Горничная расправила плечи и заявила, что ей не положено. На самом деле она имела в виду, что занимаемое ею положение не соответствует такой грязной работе. Только не сказала этого вслух. – Тогда отправьте кого-нибудь – скажем, ту девчонку-судомойку! Чтобы ни следа не осталось, ясно? Сегодня утром к нам приедет леди Ньюджент с дочерью! Воспитанницы вытянули шеи, пытаясь увидеть, что происходит на площади. Как только мисс Минчин дожевала свой несчастный хлеб и пулей вылетела из столовой, все старшие девчонки бросились к окнам. Младшие робко просили, чтобы им объяснили шутку. Лотти поняла, что ей тоже надо бы выглянуть на улицу, чтобы не вызвать подозрений. Как раз в ту минуту Салли поднялась по ступенькам чёрного хода с ведром мыльной воды и щёткой. Лотти виновато вздохнула. – Что такое? – спросила Эрменгарда. – О… Просто мне жаль, что надпись сотрут, – объяснила Лотти и широко улыбнулась подруге. – Разве тебе не хочется увидеть, как мисс Минчин пытается объясниться перед леди Ньюджент? Она старалась придать своему голосу весёлую интонацию, но ей было больно смотреть, как Салли, стоя на коленях, оттирает мел с тротуара – как она и предсказывала. Лотти не спеша грызла корку поджаренного хлеба, дожидаясь, пока все уйдут. А потом ринулась к окну и чуть его приподняла. Оно жалобно скрипнуло. Салли села на пятки и вытерла лицо испачканной рукой. – Прости! – шепнула ей Лотти, воровато оглянувшись на лестницу чёрного хода. – За что? – спросила Салли. – Мы же показали тем свиньям, а? – Ну, скорее Борис им показал… Салли поднялась, осторожно выпрямив колени, и пошла к железным воротам. У лестницы она остановилась и посмотрела на Лотти: – Помнишь, я рассказывала тебе про леди, которая продавала газету «Голоса для женщин» у чайной? И как проходящие мимо мужчины говорили, что она безнравственная и разгульная? А она смотрела на них и улыбалась как… как принцесса. Мне плевать, что думают те мальчишки. Мы сделали то, что хотели. И мы пытались постоять за себя. Они это знают. – Салли оглянулась на влажное пятно на тротуаре. – Хотя и пришлось всё стереть, оно того стоило. – Да, – согласилась Лотти и, высунувшись из окна и схватив Салли за руку, с надеждой прошептала: – Мы ведь сделаем это снова? – Обязательно. И потом, даже когда мисс Амелия отчитывала Лотти за съехавшую шляпку и нижнюю юбку, которая выглядывала из-под платья, девочка улыбалась про себя, вспоминая, как мальчишки убегали от Бориса. Наверное, было бы справедливо угостить его чем-нибудь в знак благодарности. Может, Сара разрешит дать ему печенья? Вечером, когда Лотти спешила к дому мистера Кэррисфорда, на тротуаре всё ещё виднелись следы мела. Надпись исчезла, но остался её бледный призрак, и даже это грело сердце Лотти. Она широко улыбалась самой себе, нажимая на звонок у входной двери. Ей открыл Рам Дасс и вежливо поклонился. Лотти кивнула в ответ, и он тихо проговорил: – Мисси сахиб в синей гостиной. Лотти пробежала мимо него к лестнице и поднялась в гостиную. Сара лежала на коврике у камина, свернувшись в клубочек как маленький ребёнок и опустив голову на тёплый бок Бориса. Как только Лотти вошла, она сразу вскочила и взяла свою младшую подругу за руки, с тревогой заглядывая ей в глаза: – Лотти, как ты могла?! – Ой, не надо, – попросила Лотти, отстраняясь. – Ты всё портишь. – Порчу? – сердито повторила Сара. – Как ты смеешь так говорить?! Только подумай, что бы случилось, если бы я не проснулась сегодня раньше обычного и не решила вывести Бориса на прогулку, на свежий утренний воздух?! Лотти