— Отпусти. Немедленно, — велела ему, не оборачиваясь. В голове уже мысленно представляла, как била этого придурка головой о стену. Брэндон увидел, что Габриель держит мою руку и подскочил. Чтобы его лицо не приобрело еще, как минимум, пару тройку ссадин и синяков, я кивнула, показывая, что ситуация под контролем. Он напрягся, продолжая стоять и наблюдать за нами. — А если я не хочу? — прошептал он мне в ухо, от чего по всему телу распространились мурашки. Его губы переместились к моей щеке. Я была на сто процентов уверена, что они мягкие, а их хозяин знает толк в поцелуях… Я глубоко вздохнула, избавляясь от кошмарных мыслей с участием Габриеля, которые только что заполнили мою голову. Я вообще не должна думать о нем, как… девушка о парне. Ладно, он симпатичный, но разве я не забыла, что пару секунд назад он чуть ли не убил моего друга, нахамил мне вновь и, по-моему, своим странным поведением окончательно дал понять, что преследовал меня? — Я тебя ударю. Угроза с моей стороны прозвучала не убедительно — Габриель засмеялся. Я не хотела к нему поворачиваться и видеть его довольную физиономию. — Давай. — Серьезно! — Ну, я жду. Я не собиралась его бить, по крайней мере, при всех. Как бы ни хотелось врезать Габриелю, я отложила это желание на лучшие дни, потому что думала, если ударю его раз, потом не смогу остановиться и, в конечном счете, убью при огромном количестве свидетелей. Вырвавшись из его хватки, я направилась к Брэндону, который запихал в кровоточащий нос два тампона, наверняка данные Карен, и улыбался мне. Габриель издал гортанный звук. — Я так и знал, — его голос прозвучал громче. Я остановилась. Моя шея запылала, пальцы сжались в кулаки от злости. Он считает меня слабачкой? Конечно, я могу устроить достойное шоу, но не стану. И зачем мне кому-то, в основном, Габриелю, доказывать это? Выдохнув, я продолжила идти и, не оборачиваясь, подняла руку, показывая средний палец. Мои друзья были в ужасе и, наверное, подумывали, что Габриель за неприличный жест меня по стенке размажет, но нет. «Забвенец» лишь засмеялся, чем привел в шок Брэндона, который собирался вновь меня выручать. — У тебя длинные пальчики. Особенно средний! Я оставила без комментариев его «комплимент» и присела рядом с Брэндоном — он выглядел комично с двумя тампонами в ноздрях и с замороженным, неизвестно откуда взявшимся куском мяса на глазу. Я растянулась в улыбке и вытерла салфеткой кровь на его щеке. — Кажется, алкоголь делает тебя безбашенным. — Ага, — ухмыльнулся Брэндон. Райан сместил брови на переносице и пригнулся ко мне, смотря куда-то за мое плечо. — А… разве ты его знаешь? Что он от тебя хотел? — Кстати, да, — закивала Карен, таинственно улыбаясь. — Хотелось бы знать. Я обернулась. Габриель раздавал нескольким девушкам автографы, а затем, направился к выходу из паба, напоследок подмигнув мне. — Мне бы самой этого очень хотелось. *** Мы с Карен попрощались с парнями, затем залезли в минивен, искренне надеясь, что наши друзья, один из которых плохо водит, а другой — еле пребывает в сознании, смогут сами доехать и не попасть в аварию на древнем пикапе, если тот не развалится на запчасти. Всю дорогу до дома Карен расспрашивала меня о Габриеле. Я отвечала на ее тупые вопросы, закатывая глаза и иногда поглядывая, как она водит — подруга была страшно пьяна, поэтому, приходилось следить, чтобы она не путала газ и тормоз. Я была уверена — она завтра же забудет, о чем мы говорили. Хоть я пила ровно столько же, сколько и Карен, но ощущала себя гораздо трезвее и, в отличие от нее, не смеялась над всем подряд. Когда я впервые попробовала алкоголь, пьяное состояние у меня продлилось недолго, отрезвела гораздо раньше своих неординарных друзей. Не знаю, стоило бы считать это минусом или даром свыше (что звучит смешно), но я радовалась этой «способности», словно долгожданному подарку на рождество. — Ты думаешь, он преследует тебя? — промямлила Карен, поворачивая на мою улицу. Я бы могла сама нас повезти, но проблема была в том, что уговорить пьяную Карен Джонс доверить ее машину мне, так же невозможно, как придумать вечный двигатель. — Знаю. И да, в совпадения не