– Поверить не могу, как она на такое решилась… – прошептала Салли. Она позаимствовала у кухарки свежий номер «Дэйли Скетч»[14] с жуткой фотографией на первой странице. Несчастная дама лежала под упавшей лошадью, а её шляпа катилась в сторону объектива. – Как она могла?! Да, мы хотели сражаться за себя, но… но… не так, – пробормотала Лотти, сжимая газету дрожащими руками. – Это даже не главная новость, – печально заметила Салли. – Видишь, их больше интересует победитель со ставками сто к одному, а не женщина на грани жизни и смерти. – Думаешь, она умрёт? Её нельзя спасти? – Говорят, она всё ещё без сознания. Лотти, ты же сама видела, как она попала под копыта. После такого не выживают. Лотти вздрогнула, вспоминая кошмарную сцену. Да, сложно поверить, что мисс Дэвисон очнётся. Салли покупала газеты на карманные деньги Лотти, и они обе, зачитываясь ими поздними вечерами на чердаке, искали упоминания о самочувствии мисс Дэвисон. В статьях часто критиковали безумный поступок суфражистки, но никто не писал, идёт ли она на поправку. А девятого июня, через пять дней после скачек, Салли разбудила Лотти рано утром. Глаза у служанки были красные, лицо залито слезами. – Надолго задержаться не могу, мне надо идти на кухню. Кухарка меня хватится. Но я сбегала за газетой, Лотти. Вот, смотри. – Она показала утренний номер «Дэйли Скетч» и большой заголовок жирными чёрными буквами: «Первая жертва борьбы за голоса для женщин». – Она умерла?! – Лотти села в постели и вцепилась в газету. Она подозревала, что так оно и закончится, но всё же в ней не угасала надежда. – И они намекают, что она это сделала намеренно? Бросилась под лошадь? – Не знаю. Наверное. В других газетах пишут, что она пыталась задержать Энмера, потому что это королевский жеребец. Чтобы привлечь внимание короля. Просто схватить его за уздечку. – Салли неуверенно взглянула на заголовок. – Меня там не было, но ты её видела. Думаешь, она сама бросилась под копыта? Лотти покачала головой: – Не могу сказать. Всё произошло слишком быстро. Она вдруг появилась на поле, и потом… раз – и она уже лежит на земле, и лошадь тоже, и жокей… – Лотти обхватила себя руками, чувствуя, что её начинает трясти. – О, – протянула Салли, усаживаясь рядом с ней на кровать и обнимая за плечи. – Вставай, Лотти. Спустишься на завтрак раньше других, выпьешь чашечку чая в тишине. – Не хочу. Не хочу никого видеть. Салли, мы должны что-то сделать. Обязаны. Ведь наверняка будет какое-нибудь шествие – или встреча, посвящённая мисс Дэвисон? Мы сможем на неё пойти? Я скажу, что Сара позвала меня на чай. И для тебя придумаем какое-нибудь оправдание. – Думаю, можно прийти на её похороны, – с сомнением произнесла Салли. – Даже если нас не пустят в церковь, хотя бы постоим снаружи. – Но когда похороны? Мы же не знаем. Разве что о них напишут в «Суфражистке»… – Вдруг Лотти выпрямилась и отстранилась. – Магазин! Там ведь наверняка знают, как считаешь? – Попробую спросить. Кухарка часто отправляет меня за покупками. Я просто выберу долгий путь. А сейчас мне надо идти, Лотти. Можешь пока почитать газету. У меня нет времени. Лотти кивнула и разгладила свежий выпуск на коленях. Ей всё ещё хотелось плакать, но она надеялась, что смерть мисс Дэвисон будет не так бессмысленна, если на её похороны придёт больше людей. – Наверное, там будет много женщин, – прошептала Лотти себе под нос. В магазинчике на Чёрч-стрит ничего не знали, но Салли рассказала, что дама за стойкой вышла её обнять. – Она сказала, что я чудо, – грустно произнесла Салли. – И ей жаль, что не все служанки готовы постоять за свои права. Она пообещала тебе написать, как только услышит про похороны, и не сомневается, что Женский союз что-нибудь придумает. Скорее всего, устроит торжественное шествие в честь мисс Дэвисон. Я объяснила, что мне никогда никто не пишет, и кухарка наверняка