опустилась на ковёр рядом с большим псом, который озадаченно переводил взгляд с одной девочки на другую. Она погладила его бархатные уши и вздохнула: – Не знаю. Но мы сделали то, что задумали. А это главное. – И что теперь? – тихо спросила Сара, усаживаясь подле неё. Борис дважды ударил тяжёлым хвостом по ковру и снова положил голову на пол, очевидно решив, что волноваться не из-за чего. – Буду думать, чем ещё помочь союзу, – твёрдо заявила Лотти. – А когда повзрослею, присоединюсь к ним и стану настоящей суфражисткой – и не важно, что скажет папа! Глава шестая С того дня Сара всеми силами пыталась отвлечь Лотти от суфражисток. Почти каждую неделю приглашала на чай, одалживала разные книжки: в основном довольно толстые, по своему любимому предмету – истории. Лотти пыталась их читать, но ей они казались скучными. У неё в комнате скопилась целая библиотека, и между томиками от Сары она прятала книжки и буклеты из магазина Женского социально-политического союза, которые покупала для неё Салли. Никто бы не стал всматриваться во все корешки. Однажды в начале июня мисс Минчин попросила Лотти и Эрменгарду остаться после утренних занятий. Обычно это означало, что им предстоит серьёзный разговор, но в тот день Лотти не могла припомнить, чтобы где-то дурно отличилась. Они с Эрми не сплетничали, не болтали на уроках, выглядели чистыми и опрятными. Разве что Эрменгарда забывала всё на свете на уроке французского, но в этом не было ничего нового. – Я получила записку от мисс Кру, – сообщила мисс Минчин, поджав губы так, будто только что съела дольку лимона. – Она приглашает вас в субботу на прогулку. Крайне неуместное приглашение, поскольку вам придётся пропустить утренние занятия, но от меня здесь ничего не зависит. – Мисс Минчин сердито втянула носом воздух. – Полагаю, вы хотите пойти? – Да, мисс Минчин, – вежливо ответила Эрменгарда. – Да, если можно, – кивнула Лотти. – Что ж, хорошо. Сегодня можете отправить ей ответ и любезно принять её приглашение. Девочки вышли из классной комнаты, и Эрменгарда наклонилась к Лотти: – Мисс Минчин возмутилась бы ещё больше, если бы знала, куда мистер Кэррисфорд нас повезёт! Сара мне вчера об этом рассказала, когда я заходила к ней на чай. – Куда? – с нетерпением поинтересовалась Лотти, уводя подругу вверх по лестнице. – Куда мы поедем? – На скачки! Мисс Минчин наверняка считает, что это ужасно вульгарное развлечение, но король и королева тоже там будут, а значит, она ошибается. И Сара говорит, что лошадиные скачки дерби сейчас в моде. – Правда?! И мы поедем на них смотреть?! – обрадовалась Лотти. – Да. Мистер Кэррисфорд обещал Саре, что возьмёт высокий экипаж с сиденьями на крыше, чтобы мы могли наблюдать за скачками с высоты. А ещё там будет пикник с чудесными угощениями, а потом ужин. Думаю, в пансион мы вернёмся уже к ночи, – и Эрменгарда сладостно вздохнула. – Ты раньше была на скачках? – полюбопытствовала Лотти. Эрменгарда рассмеялась: – Нет, ты что! Мой папа и мои тёти выбирают совсем другие развлечения. Они любят водить меня по музеям и картинным галереям… А, и ещё на всякие мероприятия вроде фестиваля в честь коронации, исторического парада и лекций о разных странах Империи. В общем, на всё образовательное. Думаю, на скачках будет намного веселее. Тем более что там соберутся целые толпы народа и мы посмотрим всё, от начала до конца! – И проведём целый день вдали от пансиона, – мечтательно проговорила Лотти. Эрменгарда нахмурилась: – Тебе так сильно здесь не нравится? – Ну… даже не могу объяснить