– Обязательно зайду, сэр! – ответил Мак, и студенты-медики поспешили на прогулку. Мак тоже стал посещать уроки анатомии; он был рад возможности снова учиться, несмотря на слабое зрение, и получил за время занятий больше пользы, чем за все школьные годы. Разумеется, остальные члены клана подтрунивали над уроками анатомии и мучили студентов доктора Алека насмешками. Однако те упорно продолжали, и однажды произошел случай, который заставил шутников прикусить языки. Был выходной день, и Роза сидела в своей комнате; ей послышались голоса братьев внизу, однако, спустившись в холл, она никого не застала. «Ничего, они скоро придут, и мы повеселимся!» – подумала она, решив, что голоса ей почудились, и отправилась ждать прихода кузенов в кабинете. Она склонилась над столом, изучая карту, и тут ее внимание привлек странный шум. Откуда-то раздавалось легкое постукивание. Прислушавшись, Роза определила, что звук исходит из узкого шкафчика, где в свободное от занятий время отдыхал скелет. Шкафчик притаился в самом темном углу комнаты, зажатый между двумя книжными стеллажами – именно там братец Череп, как называли скелет мальчишки, коротал дни. Роза посмотрела на шкаф и подумала – не забралась ли туда мышка, и тут дверца медленно открылась, и, к ужасу Розы, показалась костлявая рука и поманила ее белым пальцем. Поначалу девочка испугалась и с бьющимся сердцем бросилась к двери, однако, уже схватившись за дверную ручку, услышала подозрительный звук, похожий на сдавленное хихиканье. Роза резко остановилась и покраснела от гнева. Затем она немного постояла, приходя в себя, и медленно пошла на зов костлявого пальца. При более внимательном осмотре обнаружились черные нитки, привязанные к рукам и пальцам, их концы уходили в маленькие отверстия, просверленные в задней стенке шкафа. Заглянув в одно из отверстий, она разглядела знакомую серую ткань костюма Чарли. Страх мгновенно прошел, Роза все поняла, с хитрой улыбкой схватила ножницы и обрезала нити, отчего костлявые руки со стуком упали. Не успела она крикнуть невидимому шутнику: «Вылезай, Чарли, и оставь в покое скелет!», как множество веселых голосов наперебой объявили розыгрыш Чарли позорным провалом. – Я его отговаривал! Не хотел тебя пугать! – объяснил, вылезая из шкафа, Арчи. – А я приготовил нюхательные соли на случай обморока! – добавил Стив, выглядывая из-за большого кресла. – Как жаль, что ты не стала визжать и спасаться бегством! Мы-то собирались страшно завывать тебе вслед! – посетовали Уилл и Джорди, проворно выкатившись из-под дивана. – Слишком уж ты стала смелая, Роза! У большинства девчонок на твоем месте поджилки бы затряслись, помани их старина Череп пальчиком! – жалобно сказал Чарли, вылезая из своего тесного укрытия, пыльный и помятый. – Я уже привыкла к вашим проказам, поэтому всегда настороже и готова ко всему. А потешаться над братцем Черепом я не позволю! И дяде это не понравится, так что не надо, пожалуйста! – сказала Роза. В это время вошел доктор Алек и, видя открытый шкаф, тихо сказал: – Послушайте, как мне достался этот скелет, и вы будете относиться к нему более бережно. Мальчики тут же расселись кто куда и приготовились внимательно слушать. – Много лет назад я работал в больнице, куда был доставлен несчастный больной, терзаемый многочисленными недугами. Надежды на выздоровление не было, однако мы делали все, что могли, и в благодарность этот человек завещал нам свое тело после смерти, чтобы мы выяснили причину его мучений и в будущем помогли другим больным. Так и вышло, и мы еще долго вспоминали добрым словом его мужество. Благородный больной ценил мое доброе отношение и сказал одному из моих студентов: – Передайте доктору – я отдаю ему кости, больше ничего у меня нет, а мне они все одно будут без надобности, когда злая болезнь наконец меня