Мое дыхание ускорилось, а в ушах громко грохотало. Шум, обрушившийся на меня в этом месте, оказался настолько подавляющим, что я начала дрожать, даже несмотря на беруши. Мимо нас промчалась толпа молодых людей с полной тележкой пива. Со всех сторон толкали, давили и орали, и за одно мгновение я увидела больше обнаженной кожи, чем за всю жизнь до этого. Я находилась в таком ошеломлении, что не заметила выступающий колышек палатки и потеряла равновесие. Джордж поймал меня за секунду до того, как я могла бы быть растоптана толпой. Губы телохранителя шевельнулись. Я предположила, что он сказал мне что-то успокаивающее, поэтому только кивнула и еще крепче сжала его руку. Джордж и Кельвин обменялись озабоченными взглядами и двинулись быстрее. Ну да, это они хорошо придумали. Если поторопиться, то скорее выберемся из этого ада. Но у меня так дрожали ноги, что я едва успевала за ними. Холодный пот стекал у меня по спине. Я не могла идти дальше, вокруг было слишком многолюдно, слишком красочно, слишком громко. Задыхаясь, я позволила Джорджу потащить меня вперед. А потом почувствовала, как из одного уха выпала беруша. Впопыхах мне не удалось вставить ее как следует, и она вылетела. Словно в замедленной съемке я наблюдала, как она приземлилась прямо в грязь. – Нет, нет, нет! – вырвалось у меня. Отчаянная маленькая нота, которую в тот же миг поглотили оглушительные удары. Аплодирующие люди вышли на большую сцену, и по всей территории прогремел голос: – Добро пожаловать на «Зажигай»! – Люди захлопали, закричали и завизжали, а в центре площади взметнулись столбы огня. – Вы на самом большом и, черт возьми, самом горячем фестивале во всей Америке. Где ваши руки? Я хочу видеть ваши руки! Вопли ликующей толпы накатывали подобно гигантской волне, разбивающейся о край сцены и с гулким эхом отбрасываемой назад. И пусть я понятия не имела, какой сейчас играет диджей, но в тот момент осознала, что никогда раньше не слышала по-настоящему громкой музыки. Быстрый наэлектризованный бас заставлял все внутри меня вибрировать, а чрезвычайно высокие искаженные звуки проникали в мой мозг, словно острые иглы. Казалось, будто мою голову полностью парализовало, желудок сжался, на глаза навернулись слезы. – Малышка совсем не в порядке, – прокричал Джордж Кельвину в ухо. – Что нам делать? – поинтересовался Кельвин так же громко. – Вернуться к машине? – Что вперед, что назад – без разницы. За кулисами, по крайней мере, есть звуконепроницаемые комнаты. Надо доставить ее туда. Судя по всему, мужчины договорились, потому что руки Джорджа внезапно крепко обвились вокруг моего тела и подняли меня, словно беспомощного щенка. Я обессиленно уткнулась незащищенным ухом в грудь телохранителя, смутно осознавая, что мелко дрожу. Мне было больно. Музыка стремительно набирала обороты, а следом за ней и мой страх. Люди вокруг кричали так, будто вот-вот наступит конец света, и каждый звук, словно нож, врезался в мои слуховые проходы. Я отчаянно пыталась дышать, заставить кислород проникать в легкие, которые тоже были готовы меня подвести. И что тогда меня ждет? «У тебя паническая атака, трусиха», – проворчал внутренний голос. Мир превратился в череду отдельных кадров. Я видела, как Джордж грубо расталкивает людей в стороны. Видела качающуюся шевелюру Кельвина. Видела, как в наступающих сумерках горизонт рассекают мерцающие огни: красный, зеленый, синий, красный, зеленый, синий… Эти моменты доходили до моего сознания, напоминая короткие беспокойные вдохи. В том же ритме, что и музыка, громкость которой только нарастала. Джордж двигался прямо к ней, вместо того, чтобы уводить меня прочь. Я отчаянно прижималась к нему, так, что даже костяшки на пальцах побелели. – Все хорошо, мисс Прайс, мы почти на