почему, – неловко пробормотала Лотти. – Я ведь не знаю, как может быть иначе. Уже не помню, как жила дома – я тогда была слишком маленькая. Может, я нигде не буду счастлива, Эрми. Может, у меня судьба такая – всегда чувствовать себя несчастной. – Лотти уселась на ступеньку и горько вздохнула. – Если бы мисс Амелия тебя услышала, она бы сказала, что это разлилась желчь, и напоила бы тебя гидроксидом магния, – улыбнулась Эрменгарда. Лотти сердито посмотрела на неё и прошептала: – Эрменгарда Сент-Джон, в тебе нет ни капли сочувствия! Лотти никогда в жизни не видела столько людей. Леди и джентльмены в лучших летних нарядах толпились снаружи от ограждения, болтали, смеялись, кричали. Лотти стало даже страшно. Она вспомнила, как два года назад в этом же месяце попала на шествие суфражисток, когда ей было ещё почти ничего не известно про их движение. Мистер Кэррисфорд подъехал к пансиону не в экипаже, как собирался, а в роскошном сверкающем автомобиле с шофёром. В просторном салоне было достаточно места и на всех четырёх пассажиров, и на плетёные корзинки для пикника. – Аткинс знает одно местечко, с которого нам всё будет отлично видно, – заверил мистер Кэррисфорд девочек. – Рядом с поворотом. Мы приедем раньше других и быстро его займём. Обещаю, нам будем очень комфортно. А после обеда вы сможете ещё и встать на пустые корзинки. Аткинс оказался прав. Они припарковались на возвышении, и им открылся прекрасный вид на трассу. По другую сторону от неё стояли фотографы с камерами наготове, чтобы запечатлеть ровно ту минуту, когда лошади повернут за угол. – Это дерби, самые важные скачки, – объяснил мистер Кэррисфорд, помогая Лотти забраться с ногами на сиденье автомобиля. – Видите, как все наваливаются на ограду? Никто не хочет ничего пропустить. Лотти отвела глаза от моря соломенных шляп и изящных шляпок с цветами и всмотрелась в несущихся галопом лошадей. Они приближались, и её сердце колотилось всё быстрее. Зрители восторженно кричали, размахивали руками и чуть ли не пускались в пляс. – Они прибавят скорости после поворота, – сказал мистер Кэррисфорд. Сара, сцепив руки в замок, затаила дыхание, когда мимо промчалась первая лошадь. Остальные почти не отставали от неё. Лотти сама невольно присоединилась к восторженным воплям, даже не заметив этого – так на неё повлияла атмосфера скачек. Сара прижималась к ней, глаза у неё сияли. Лотти, восхищённая грозной красотой лошадей, захлопала в ладоши. Внезапно крики стихли, и толпа ахнула. На трассу выбежали люди, торопясь к какому-то тёмному пятну на траве. Мистер Кэррисфорд встревоженно подался вперёд: – Что, лошадь упала?! Я не успел заметить – смотрел на ту, которая бежала впереди. Что случилось? – Леди… она была там… – проговорила Лотти, прижимая ладонь ко рту. Перед глазами у неё всё ещё стояла хрупкая фигурка, рухнувшая на траву будто тряпичная кукла. – Лошадь споткнулась о неё, и наездник тоже упал… – О чём она думала?! – возмутился мистер Кэррисфорд. – Это безумие! Может, она упала в обморок и выкатилась из-под ограды на трассу? Как такое могло произойти?! – Не знаю… – Лотти рухнула в кресло автомобиля, и Сара поспешно протянула ей пузырёк с нюхательной солью. Девочка вдохнула носом резкий запах, и у неё заслезились глаза. Эрменгарда сидела рядом, онемев от ужаса, и вскоре Лотти почувствовала на своей руке её холодную ладонь. Визгливые голоса вокруг напоминали крики птиц, и Лотти казалось, будто жестокие клювы раздирают ей кожу. Голова нещадно кружилась. Лотти зарылась лицом в плечо Сары и всхлипнула.