прикончит. Вот так мне и достался скелет, и я всегда бережно его хранил, потому что, пусть Майк Нолан и был необразованным бедняком, он сумел отблагодарить тех, кто пытался его спасти, и помочь живущим после него. Когда доктор Алек замолчал, Арчи с почтением закрыл дверцу шкафа, словно внутри хранилась мумия египетского фараона; Уилл и Джорди серьезно смотрели друг на друга, а Чарли, примостившийся на ящике для угля, задумчиво заметил: – Скелеты в шкафах встречаются нередко, но ни один не может похвастать такой интересной историей, как наш! Глава двадцатая Под веткой омелы Роза взяла с Фиби обещание, что рождественским утром та первым делом придет в «будуар», как именовали между собой девочки Розину комнату. Ведь вдвойне приятней открывать рождественские чулки вместе, сдвинув головки в ночных чепчиках и поочередно восклицая «ох!» и «ах!». Едва открыв глаза в назначенный день, Роза увидела верную Фиби, которая сидела, завернувшись в шаль, на каминном коврике у ярко пылающего огня, а перед ней лежал нетронутый чулок. – С Рождеством! – с улыбкой воскликнула маленькая хозяйка. – С Рождеством! – весело ответила маленькая горничная. – Неси скорее чулки, Фиби! Давай посмотрим, что нам подарили! – потребовала Роза с детской нетерпеливостью, усаживаясь на кровати. Два длинных бугристых чулка легли на покрывало, и девочки принялись изучать содержимое и восторгаться. Неважно, что именно они получили в подарок, важно, что обе остались крайне довольны. Роза откинулась на подушки с глубоким удовлетворенным вздохом. – Теперь у меня все есть! Раньше я хотела хрустальные туфельки, как у Золушки, но поскольку их получить невозможно, мне даже пожелать нечего! – заявила она. – Лучшего Рождества у меня отродясь не было! – откликнулась Фиби, разглядывая подарки, затем загадочно добавила: – Так ли уж нечего? Вас еще два подарка ждут за дверью… – О, как чудесно! – вскричала восторженная Роза. Фиби захлопала в ладоши и, соскочив с кровати, сказала: – Один подарок на ноги. Надеюсь, и второй вам приглянется. По-моему – красота, да и только! Роза искренне согласилась с Фиби, увидев новенькие блестящие коньки и добротные салазки. – Это же дядя прислал! Конечно, он! Я упоминала, что хочу покататься на коньках и съехать с горы. Разве не прелесть? Смотри – точно впору! – говорила Роза, сидя на новеньких санках и примеряя на босую ножку конек. Фиби залюбовалась хозяйкой, которая являла собой премилую картину. – Надо быстренько одеваться, ведь сегодня столько дел, я хочу поскорей их переделать и опробовать санки до праздничного ужина! – воскликнула Роза. – Ох батюшки! Мне ж пора вытирать пыль! – спохватилась Фиби. Горничная с хозяйкой разбежались по делам; по их сияющим лицам было сразу понятно, какой сегодня день. Во время завтрака в столовую ввалилась ватага мальчиков с охапками остролиста, болиголова и кедровых веток. – Сдается мне, Розочка, Бернам Вуд в полном составе пожаловал на Дансинейн Хилл![23] – сказал дядя. Последовали приветствия, взаимные поздравления с Рождеством, а также перестрелка снежками. Затем дети дружно принялись украшать старый дом, где Кэмпбеллы вот уже много лет собирались для рождественского ужина. – За этой красотищей я забрался «к черту на рога», как любит выражаться Бен, повешу ее сюда, будет последний штрих! – заявил Чарли, прилаживая зеленый пучок к люстре в главной гостиной. – Очень красиво! – похвалила Роза, раскладывая на каминной полке блестящие веточки остролиста. – Красота в омеле не главное! Главное, что всякий, кто под ней окажется, получит поцелуй – хочет он того или нет! Не правда ли, дамы? – игриво сказал Принц, поглядывая на девочек, которые на всякий случай отошли подальше от опасного растения. – Меня ты не поймаешь! – твердо сказала Роза. – Еще посмотрим! – А я бы, пожалуй, поцеловал