месте, – пробормотал телохранитель, и под щекой я ощутила вибрацию его грудной клетки. В ответ я лишь кивнула. Музыка между тем играла так оглушительно, что я чувствовала себя парализованной. Просто отвратительная мелодия. Она стучала в моей голове совершенно без связи, нюансов или гармонии. Казалось, еще минута, и у меня из ушей потечет кровь. Джордж неожиданно развернулся, и я уловила, как дернулось его тело. Оставив толпу позади, мы зашагали по краю сцены. Ревели динамики. Особенно высокий звук буквально пронзил мой слуховой проход, и я услышала собственный крик боли. А после наступила тишина. Вокруг распространилась тьма, и теперь я вообще ничего не слышала. Ни единого звука. Что произошло? Внезапная потеря слуха? Пожалуйста, только не это. Горло сжалось, я резко хватала ртом воздух. Потом снова стало светло, мы двигались по коридору, в котором бегали люди с наушниками. Миновали несколько ступенек вверх и попали в просторный холл. Прикосновение к плечу вывело меня из ступора. Светлые волосы и сверкающие карие глаза. Знакомые шевелящиеся губы. Ксандер! Я моргнула. Он говорит со мной? Я в замешательстве покачала головой. Он взглянул на Джорджа, который, вероятно, что-то говорил, поскольку выражение лица брата сменилось с обеспокоенного на встревоженное. Снова поворот, металлические ящики. Ксандер открыл дверь, и мы вошли в другую комнату. В углу стоял черный кожаный диван, и Джордж осторожно опустил меня на него. В следующее мгновение Кельвин положил мне под шею пакет со льдом. За ним последовала бутылка воды, которую Ксандер сунул мне под нос. В ушах начало трещать, и я вздрогнула от боли. Голова медленно наполнилась нарастающим жужжанием, и я дрожащими пальцами взяла полупустую бутылку и выпила ее в три больших глотка. – Очень хорошо. Щеки снова порозовели. Как ты, Саммер? Слова проникали мне в уши, словно через вату. Но все-таки проникали. Я облегченно вздохнула и попыталась сориентироваться. Мы находились в небольшом помещении, едва ли двадцать квадратных метров. Рядом с диваном стоял холодильник, а на стене слева от него висело зеркало с подсветкой. Должно быть, это гримерка Ксандера. – Саммер, ты меня слышишь? – Брат сидел на корточках передо мной и озабоченно хмурился. – Немного, – хрипло произнесла я и сделала еще глоток воды. Холод на шее успокоил мои чрезмерно раздраженные нервы, а дыхание наконец замедлилось. Теперь я ощущала соленый вкус крови во рту, потому что в панике прикусила язык. – Шшш… все будет хорошо. Прости, Сэм, – сдавленным тоном прошептал Ксандер и прошелся сильными пальцами по моим волосам. Он прижал свой лоб к моему, и я позволила себе на мгновение прикрыть глаза, чтобы насладиться близостью своего брата-близнеца. – Прости. До сих пор ты так хорошо переносила Нью-Йорк, и я, идиот, понадеялся, что тебе уже не станет плохо. Мне жаль, прости меня, – как мантру повторял он. По моему телу пробежала дрожь, но потом я отодвинулась от брата и сквозь пелену слез улыбнулась ему. – Все в порядке, Ксан. Я не умерла. – Голос звучал по-прежнему странно приглушенно для моих ушей. Ксандер не отводил от меня взгляда своих карих глаз, и только сейчас я заметила напряженную складку у его рта. Должно быть, брат ужасно переживал. Его выступление оказалось на грани срыва, а следом сломалась и его не приспособленная к жизни сестра. Мне нужно было просто вернуться в Нью-Йорк. Быстрый стук в дверь заставил всех нас поднять головы. Кельвин, чьего отсутствия я даже не заметила, вошел и, улыбаясь, протянул мне белую картонную коробку. Обезболивающее. Я с огромной благодарностью приняла ее, а он повернулся к Ксандеру. – Твое выступление начнется через полчаса. Тебе пора идти. Брат помедлил, бросив на меня вопросительный взгляд, но я лишь отмахнулась, вынула