полюбопытствует, от кого это пришло письмо. – Салли нахмурилась. – Правда, мисс Минчин тоже заметит, что тебе написал не отец… – Я скажу, что это моя двоюродная сестра. Она не знает, что у меня их нет. Не переживай, Салли, всё будет в порядке. Ты молодец. Следующие несколько дней Лотти с нетерпением ждала письма, повторяя в голове свою отговорку. Наконец оно пришло, и мисс Минчин нахмурилась, увидев конверт для Лотти, подписанный изящным женским почерком: – Лотти?.. – Мне написал папа? – невинно поинтересовалась Лотти, забирая письмо. – О… нет, кажется, это моя двоюродная сестра Лили. Спасибо, мисс Минчин. Она поспешила к себе, едва сдерживаясь, чтобы не разорвать конверт прямо на ходу. Всё-таки это заслуга Салли, а значит, она и должна открыть письмо. Ночью Лотти выскользнула из своей комнаты, не захватив свечи. Ночи в середине лета и так светлые. Тихо ступая в домашних тапочках, она прокралась на чердак и обнаружила, что Салли уже ждёт её там. – Письмо пришло? Лотти молча протянула его подруге и затаила дыхание, наблюдая, как Салли открывает конверт. – «Дорогая мисс Лейн…» «Мисс Лейн»! – ахнула Салли. – Никто так ко мне не обращается. – «Дорогая мисс Лейн. Шествие пройдёт в Лондоне и будет сопровождать гроб мисс Дэвисон до церкви Святого Георгия на Харт-стрит в Блумсбери. Наш союз будет в нём участвовать, поэтому я приглашаю вас с мисс Лей тоже к нам присоединиться… – Салли потрясённо взглянула на Лотти и продолжила читать: – Мы встречаемся в магазине в середине дня, а затем собираемся на Бэкингем-палас-роуд, откуда в два часа начнём шествие. Мы все оденемся в белые платья и чёрные повязки на плечо два дюйма шириной. Если у вас есть фиолетовые ленты, они будут очень к месту. Очень надеюсь, что вы сможете прийти и вместе с нами попрощаться с нашей дорогой храброй Эмили». – Салли закусила губу. – У меня нет белого платья… – Моё легко на тебя налезет, а у меня есть несколько белых, – быстро заметила Лотти. – Знаю, ты сейчас носишь длинные юбки, но здесь это не так важно, согласна? Я одолжу тебе хорошие чёрные чулки. Поверх наденешь своё тёмное платье и снимешь, когда придём в магазин. – Я не ожидала, что она о нас вспомнит, – пробормотала Салли. – Как же я отпрошусь? В субботу у меня весь день рабочий! – Придумай что-нибудь! Я без тебя не пойду. О, Салли, пожалуйста! – взмолилась Лотти и тут же задумчиво нахмурилась. – А ты не можешь сказать, что тебе надо встретиться с той дамой из приюта, которая иногда приезжает проверить, хорошо ли с тобой обращаются? Мы напишем… Я напишу письмо, в котором позову тебя в Баркинсайд и даже приложу деньги на билет! Все подумают, что ты отправилась в «Деревню девочек» на поезде, а на такое путешествие должно уйти немало времени. Салли кивнула. – А я попрошу Сару, чтобы она меня пригласила, – Лотти поджала губы. – Знаю, мистер Кэррисфорд не одобряет движение суфражисток, но я уговорю Сару. Я постараюсь. – Я уж думала, ты не придёшь, – с удивлением произнесла Салли, когда Лотти к ней подбежала. – Прости, пожалуйста! Мисс Минчин следила, как я иду к Саре, с самым кислым выражением лица! Мне пришлось выскользнуть через задний ход. Рам Дасс провёл меня через дверь кухни и ещё так элегантно поклонился… Наверняка смеялся надо мной, только виду не показал. Он всегда держится очень благородно. – Ты объяснила мисс Саре, что происходит? Лотти покачала головой: – Нет. Я сказала мисс Минчин, что на весь день уйду к Кэррисфордам, но не стала просить Сару отправить ей записку. Чтобы ей не пришлось врать дяде Тому – а ещё потому, что она наверняка попыталась бы меня отговорить. Поэтому я ничего ей не объяснила. Но Рам Дасс отнёсся к этому вполне спокойно. Он терпеть не может мисс Минчин. Я сама видела, как она придерживает юбки, когда проходит мимо него на улице, словно не хочет коснуться его даже краешком платья. А он только