Фиби! – задумчиво сказал Уилл, рассмешив всех важным тоном. – Какой милый! Я и не возражаю! – с материнской нежностью откликнулась Фиби, от чего храбрость мгновенно покинула маленького кавалера. – «О, ветка омелы!» – пропела Роза. – «О, ветка омелы!» – подхватили мальчики, и, прекратив перешучиваться, дети исполнили всеми любимую печальную балладу. Роза успела опробовать новые коньки до ужина. Ее первый урок проходил в бухте, которая, будто специально для такого случая, успела покрыться льдом. Сначала Роза часто падала и порядком утомилась, но у нее было целых шесть учителей, и она быстро научилась держаться на ногах; затем, вполне довольная собой, не менее десяти раз съехала с горы на «Амазонке», как назвала свои салазки. Когда Роза с небольшим опозданием спустилась к ужину, щеки ее были почти так же красны, как ягоды остролиста, украшавшего стены, а кудри аккуратно уложены умелыми руками Фиби. – О, какой нездоровый цвет лица! Больно видеть! – запричитала тетушка Майра. – Хорошо, хоть сегодня разрешил принарядиться! От Алека с его причудами всего можно ждать… – добавила тетушка Клара, довольная тем, что на голубом шелковом платье Розы было целых три оборки. – Роза умная девочка, и у нее свои, крайне разумные, взгляды! – заметила тетушка Джейн. Ей было приятно видеть, как Роза заботливо подает ее сыну Маку козырек, чтобы защитить глаза от яркого огня. «Вот бы у меня была такая дочка, Джем тоже гордился бы ей!» – подумала тетушка Джесси, а затем устыдилась – у нее четыре замечательных мальчика, разве этого мало? Тетушка Изобиллия питала слабость к чепчикам и, по случаю Рождества, надела поистине роскошный головной убор – кружевное великолепие, обильно украшенное желтыми, похожими на веселых бабочек бантиками. При ходьбе рюши колыхались, бантики топорщились, а ленточки развевались так, что «оболтусы» долго не могли оправиться от смеха. Арчи пришлось затолкать их за занавеску и держать там, пока приступ не прошел. По счастью, тетушка Изобиллия была слишком занята ужином и ничего вокруг не замечала. Дядюшка Мак привел с собой Фан Си. Старшие мальчики, как обычно, благодушно подтрунивали над молодым китайцем. Фан сильно изменился за последние полгода, он был коротко острижен и одет по американской моде, и английский его заметно улучшился. Только желтоватый цвет кожи и раскосые глаза резко выделялись на фоне светловолосых Кэмпбеллов. Уилл оговорился и назвал китайца «тайфун» вместо «тайкун». К крайнему неудовольствию Фан Си, прозвище сразу же прилипло. Тетушке Идиллии помогли спуститься в гостиную – она никогда не пропускала семейные рождественские ужины и теперь, умиротворенно улыбаясь, сидела во главе стола. Дядя Алек занял место рядом с ней, а дядя Мак составил компанию тетушке Изобиллии на другом конце. – Я почти не завтракал и целый день изо всех сил нагуливал аппетит, но вряд ли смогу все попробовать – разве что расстегнуть пуговицы… – пожаловался Джорди Уиллу, со вздохом взирая на обильное угощение. – Глаза боятся, руки делают! – ответил Уилл и с упорством настоящего бойца принялся поглощать еду, горкой громоздившуюся на его тарелке. Читателю хорошо известно, что такое рождественский ужин, поэтому не буду углубляться в описания, лучше сразу расскажу, что случилось в конце. Конец, к слову сказать, настал не скоро. Когда подали десерт, уже наступили ранние зимние сумерки, и над столом зажгли лампы. За окном кружился снег, а в теплой комнате, полной веселых людей, стало еще уютней. Арчи пребывал в особенно приподнятом расположении духа, Чарли даже поделился с Розой опасением, не наведался ли Арчи в погреб с вином. Роза с негодованием отвергла предположение – она видела, как оба сына тетушки Джесси наполняли бокалы водой (девочка тоже последовала их примеру, хоть Принц и шутил, что «Розе надо пить розовое вино»).