из кармана штанов флешку и вложила ему в руку. – Вот. Поднимай свою задницу. Ты должен раскачать эту сцену! – Я не хочу оставлять тебя одну, если тебе плохо. – Все уже в порядке. – Улыбаясь, я указала на Джорджа, который держался в стороне, но поглядывал на меня, словно обеспокоенная наседка. – Твой телохранитель присмотрит за мной. А теперь иди. И удачи! Ксандер прикусил нижнюю губу, тут же став выглядеть гораздо моложе своих двадцати лет, а потом резко поднялся и поцеловал меня в лоб. – Подожди здесь. После концерта ты поедешь со мной в отель, хорошо? Я только кивнула, наблюдая, как брат с Кельвином покидают комнату. Джордж сел на единственный стул и подбородком указал на лекарство в моей руке. – Вы должны выпить их и немного отдохнуть, мисс Прайс. Если после этого вам не станет лучше, я вызову врача. – Спасибо, – улыбнулась я. Достала из пачки сразу три таблетки, проглотила их и со стоном откинулась на спинку дивана. Вторая беруша все еще торчала у меня в ухе. Я вытащила ее и сжала в руке. Да уж, неловко вышло. Я уже давно не чувствовала себя так плохо. В последний раз это произошло на первом курсе колледжа, когда я упала в обморок на одном из футбольных матчей Итана. После этого я избегала подобных мероприятий. Однако здесь все оказалось гораздо хуже. Даже в звуконепроницаемой комнате я продолжала слышать шум фестиваля. Словно издалека глубокие удары сотрясали землю. Но постепенно таблетки начали действовать. Язык и кончики пальцев у меня немного онемели, в то время как давление в голове ослабло. Чуть позже веки стали вялыми и потяжелели. Что бы ни дал мне Кельвин, оно сработало. – Лучше? – озабоченно поинтересовался Джордж. – Да, гораздо. Кельвин отличный драг-дилер, – пробормотала я, глядя на телохранителя. Мои светлые волосы рассыпались по дивану, почти касаясь пола. – Как долго ты работаешь на моего брата, Джордж? – сонно спросила я. – Уже год, мисс Прайс. – Пожалуйста, зови меня Саммер. – Лучше не надо, мисс Прайс. – Почему нет? – Я считаю, что лучше разделять работу и личную жизнь. – Хорошо, тогда после работы зови меня Саммер, ладно? Уголки его рта дернулись. – Вы очень похожи на своего брата, мисс Прайс. – О нет, – возразила я, – я гораздо приятнее, красивее и умнее своего брата. Джордж улыбнулся. – Я почти уверен, что он сказал бы то же самое. – Разница лишь в том, что я права. Джордж добродушно рассмеялся, и я поняла, что он мне нравится. – Скажи-ка, Джордж, – медленно проговорила я, – ты знаешь, что произошло между моим братом и Габриэлем Блейзоном? Ты ведь наверняка знаешь Габриэля, не так ли? Телохранитель скрестил мускулистые руки на груди. – Да, я знаю мистера Блейзона, но не думаю, что могу говорить об этом, мисс Прайс. – В самом деле? – удивилась я. – Мне казалось, что эти двое не нравятся друг другу. Это чистое соперничество? Или за этим стоит нечто большее? Джордж пожал плечами. – Об этом вы должны спросить своего брата, мисс Прайс. У вашего брата и мистера Блейзона часто возникали разногласия, и их пути разошлись. Больше я не могу ничего сказать по этому поводу. Интересно, по какому поводу были эти разногласия? Перед глазами вспыхнуло лицо Сэнди. Уж не она ли стала причиной? Хотя если задуматься, скорее всего, нет. Я вспомнила ситуацию у автомата. Что сказал мой брат Габриэлю? По поводу Сэнди они квиты. Значит, что-то должно было случиться до нее. Но что? А вдруг слухи о гей-романе не так уж врут? Нет! Или?.. Я некоторое время туда-сюда гоняла эти мысли, пребывая в полудреме. Головная боль стихла до ритмичной пульсации, и я наконец осмелилась встать. – Что вы собираетесь делать, мисс Прайс? – осведомился Джордж, придерживая меня за локоть, словно боялся, что я вот-вот упаду. – Я хочу услышать новую песню моего брата, – решила я.