стянула с себя куртку и всучила Карен. Она посмотрела на меня так, будто я призналась, что тайно встречаюсь с Брюсом Уэйном[2]. Мне было не в кайф оставаться в одном обтягивающем корсете, из которого, буквально, вываливалась грудь, но я понимала, как своим… «героическим» поступком помогу ей. — Скай… — Надевай, пока я не передумала. Оно немного закроет пятно, — подметила я, складывая руки на груди — наградила же природа таким богатством. — Я тебя обожаю, Грейс, — Карен чмокнула меня в щеку и, поправив кружевной лифчик, принялась высушивать пятно на кофте.