верю. Вообще, он говорил, что вроде бы… хочет со мной…поговорить. Н-да, я конкретно в замешательстве, о чем он хотел «побеседовать» со мной. — Он в тебя втюрился! — пропела Карен, остановив машину. — Габриель Эйнсфорд в тебя втюрился! — она хлопнула меня по ноге. — Моя девочка нарасхват! Я сморщилась. — Что за бред ты несешь? — кинула я возмущенно. Такого просто быть не может. Причина его преследования кроется в чем-то другом. И в чем — понять не могу. — Давай протрезвеешь, и мы спокойно все обсудим? Я толкнула дверцу и выбралась. Карен пригнулась и показала мне язык. — Заметано. Увидимся, Грейс. — Будь осторожна. — Да ладно тебе, прекрасно же знаешь, как я вожу, — подмигнула Карен, нажимая на газ. Ее минивен дико завизжал, затем исчез, резко завернув за угол. Направляясь к дому и обнимая себя руками, я тщетно пыталась согреться на прохладной улице. Свет в доме был выключен, что свидетельствовало об одном — папа спит. Разговор на сегодня отменяется. Я аккуратно открыла дверь, стараясь не разбудить отца. Где-то неподалеку хрустнули ветки и послышались приближающиеся шаги, принудившие оцепенеть от страха. Я гадала, кто может там быть, и тут мое воображение разыгралось не на шутку. Неужели, грязный тип, некогда забравшийся в мой дом, вернулся? Или это… Габриель? Или Габриель и есть тот тип? Как бы ни хотелось это узнать, я заскочила в дом и, захлопнув дверь, закрылась на несколько замков сразу. Сердце плясало в груди чечетку. Я отскочила от выхода, прислушиваясь. Тишина. Некоторое время я продолжала стоять, только потом настороженно подошла к окну, ожидая, что за ним появится какое-то чудо и отправит меня в мир иной. Но, как ни странно, никакой неказистой физиономии не выглянуло. Шум пропал, и я задумалась: может быть, ничего не было, а у меня просто развивается паранойя? Или, на самом деле, со мной все нормально, и на улице кто-то был. И следил за мной. Или хотел подойти. Не знаю. Понятно только одно — он не хотел, чтобы я его видела, поскольку скрылся. [1] Свинина «Му-шу» — блюдо из теста со свиной начинкой северного китайского происхождения. Глава 8 Чую запах свежих цветов — он прекрасен, ощущаю на своей коже теплейшие лучики солнца и мягко смеюсь. Мой смех подобен звону колокольчиков. Я наслаждаюсь красотою Нью-Йоркского парка «Central park» и изредка поглядываю на маму, которая сидит рядом, улыбаясь и напевая необычную песню. Ее бирюзовые глаза скользят по зеленой траве, задерживаются на мне, и алые губы рождают на свет самый прекраснейший припев, когда-либо слышанный мною: Я иду вперед, Желая свет найти. За мной рушится небосвод, А я продолжаю идти. Смотрю вдаль, шагая, Когда кровью залита земля. Лишь одно я знаю — Никто не остановит меня. Темные волосы мамы развиваются по ветру, ее рука сжимает мою, и я понимаю, что во время исполнения припева не дышала. Вдыхаю. Легкие радуются кислороду. Эта песня всегда завораживает меня. Сколько бы я ее ни слушала, она никогда не надоест мне. Никогда. — Мам, — позвала, — скажи, а откуда она? Ты мне не говорила еще. Мама улыбается, переключая взгляд на наши переплетенные пальцы. Она решает не отвечать на вопрос, и шепчем мягким голоском, поднимая наши руки на уровне лиц: — Скай, милая моя… ты еще слишком мала, чтобы знать это. Я не хочу говорить тебе, скоро ты сама узнаешь обо всем. Я с интересом смотрю на нее, желая найти в ее эмоциях хоть какое-то объяснение. Но ничего. Потом придвигаюсь к ней ближе. — Знать что, мам? — Свое предназначение, — она печально опускает взгляд и вздыхает. Улыбка пропадает. Я не понимаю ее слов и морщусь, осмысливая. Затем заглядываю в ее глаза — они самого удивительного цвета — голубовато-зеленые, с темно-синими крапинками, обрамленные пышными ресницами. — Что за предназначение? Мама задумчиво кусает губу. Я с замиранием жду ответа, понимая, что скоро мое терпение лопнет, как мыльный пузырь. Не услышав ничего, снова задаю этот вопрос: — Что за предназначение? — Великое предназначение, — мама смотрит на меня. — Ты узнаешь о нем. Очень скоро. А сейчас… я не хочу, чтобы ты думала о нем. Я хочу, чтобы у тебя была нормальная жизнь. Сейчас. Потом просто ее не будет.