сильнее расправляет плечи и шагает будто принц. Салли нахмурилась: – Ну что ж… Главное, чтобы она никому не разболтала. Давай поспешим, а то не успеем на Чёрч-стрит вовремя. Наверняка уже поздно. – Нет, ещё всего одиннадцать с небольшим. Не переживай, Салли. Я копила всю мелочь, которую не тратила на газеты, и ещё на всякий случай одолжила у Эрми. Давай отойдём подальше и сядем в автобус или даже возьмём кеб, если придётся. Они быстро зашагали по улице, то и дело оглядываясь на дорогу. – Вот! – наконец воскликнула Лотти и торопливо помахала водителю. На секунду показалось, что он не станет тормозить из-за пары детишек, но всё-таки автобус подъехал к тротуару, и девочки по винтовой лестнице забрались на крышу. Лотти достала из кошелька звонкие монеты, а вместе с ними – чёрные повязки: – Смотри, что я взяла. Разрезала свои шерстяные чулки. Думаешь, такие подойдут? Салли кивнула: – Ты уверена, что мы готовы, Лотти? – Да. Отступать уже поздно. Как мы объясним, почему вернулись? Нет, надо ехать. Автобус довёз их до главной улицы Кенсингтона, а дальше они пешком добрались до Чёрч-стрит и пробежали мимо витрин, которые два года назад Лотти рассматривала вместе с мисс Амелией. Окна магазина Женского союза были затянуты фиолетовой тканью, а в середине стоял мольберт с фотографией Эмили Уилдинг Дэвисон и с венком. Лотти нервно сглотнула. Она впервые увидела лицо несчастной женщины, которую на её глазах сбила лошадь. Крошечный магазинчик, помещение которого по форме напоминало треугольник, был весь забит женщинами в белых платьях с цветами и венками. Девочки робко остановились у двери, и Салли показала на одну из дам: – Это мисс Бэйли. Она отправила нам письмо. – Девочки! Салли! – воскликнула мисс Бэйли, пробиваясь к ним через толпу и протягивая руки. – Вы пришли! Я не знала, получится ли у вас отпроситься. – У меня есть белое платье, мисс, – выпалила Салли. – Я надела его под низ, чтобы никто не увидел. – Умница, – сказала продавщица и провела девочек в тесную кладовую. – В комнатах наверху уже готовят цветы и плакаты. Можешь переодеться здесь, детка. – Я подожду снаружи, – пообещала Лотти. Она стояла у входа в каморку, жадно провожая взглядом каждую женщину в белом и с цветами. Дверь скрипнула, и Салли вышла в зал магазинчика с распущенными волосами и в лучшем белом платье Лотти. – Ты выглядишь младше меня! – ахнула Лотти. Салли неловко сгорбилась: – Я всего на год старше. Ну маленькая, ну что поделать? – Извини, не хотела тебя обидеть. Наверное, это всё причёска, – ответила Лотти. Светло-русые пряди Салли, обычно спрятанные под чепчиком, всегда казались немного выцветшими, но распущенные волосы были серебристого оттенка, и от этого черты лица казались мягче. А из-за простенькой соломенной шляпки маленькая судомойка выглядела совсем по-детски. – Что ж, чудесно, – одобрила мисс Бэйли, пробегая мимо. – Вот возьмите, мы все будем с такими, – она протянула им букеты лилий и смущённо улыбнулась. – Мы поедем в парк Сент-Джеймс на метро. У вас есть деньги на проезд? – Да, мисс, – твёрдо ответила Салли. – Достаточно. Не переживайте. Спасибо за цветы. И за то, что пригласили. – Я ни разу не была в метро, – шепнула Лотти, когда мисс Бэйли отошла. – Я тоже, – призналась Салли. Пока они шли к станции, на них оглядывались прохожие. Всех удивляла процессия девочек и женщин в белом и с цветами. Лотти старалась маршировать и не обращать внимания на едкие замечания, но всё-таки щёки у неё вспыхнули, когда две сплетницы, покосившись на суфражисток, заявили, что «эти сумасшедшие развращают детей». Лотти опустила голову, вдохнув удушающий, погребальный аромат белоснежных лилий, странным образом напомнивший о матери. Она погладила стебли кончиками пальцев, и на коже осталась золотистая пыльца. – Думаешь, они правы? Мы сбиваем вас с верного пути? – прошептала ей на ухо мисс Бэйли.